И тогда наступила великая смута; однако народы, потерпевшие поражение от угров, ослабленные повальной болезнью, притесняемые варягами, пришли к Гостомыслу, потомку своих прежних вождей, и попросили его властво­вать над ними. Война оказалась успешной для славян: варяжский князь взял в жену Умилу, дочь Гостомысла; он увез ее в Финляндию, и она стала матерью великого Рюрика.

Гостомысл был мудрым вождем: его слава привлекала из самых отдаленных земель множество князей, прибывавших к нему по суше и по морю, чтобы обратиться к нему за советом и набраться подле него знаний. Но вот пришло время, когда он созвал старейшин от славян, руси, чуди, меров, кривичей, дряговичей и муромы и сказал, обращаясь к ним:

— Не вижу я согласия между вами; вы хотите править собою сами, однако вами правят ваши страсти. Великий Новгород погибнет, если вы сами не выберете князей, достойных вести вас за собою. Три мои сына умерли, и ваше спасение лишь в трех моих внуках, варяжских князьях Рюрике, Труворе и Синеусе.

Сказал он так и умер. Последовав его совету, самые ува­жаемые горожане отправились к трем варяжским кня­зьям.

— Страна наша велика и обильна, — сказали они, — но порядка в ней нет. Приходите княжить в ней по нашим законам.

Князья засомневались, ибо им были известны гордыня Новгорода и царивший в нем разлад; тем не менее они водворились в Ладоге, в Белоозере и в Изборске.

И лишь три года спустя, в 864 году, после смерти двух своих братьев, Рюрик водворился в Новгороде».

И в самом деле, Новгород был в ту пору столь могуще­ствен, что бытовала поговорка: «Кто против Бога и Вели­кого Новгорода?»

Рюрик напал на Великий Новгород и подчинил его себе.

И вот тогда, поскольку его братья умерли, он стал зваться великим князем; то ли насильно, то ли по взаим­ному согласию все города, а вместе с городами, разуме­ется, и зависящие от них земли были розданы его дру­жинникам.

Страна, разделенная таким образом между дружинни­ками Рюрика, сделалась русской. Именно в это время РОССИЯ, собственно говоря, требует себе место на карте мира, и как раз с этого времени, а не с указа Бориса Годунова, как утверждают многие, в России установилось рабство.

Посмотрим, однако, какими были, а точнее, какими должны были быть здесь первые рабы: обитали ли они изначально на землях, уступленных варяжским князьям, или же появились там вследствие завоеваний регента Олега, ставшего подлинным преемником Рюрика и пра­вившего от имени своего воспитанника Игоря, весьма посредственного монарха, хотя и сына великого чело­века.

Мы уже показали, как рабство установилось в Италии и как оно оставалось там рабством; мы показали, как рабство установилось во Франции при Меровингах, как оно превратилось там в крепостную зависимость при Каролингах и сменилось свободой при Капетингах или, по крайней мере, при Людовике XVI, последнем из них.

Римляне захватывают невозделанные земли и основы­вают на них город. Поскольку этот город не был завоеван ими у какого-нибудь другого народа, в его стенах живет вначале лишь свободный народ, разделенный на два сословия — патрициев и плебеев. Однако затем Рим захватывает всю Италию, из Италии переходит в Грецию, из Европы — в Азию и Африку и обращает в рабство воинов, плененных во время сражений, и народы, захва­ченные вследствие этих сражений.

И потому, за исключением постоянно происходившего освобождения отдельных рабов, рабство в Риме не пре­терпевало никаких изменений вплоть до того дня, когда Цезарь, предвестник Христа, провозгласил равенство, призвав к власти всех умных людей.

Однако лишь Христос провозгласил свободу.

Франки, подобно римлянам, захватили Галлию, но, вместо того чтобы уважать, как это делал Цезарь, сво­боды и вольности завоеванной страны, они обратили галлов в рабство.

