Особенно нравилось королю в Альбере его умение обучать сорокопутов, с которыми они вместе охотились на мелких птиц в садах Тюильри и Лувра. В итоге, видя, что у короля стало чуть меньше свободного времени, королева-мать воспринимала как счастье его дружбу с Люином, которая, по ее мнению, должна была в еще большей степени отвлечь от государственных дел ум сына.

Примерно в это самое время, то есть в начале 1615 года, юному королю было объявлено о его предстоящем бракосочетании с инфантой Анной Австрийской, дочерью короля Филиппа III и королевы Маргариты.

Людовик XIII выказывал мало склонности к плотским наслаждениям. По природе он был благочестивым и меланхоличным. Ему исполнилось четырнадцать лет, когда было принято решение о его женитьбе, и, в то время как в этом возрасте блаженной памяти король, его отец, уже бегал, как он сам говорил, по лесам и горам, гоняясь за женщинами и девицами и преследуя их с жаром пылкой крови, продолжавшей кипеть в нем, даже когда его волосы покрылись сединой, юный король был сильно озабочен этим браком, воспринимая его уже как священные и неразрывные узы, и, вместо того чтобы поддаться свойственной его возрасту пылкости страстей, он привнес в это дело самолюбие и недоверие человека, не желающего быть обманутым.

И потому, едва только король, находившийся в Бордо, узнал, что его невеста приближается к Бидасоа, где должен был произойти обмен принцесс — ибо в то самое время, когда Людовику XIII предстояло жениться на Анне Австрийской, Елизавета Французская, именуемая Мадам, должна была стать женой инфанта дона Филиппа, — он послал Люина навстречу молодой принцессе будто бы лишь с целью вручить ей письмо, а на самом деле для того, чтобы из уст человека, к которому у него было полное доверие, узнать, заслуживает ли ее красота той славы, какая о ней сложилась.

Так что Люин оставил короля в Бордо, куда он приехал вместе со всем двором, и отправился с первым любовным посланием, написанным Людовиком XIII, навстречу кортежу маленькой королевы, как тогда называли Анну Австрийскую, чтобы отличить ее от королевы-матери, Марии Медичи.

Люин встретил принцессу по другую сторону от Байонны; он тотчас спешился, подошел к дорожным носилкам и, опустившись на одно колено, произнес:

— По поручению короля — вашему величеству.

С этими словами он подал инфанте письмо Людовика XIII.

Анна Австрийская взяла письмо, распечатала его и прочла:

« Сударыня,

не имея возможности, при всем своем желании, находиться подле Вас во время Вашего въезда в мое королевство, дабы ввести Вас во владение властью, коей я в нем обладаю, равно как и дать Вам знать о моем глубоком стремлении любить Вас и служить Вам, я посылаю Вам Люина, одного из самых преданных моих слуг, чтобы он поприветствовал Вас от моего имени и сказал Вам, что я с нетерпением ожидаю Вас, дабы самолично предложить Вам то и другое. А потому, сударыня, прошу Вас принять его милостиво и верить тому, что он скажет Вам от моего имени, то есть от имени Вашего предупредительнейшего друга и слуги. ЛЮДОВИК».

Закончив чтение, инфанта вежливо поблагодарила посланца, подала ему знак снова сесть в седло и ехать рядом с ее дорожными носилками, и, беседуя с ним, въехала в город.

На другой день она отправила Люина назад с ответным посланием, которое по причине ее малого навыка во французском языке ей пришлось написать по-испански:

«Señor,

Mucho те he holgado con Luynes, con las buenas nuevas que me ha dado de la salud deVuestra Majestad. Yo ruego por elle, у muy deseosa de llegar donde pueda servir a mi madre. Y asi me doy mucha priesa à caminar por la soledad que me haze, у bezar a Vuestra Majestad la mano à quien Dios guarde, сото deseo. Bezo las manos à Vuestra Majestad. ANA».^[1]

Люин возвратился с великой поспешностью, поскольку ему следовало сообщить королю добрые вести. Инфанта была восхитительно красива; но, как мы уже говорили, Людовику XIII было трудно угодить, так что то ли из любопытства, то ли из недоверия он, дабы вынести суждение о своей невесте, пожелал увидеть ее своими собственными глазами. И потому он без всякого шума выехал верхом из Бордо, сопровождаемый всего лишь двумя или тремя всадниками, через заднюю дверь вошел в какой-то дом, встал у окна в нижнем этаже и стал ждать.

