В эту минуту на почтовую станцию прибыл кавалер, покрытый потом и пылью. Кавалер отвел Дугласа в сторону и что-то тихо ему сказал; несомненно, он сообщил полковнику, что потерял следы принца, ибо гнев Дуглас усилился.
Станционный смотритель, его звали Лопиталь, в это время отсутствовал, однако жена его оказалась на месте. Это была честная и порядочная женщина, обладавшая умом, сильным характером и мужеством; она распознала в Дугласе англичанина или шотландца, подумала, что речь идет о претенденте, догадалась, что у этих людей дурные намерения в отношении принца, и решила спасти его.
И потому она во всем пошла навстречу Дугласу и его приспешникам, ни в чем им не отказывала, пообещала задержать как можно дольше выдачу лошадей путешественникам, а тем временем, если Дуглас и его люди соблаговолят сообщить ей, где они будут находиться, известить их о прибытии кареты.
Однако Дуглас был недоверчив: он уехал вместе с одним из своих людей, оставив двух других на почтовой станции, и засел в засаде на дороге; только эти два человека знали место засады, и кавалер, незадолго до этого присоединившийся к нему, должен был с помощью слуги, оставшегося подле него, известить полковника о приезде кареты, как только она будет замечена.
Бедная женщина ощутила сильное замешательство, оказавшись перед лицом двух этих людей; к счастью, рассудив, что один из двоих прибыл в ту минуту, когда человек, выглядевший главарем шайки, поднялся из-за стола, и, следовательно, вновь прибывший еще не успел перекусить, она предложила ему позавтракать; но, вместо того чтобы потчевать его рядовым вином, она подала ему лучшего своего вина, удерживала его за столом как можно дольше и опережала все его желания.
Тем временем ее старший слуга, к которому она питала полное доверие, встал на часах у ворот; он получил приказ появиться на пороге, как только заметит карету, но ни слова при этом не произносить; однако карета запаздывала, и кавалер заскучал за столом, а так как он сильно устал во время проделанного им пути, г-жа Лопиталь убедила его пройти в одну из спален и прилечь на кровать, положившись на своего слугу и на нее. Кавалер приказал этому слуге не покидать порога дома и известить его, как только карета появится.
Проводив своего гостя в самую дальнюю комнату дома, г-жа Лопиталь выходит через заднюю дверь на улицу, мчится к одной из своих подруг, жившей на окольной улице, рассказывает ей о случившемся и о своих подозрениях, уговаривает ее принять у себя путешественника, посылает за священником, своим родственником, забирает у него парик и сутану, возвращается к своему дому, застает на пороге слугу-англичанина, убеждает его выпить вместе с форейтором, в то время как она подежурит вместо него; форейтор, предупрежденный ею, наливает стакан за стаканом и после третьей бутылки укладывает мертвецки пьяного слугу под стол. Тотчас же он зовет хозяйку; она входит в дом, прислушивается у двери комнаты, где расположился кавалер, по его дыханию узнает, что он спит, поворачивает ключ в замке, и становится на часах у двери, выходящей на улицу.
Через четверть часа карета появляется. Госпожа Лопиталь бежит навстречу ей, заставляет ее повернуть на окольную улицу, провожает путешественника к своей подруге и там, бросившись к ногам короля Якова III, умоляет его довериться ей, говорит ему, что в противном случае он погиб, рассказывает о том, что произошло, и, в то время как король переодевается в платье аббата и располагается в доме, о его присутствии в котором никому неизвестно, она извещает обо всем судью, заявляет ему о возникших у нее подозрениях, велит задержать пьяного слугу и уснувшего кавалера и отправляет одного из своих форейторов к г-ну де Торси, имя и адрес которого сообщил ей английский король, чтобы оповестить министра о том, что произошло.
Между тем на почтовой станции поднимается страшный шум: кавалер, внезапно разбуженный, кричит, что он принадлежит к английскому посольству и, как таковой, пользуется неприкосновенностью. У него требуют доказательства того, что он утверждает; он не может предъявить их, называет имя Дугласа, но отказывается сказать, где тот находится. Наконец, после долгих споров, его и слугу, все еще нетвердо стоящего на ногах, препровождают в тюрьму.