В предыдущих главах мы видели, как национальная династии боролась против династии завоевателей; как еще при династии завоевателей создавались и укрепля­лись коммуны; и, наконец, как за одну ночь 4 августа 1789 года последние цепи, которые сковывали народ, были разбиты, а последние привилегии, которыми кичи­лась знать, были упразднены.

В русской истории нет ничего похожего на нашу, французскую историю; и если она и обладает какими- нибудь чертами сходства, то уж скорее с римской исто­рией.

Русские летописи категорически утверждают, что начало русской нации было положено не завоеванием, а добровольным призывом князей.

У нас все проистекает из завоеваний.

В России же все проистекает из добровольного при­зыва князей, то есть неоспоримого завладения, полюбов­ной сделки.

Правда, в те изначальные времена добровольный при­зыв князей и завоевание чрезвычайно напоминают друг друга.

Однако примечательно то, что во всех землях, усту­пленных Рюрику, не случилось восстаний: их не было ни в Ладоге, ни в Белоозере, ни в Изборске. Новгород же не был уступлен, он был завоеван.

Вадим, глава республиканской партии, восстает про­тив Рюрика, и Рюрик, в определенном смысле в первый раз отвоевывавающий Новгород, делает его своей столи­цей.

До того времени нет никаких признаков рабства.

Рюрик, которого призвали добровольно, не мог испы­тывать враждебных чувств к тем, кто сделал его, простого вождя варягов, первым из существовавших русских великих князей; это настолько верно, что восста­вший Новгород, несмотря на это восстание, становится столицей державы Рюрика.

Каково же было устройство России при Рюрике?

Вот что говорят новейшие исследования. Основопола­гающими частями, началами Русского государства в этот первоначальный период являются стоящий в вершине треугольника правитель и находящийся под ним народ, разделенный на три сословия: знать, то есть меч;

средний класс, то есть промышленность; крестьянство, то есть земля.

Правитель

Правитель здесь уже не является, как во Франции, победителем и, следовательно, врагом, от которого народ жаждет избавиться любыми способами. Это защитник, призванный людьми чересчур слабыми, чтобы они могли защищать себя сами; и его подданные, вместо того чтобы вырывать из его рук меч, который их карает, вкладывают ему в руки меч, который должен защищать их жизнь, их ремесла, их собственность.

Таким образом, взаимоотношения правителя что с боя­рами, что с городами, что с крестьянами одни и те же.

Взаимоотношения правителя с боярами

У нас король был должником графов (комитов). Они помогали ему завоевывать королевство, и он, следо­вательно, должен был отдать им часть завоеванного королевства. Именно так поступает Хлодвиг с франк­скими вождями во время завоевания Галлии, так посту­пает Вильгельм с норманнами во время завоевания Вели­кобритании, так поступает Рожер с норманнами во время завоевания Сицилии, так поступает Готфрид Бульонский с крестоносцами после захвата Иерусалима.

Здесь ничего подобного нет. У Рюрика нет никаких обязательств перед боярами, которые его сопровождают и почти все являются его родственниками; и потому бояре вовсе не составляют отдельное сословие, много­ численную касту, могущественную группу людей: они лишь первые в княжеской свите, только и всего. Если они чем-то недовольны, то все, что им можно сделать, это покинуть князя и попытать счастье в другом месте.

Вместо того чтобы воспринимать себя равными князю, обязанному им своими завоеваниями, как Хлодвиг, или же своим избранием, как Гуго Капет, который ничего не может без своих графов и существует только благодаря им, бояре находятся в полном подчинении у князя: они первые исполнители его приказов, его служители, его наемники.

В России дворянство зависимо от князя; во Франции, напротив, почти всегда государь зависит от дворянства.

Во Франции вожди завоевателей отобрали у коренных жителей страну и поделили ее между собой; в России, напротив, бояре не прикасались к земле, а получали от князя, в качестве милости, часть податей или доходов от того или другого города.