Когда инфанта проезжала мимо дома, в котором спрятался король, герцог д’Эпернон, выполняя заранее отданный приказ, остановил ее дорожные носилки, чтобы обратиться к ней с приветственной речью; в итоге Анна Австрийская, дабы ответить на этот знак уважения, была вынуждена по пояс высунуться из дверцы носилок, так что король смог рассмотреть ее в свое удовольствие.

По завершении приветственной речи маленькая королева продолжила путь, а король, в восторге от того, что действительность так превосходно соответствовала рассказу Люина, снова сел в седло и во весь дух помчался в Бордо, куда он прибыл намного раньше инфанты.

И правда, если верить всем историкам того времени, внешность Анны Австрийская могла удовлетворить высочайшим требованиям любого короля: она отличалась величественной красотой, позднее содействовавшей ее замыслам и не раз внушавшей почтение и любовь буйному дворянству, которое ее окружало; совершенная женщина в глазах влюбленного и безукоризненная королева в глазах подданного, она была высокой, прекрасно сложенной, и еще ни одна королева не повелевала жестом такой белоснежной и изящной руки, какой обладала она; зеленоватый оттенок ее изумительно красивых, легко распахивающихся глаз придавал им бесконечную ясность; ее небольшой алый рот казался улыбающейся розой, а ее длинные шелковистые волосы имели тот радующий взор пепельный оттенок, какой придает лицам, которые волосы подобного цвета обрамляют, одновременно нежность блондинок и живость брюнеток; такова была женщина, которую Людовик XIII получил в качестве спутницы жизни в том возрасте, когда страсти, еще дремлющие у обычных людей, уже должны, как считается, пробуждаться у королей в силу особой привилегии их сана.

Церемония венчания состоялась 25 ноября 1615 года в кафедральном соборе Бордо, и после пиршества, данного королю в его резиденции, молодоженов сопроводили к брачному ложу их кормилицы, которые оставались рядом с ними все те пять минут, какие они лежали вместе; после чего кормилица короля заставила его подняться, и инфанта осталась одна, ибо было решено, что довершение брака произойдет лишь спустя два года по причине крайней молодости супругов, которым не было на двоих еще и двадцати восьми лет.

По возвращении в Париж королю Людовику XIII пришлось заняться распрями принцев крови, распрями, первопричиной которых являлось неподготовленное регентство Марии Медичи, начавшееся после убийства короля Генриха, и которые то под одним, то под другим предлогом ежеминутно разжигали смуты во всех концах несчастного королевства, еще не оправившегося от религиозных войн. Затем, после заключения Луденского договора, ему пришлось заняться устранением маршала д’Анкра, которое он задумал, возглавил и довел до конца способом, вызывавшим в памяти одновременно твердость Людовика XI и скрытность Карла IX, с той, однако, разницей, что первый, совершая подобного рода расправы, всегда руководствовался более или менее высокими политическими целями, а второй подчинялся приказам своей матери и действовал, будучи введен в заблуждение ложной тревогой; между тем на одного Людовика XIII легла ответственность за эту развязку, столь необычайную даже в XVII веке, вследствие которой жезл маршала перешел в руки Витри, а меч коннетабля — в руки Люина.

Всем известно, что Кончино Кончини, маршал д'Анкр, был убит на Луврском мосту 24 апреля 1617 года, а Элеонора Галигаи была сожжена на Гревской площади как колдунья в июле того же года.

И вот тогда исполнилось предсказание по поводу злого мальчишки, которое Генрих IV сделал своей жене. Мария Медичи, лишенная своего положения и своих почестей, была сослана в Блуа скорее как узница, чем как изгнанница.