Куда подевался после этого ареста Дуглас, никто не знает. Вне всякого сомнения, слух об аресте двух его сообщников дошел до него. Его видели затем бешено мчавшимся на дороге, но мчался он уже напрасно.
Король Яков III три дня скрывался в Нонанкуре у подруги г-жи Лопиталь, затем, выехав в переодетом виде, он по дороге получил письмо от своей матери, добрался до гавани в Бретани, где ему предстояло погрузиться на судно, и благополучно прибыл в Шотландию.
Через неделю после этих бесполезных гонок Дуглас вернулся в Париж, с невероятной наглостью и бесстыдством крича о нарушении международного права.
Что же касается лорда Стэра, то он отправился к регенту, чтобы пожаловаться на это же самое нарушение; однако регент изложил ему весь его замысел во всех подробностях, призвал его помалкивать о случившемся и, ограничившись прекращением начатого расследования, вернул послу двух его головорезов, арестованных в Нонанкуре.
Дуглас, черпавший свою силу в поддержке со стороны лорда Стэра, еще какое-то время оставался в Париже, с вызывающим видом появляясь на празднествах и театральных спектаклях.
Но, поскольку регент его больше не принимал, а порядочные люди навсегда захлопнули перед ним дверь, он исчез и никогда более не появлялся.
Английская королева вызвала г-жу Лопиталь в Сен-Жермен, поблагодарила ее и подарила ей свой портрет, испытывая при этом чувство выполненного долга.
Госпожа Лопиталь умерла, оставаясь почтмейстершей в Нонанкуре.
VI
Люксембургский дворец. — Телохранители герцогини Беррийской. — Господин де Лозен и его племянник. — Жизнь Филиппа II с того времени, как он стал регентом. — Госпожа д'Аверн. — Госпожа де Собран. — Госпожа де Фалари. — Госпожа де Парабер. — Сотоварищи регента. — Бранкас. — Канийяк. — Носе. — Раванн. — Бриссак. — Ужины в Пале-Рояле. — Привратник Ибанье. — Ширак. — Беглый взгляд на литературу той эпохи. — Писатели того времени. — Фонтенель. — Спаржа в оливковом масле. — Лесаж. — Кребийон. — Детуш. — Вольтер. — Людовик XV.
Пока юный король, вернувшись из Венсена в Тюильри, подрастает под надзором герцогини де Вантадур; пока продолжаются расправы над откупщиками; пока Ло закладывает основы своей системы; пока Дюбуа добивается в Лондоне подписания договора о Тройственном альянсе; пока, наконец, Яков III, избежав ловушки в Нонанкуре, пытается отвоевать тройной трон своих предков, Париж оправляется от испытанного потрясения; герцог Орлеанский, если только не случается какое-нибудь непредвиденное дело, возвращается к своему привычному существованию, а герцогиня Беррийская, его старшая дочь, с головой кидается в ту безумную жизнь, какой даже посреди колоссальной распущенности, общей для описываемой эпохи, она обязана отдельным упоминанием у историков и летописцев.
Вследствие ссор с герцогиней Орлеанской, своей матерью, а также желая быть более свободной в своих действиях, за которыми в Пале-Рояле беспрестанно надзирала принцесса Пфальцская, ее бабка, герцогиня Беррийская попросила у регента разрешения жить в Люксембургском дворце, и регент, будучи добрым отцом, поспешил дать ей на это согласие.
Стоило герцогине Беррийской обосноваться в Люксембургском дворце, как все те страшные плотские наклонности, что таились в ней, развились в полную силу.
Ее первая прихоть заключалась в желании иметь отряд телохранителей.
Герцог Орлеанский, который ни в чем не мог отказать своей любимой дочери, предоставил ей телохранителей; однако одновременно он пожелал, чтобы и у его матери, принцессы Пфальцской, был такой же отряд.
