– Да поняла я, – она кивнула головой, – эту дырочку я зашью немного иначе. Чтобы вопросов было поменьше.

– А…. м-да… – привыкнуть к тому, что кто-то схватывает твою мысль быстрее, чем ты её успеваешь озвучить, было очень непросто, – я ещё вот о чём хотел сказа….

Она, перекусывая нитку, опять кивнула:

– Ага. Буду помалкивать, иначе могу наговорить лишнего, – она сунула ему в руки его гимнастёрку, – а если мне всё-таки надо будет ответить, то я должна сначала прислушаться к твоим мыслям – там я найду подсказку. Так?

– Ну, в общем, ты всё правильно понимаешь, – он действительно сильно беспокоился о том, чтобы его спутница не послужила причиной какого-нибудь неожиданного конфуза при встрече с будущими сослуживцами. Он вздохнул, ещё раз бросил взгляд на часы, – Ладно, пошли. Авось пронесёт.

В столовой для лётного состава было людно и весело – за этот день был всего один вылет шестёркой, и похоже, удачный: все вернулись целые и невредимые. Совершившие в этот день боевой вылет весело опрокидывали свои заслуженные 100 грамм, остальные их дружно подначивали и шутили. Чудилин, войдя, представился:

– Лейтенант Чудилин, будем воевать вместе, это мой стрелок, сержант Чудилина.

Со всех сторон нёсся весёлый гогот, подтрунивания:

– Жена, что ли?

– Жена, – коротко ответил Чудилин.

– Давай к нам, лейтенант, со своим стрелком! И жену свою сюда тащи! – зареготали дружно несколько молодых парней.

Поговорив немного с лётчиками, лейтенант сел за свободный стол, и посадил Агнию рядом. Подошла официантка, и поставив перед ними тарелки с ужином, стрельнула глазами на нового офицера, затем скользнула взглядом по девушке, сидящей рядом с ним.

– Компот сейчас принесу, – бросила она через плечо, удаляясь в сторону окошка раздачи.

– Это что, ресторан? – наклонившись к лейтенанту, шёпотом спросила Агния.

– Ну, какой же это ресторан? – оглянувшись («не услышал бы кто…»), пояснил лейтенант. – Просто столовая. Я ж тебе говорил. Для лётного состава, – добавил он.

– А это – лётчики? – она показала глазами на окружающих их людей.

– Лётчики. И стрелки тоже16

Она внимательно оглядывала окружавшую её непривычную действительность. Всё было внове, всё удивляло. Всё требовало хоть минимального, но разъяснения.

– А вон те, – наклонившись к нему и негромко, на ушко, – за дальним столом – что, водку пьют? Да?

– Водку, – кивнул лейтенант, – им полагается.

Чудилина здорово напрягал этот диалог: в любой момент их могли услышать и задать неудобный вопрос: «ты кого сюда привёл, лейтенант?».

Желая прервать поток неуместных сейчас вопросов, Чудилин придвинул к ней поближе тарелку:

– Ты, вот что, налегай-ка давай на котлеты.

Официантка принесла обещанный компот. Ушла, ещё раз стрельнув глазами.

– А за что водка полагается? – не унимался любопытный ангел.

– Ну как за что? За боевой вылет. Кто сегодня не летал – тем не полагается. Традиция, – пояснил он.

– Поня-я-ятно… – задумчиво прошептала она. – А что, и стрелки пьют?

– Конечно.

– Можно я не буду? Потом. Ну, когда мы тоже полетим…

– Можно. Слушай, давай уже ешь, хватит болтать!

Агния попробовала принесённый ужин. Немного подумала, потом встрепенулась, и опять потихоньку, на ушко:

– А что, пить не обязательно?

– Нет, не обязательно, – говорить с набитым ртом было трудно, – можешь не пить.

– А ты не будешь?

– Так, всё! Об этом – потом. А сейчас….

Договорить он не успел – к ним подсела пара опоздавших летунов (лётчик и стрелок – это было видно по их погонам). А лётчик, видать, был целый комэск – погоны-то у него были капитанские. На гимнастёрке капитана отсвечивал красным лаком орден «Красной Звезды», и ещё редкий пока орден «Отечественной Войны». Андрей Чудилин видел его впервые.

