Два года спустя он умирает в деревушке Брио, в кре­стьянской хижине, отравленный, как полагают, врачом- евреем по имени Седекия^[132]. Тело его вначале хоронят в Нантюа, а позднее перевозят в Сен-Дени, где воздвигают для него посреди клироса аббатства величественную гробницу. Его сын Людвиг II наследует ему в 877 году.

Его двухлетнее правление примечательно тем, что право выборов было вновь признано за сеньорами, кото­рые забирали власть из рук короля, по мере того как те выпускали ее, ослабевая. Лишь по принуждению Людвиг объявляет о пожалованиях уделами, награждениях зем­лями и отчуждениях личных королевских владений, которые, переходя из его рук в руки сеньоров, станут основой появления национальной феодальной знати, подобно тому как территориальные уступки, сделанные сыновьями Хлодвига, при первой династии послужили, как мы видели, основой возникновения франкской фео­дальной знати. Вскоре мать Людвига II привозит ему из Италии меч святого Петра, корону, скипетр и император­скую мантию, а также отцовское завещание, в котором он объявляется наследником престола империи. Однако у Людвига II недостает мужества воспользоваться этими наследственными правами, не так уж, впрочем, обосно­ванными, и тогда Карломан, старший сын Людвига Немецкого, выставляет свою кандидатуру на выборах и отнимает у него титул императора.

После полуторагодичного правления Людвиг II уми­рает в Компьене в Страстную пятницу, 10 апреля 879 года.^[133] Людвиг III и Карломан, хотя они были его сыно­вьями от первой жены, с которой он развелся, становятся его преемниками. Свою вторую жену он оставляет бере­менной сыном, будущим Карлом Простоватым.

Юных принцев, которым было тогда по пятнадцать или шестнадцать лет, вместе коронуют в аббатстве Феррьер, и отцовское королевство разделяется между ними в соответствии с решением их вассалов.

Тем временем норманны продолжают совершать опу­стошительные набеги на королевство. На одной его сто­роне они грабят, жгут или ровняют с землей Камбре, Сен-Рикье, Сен-Валери, Амьен, Корби и Аррас, а на другой — Маастрихт, Льеж, Тонгр, Ахен и Мальмеди.

Людвиг III выступает против них и вначале одерживает победу над ними при Сокуре, в Понтьё. На поле битвы остаются лежать девять тысяч варваров; однако почти сразу же норманны вновь собирают войско, теперь уже на Луаре; Людвиг снова выступает против них и прибы­вает в Тур. Въезжая в город, король замечает у себя на пути девушку, красота которой его потрясает; он пово­рачивает коня в ее сторону и, видя, как девушка в испуге бросается в какой-то проулок, скачет туда вслед за ней; но его конь выходит из повиновения, король не может его обуздать и ударяется лбом о низкий свод ворот, за которыми скрылась беглянка. Отброшенный этим силь­ным ударом к спинке седла, он ломает себе при этом позвоночник и через три дня умирает.

После этого его брат Карломан объединяет в 882 году под своей властью все королевство.

Примерно в это же самое время Карл Толстый, позд­нее ставший королем франков, наследует от своего брата Людвига Немецкого титул императора Запада и начинает с того, что заключает с норманнами, грабившими Герма­нию, постыдный договор, по которому они вступают во владение захваченными ими землями, но при одном условии: Годфрид, один из норманнских герцогов, дол­жен принять христианство и жениться на принцессе Гизеле, дочери Лотаря. То было первое закрепленное договором установление, допустившее этих варваров в самое сердце Европы.

Со своей стороны Карломан, вначале разгромивший их, затем потерпел от них поражение и смог спасти от разграбления свои владения, лишь отсчитав победителям сумму в двенадцать тысяч фунтов чистого серебра^[134], сумму по тем временам громадную. Он стал собирать новое войско, но во время охоты был ранен в бедро затравлен­ным кабаном и умер от этой раны.^[135]

Юному Карлу, сыну Людвига II, родившемуся уже после его смерти, было тогда всего семь лет. Чтобы сдерживать норманнов, всегда готовых к вторжению, нужен был мужчина, а не ребенок. И потому сеньоры предло­жили корону Карлу III Толстому, который поспешно прибыл в Гондревиль под Тулем и был там провозглашен королем в 884 году.

Таким образом империя и королевство оказались в руках одного и того же человека, как они побывали в руках сына Пипина; однако на этот раз император звался не Карлом Великим, а Карлом Толстым.

Тем временем норманны, искавшие лишь повода, чтобы разорвать договор, сразу же, стоило им заполучить деньги, составлявшие его суть, используют в качестве предлога убийство герцога Годфрида, которое по приказу Карла было совершено на острове Вето, собирают сорок тысяч человек под командованием Зигфрида и, предав огню Понтуаз, берут в осаду Париж.

Весь город располагался тогда на вытянутом в длину острове, который в наши дни называется Сите. На остров вели два моста, переброшенные через два рукава реки, которые омывают его с противоположных сторон. Один мост находился там, где позднее был построен мост Менял, а другой — на том месте, какое в наше время занимает Малый мост: их защищали две огромные камен­ные башни^[136]; во главе жителей, оборонявших осажденный город, стоял Эд, или Одон^[137], граф Парижский, который позднее станет королем Франции.

Норманны вели осаду, применяя множество боевых машин, почти неизвестных франкам^[138]; это были балли­сты, метавшие камни; апрошные галереи, защищавшие осаждающих своей двойной кровлей; тараны, проламы­вавшие стены своими железными наконечниками; бран­деры, пущенные по течению и вызывавшие пожары везде, где их выбрасывало на берег. Со своей стороны, осажденные творили чудеса, и особенно отличался в этом епископ Гослин, воодушевлявший гарнизон своими проповедями и собственным примером. Он приказал устано­вить на крепостном валу огромный крест, и под сенью его сражался каждый день: то в дальнем бою, пуская в ход стрелы, то в ближнем, используя боевой топор, и так все полтора года, пока продолжалась осада Парижа.^[139]

Наконец Карл Толстый решается лично идти на помощь Парижу, проявившему такую стойкость в обо­роне. Однажды утром осажденные увидели, что на вер­шине горы Мучеников^[140] стоит войско: это было войско императора.

Однако император пришел лишь для того, чтобы купить перемирие; уже во второй раз он предпочел вести переговоры, а не сражаться, и этому второму мирному договору предстояло стать, подобно первому, одновре­менно более унизительным и более невыгодным, чем любое поражение.

Норманны сняли осаду, потребовав семьсот фунтов серебра и право перезимовать в Бургундии. И они в самом деле отправились в это королевство и совершили там страшные опустошения.

Эти два свидетельства малодушия, проявленного им, показались всем недостойными столь могущественного императора. Сеньоры, которые прежде его избрали, теперь лишили его власти, и Карл Толстый отправился умирать в нищете в монастырь, стоящий на краю неболь­шого острова Райхенау посреди Констанцского озера.^[141]

Читатель помнит эпитафию Карлу Великому, а вот эпитафия его пятому преемнику:

«Карл Толстый, потомок Карла Великого, всей своей

мощью обрушился на Италию, покорил ее, завоевал импе-

рию и был коронован как цезарь в Риме; затем, когда его

брат Людовик Немецкий умер, он, по праву наследования,

стал повелителем Германии и Галлии. Наконец, когда ему

одновременно изменили дух, сердце и тело, он по воле

судьбы был заброшен с вершин великой империи в зто

скромное убежище, где и умер, покинутый всеми своими