Капитан – молодой, лет 25…26, здоровый, плечистый, с уверенностью в движениях, сел за их столик, и просто, по-свойски протянул крепкую ладонь:

– Капитан Миронов, командир второй эскадрильи. Ты – Чудилин?

– Так точно!

– А это твой стрелок? – он кивнул в сторону смутившейся девушки.

– Он самый, сержант Чудилина, – и добавил: – жена.

После этого лейтенант скосил глаза на Агнию и подумал специально для неё, надеясь, что она услышит его мысль: «молчи, ради Бога, молчи!». Но она и сама, видать, поняла, что с лишними вопросами надо обождать, и сидела теперь молча, как будто набрала в рот воды.

Капитан коротким кивком головы влево показал на своего стрелка:

– Старший сержант Никишин. Николай. Очень рекомендую: лучший стрелок эскадрильи и внучатый племянник барона Мюнхгаузена.

Стрелок комэска, тоже плечистый, но поменьше ростом, чуть постарше капитана, с живыми глазами, и с модными косыми бачками на висках, от неожиданности аж поперхнулся. Капитан похлопал его по спине могучей ладонью:

– Кушай, кушай, Колян! – засмеялся капитан, – не обращай внимания, – и повернувшись к Чудилину, продолжил:

– Мне про тебя в штабе сказали, что ты к нам из истребителей попал. После ранения, стало быть?

– Так и есть, – нехотя подтвердил Чудилин, – переучился, потом запасной полк.

– Да это ерунда! Главное, что не желторотый. У тебя же и сбитые вроде есть? – слегка прищурился комэск.

– Ну, есть, – и поймав вопросительный взгляд, Чудилин скромно добавил, – пять. Просто повезло.

– Ну да, «повезло»! За «повезло» такие награды на грудь не вешают! – капитан кивнув, показал глазами своему товарищу на награды лейтенанта, – понял, Николай, каких нам людей порой судьба присылает? – он обратился к своему стрелку.

– Угу… – кивнул тот с набитым ртом.

– Тогда слушай сюда! – он немного наклонился к своему собеседнику, – у меня как раз забрали ведомого. Вон, вчера молодые пришли – он показал глазами на соседний столик, – одного из них ведомым к старшему лейтенанту Кутееву поставили. А старший лейтенант Кутеев до этого сам был ведомым. У меня. И вот теперь мы с Колькой, – он ещё раз хлопнул по спине своего стрелка, – вроде как сироты. Сапожник без сапог. Короче: пойдёшь ко мне ведомым?

Андрей так и просиял от счастья: быть ведомым у командира эскадрильи – это высшая степень доверия к новичку. Но и большая ответственность: облажаешься – потом вовек не отмоешься.

– Конечно, пойду!

– Ну и отлично! Значит, договорились!

– А самолёты свободные в полку есть? – чтобы закрепить успех, решил на всякий случай уточнить лейтенант.

– Ситуация каждый день меняется: сегодня есть, завтра нет. Потери материальной части почти каждый день. Что-то ремонтируют, что-то списывают. Мы вон, с Колькой, – он оказал глазами на своего стрелка, – за неделю уже две машины сменили. Короче, завтра утром разберёшься. Да завтра и погоды лётной не будет: в метеослужбе об этом однозначно сказали. Так что время у тебя есть…

Некоторое время ели молча, насыщаясь котлетами с жареной картошкой.

– На Ленинградском фронте воевал? – как бы между прочим поинтересовался стрелок комэска, кивнув на медаль «За оборону Ленинграда», висевшую на груди Чудилина.

Тот молча кивнул.

– Сам-то из Ленинграда, так, что ли? Или нет? – прищурился старший сержант.

– Ага, из него самого, – лаконично ответил лейтенант.

– Ого! – воскликнул старший сержант, – земляки, значит! Я ж тоже – Ленинградский! А ты где жил-то, землячок?

– Так на Новоовсянниковской улице, недалеко от Кировского завода. На нём же и работал. Электромехаником, – спокойно и с достоинством ответил лейтенант.

– Новоовсянниковская… Новоовсянниковская… О! Это же… это же… – старший сержант приставил палец ко лбу и картинно наморщил лоб: – рядом с Огородным переулком, верно? Там ещё рынок на углу! Отчего же?! Очень нам это место хорошо знакомо! Эта улица твоя на улицу Стачек17 выходит, точно! – радостно вскричал Коля Никишин, – считай, соседи! Я-то с Лиговки! Совсем рядом!