Варфюзе побледнел и начал дрожать от страха, поскольку он понял, что против него и его семидесяти испанских солдат скоро поднимется весь город; лицо его исказилось, выражая безумный ужас. Горожане, находившиеся во дворе, воспользовались этим мгновением и бросились к двери, но там они увидели Гранмона, который успел ее забаррикадировать, чтобы никто не мог выйти наружу, и теперь стоял перед ней, держа в руках длинную шпагу с окровавленным клинком.

— Простите, господа, — со своим обычным хладнокровием произнес Гранмон, — но я должен охранять эту дверь, и выйти отсюда можно будет лишь с разрешения графа.

— Господа, — воскликнул Варфюзе, подойдя к ним, — господа, я открою вам дверь, но при условии, что вы отведете меня к бургомистру города.

— Хорошо, — ответили горожане, — мы обещаем.

— И мне не причинят ни малейшего вреда?

— Мы отвечаем за вас головой.

Варфюзе порылся в кармане, достал ключ и принялся отпирать дверь; но в эту минуту на плечо ему опустилась железная рука и оттащила его на несколько шагов назад: то был Гранмон.

— Секунду, господин граф, — произнес бывший монах. — Понятно, что вам было бы удобно оказаться в надежном месте, а меня оставить здесь расплачиваться за то, что вы совершили; но так не получится; с этой минуты вы принадлежите мне, как я принадлежу вам, мы связаны между собой; и теперь либо мы оба будем спасены, либо умрем вместе.

Варфюзе вздохнул, ибо ему было ясно, что со всех точек зрения этот человек сильнее его; и он без сил опустился на скамью. Гранмон подошел к двери.

— А теперь, господа горожане, — сказал он им, — если вы хотите выйти, выходите, но помните, что именно я открыл вам дверь.

Увидев, что дверь открыта, горожане устремились наружу, даже не ответив Гранмону.

— Все правильно, — прошептал он сквозь зубы, — каждый за себя.

Воспользовавшись тем, что толпа собралась вокруг выпущенных им на свободу пленников, он закрыл дверь и еще сильнее, чем прежде, забаррикадировал ее.

Мгновение стоял такой гул, что невозможно было ничего услышать. Наконец, кузен Ларюэля сумел взобраться на тумбу, и все замолкли.

— Граждане Льежа! — воскликнул он. — К оружию! Господин бургомистр убит. К оружию! К оружию!

Его призывный крик в ту же минуту подхватили двадцать тысяч голосов; все бросились к себе за оружием, и уже скоро первые вооруженные горожане собрались возле графского дома, тогда как остальные бежали по улицам, крича:

— Вперед! Вперед, граждане Льежа! К оружию! К оружию! Господин бургомистр убит!

И тогда весь город, испуская чудовищные проклятия и клянясь отомстить, поднялся, точно огромная волна, и хлынул к окружавшим дом стенам. Одни ринулись к дверям, вооружившись ломами и бревнами, другие бросились вплавь, чтобы пересечь рукав Мааса и проникнуть в дом со стороны сада. Варфюзе с видом обреченного прислушивался к этому смертоносному шуму; Гранмон смотрел на него со снисходительной усмешкой.

В эту минуту граф заметил Жаспера, охранника Ларю-эля, и бросился к нему.

— Жаспер, друг мой, — сказал он ему, — они знают тебя. Поднимись к решетке и скажи им, что бургомистра убили за предательство.

Жаспер влез на стену, но вместо того, чтобы произнести то, что хотел граф, он крикнул:

— Господа горожане, смелее, смелее! Они убили моего хозяина, но теперь сами трясутся от страха.

— Только не я, — сказал Гранмон.

— Что ты такое говоришь, мой славный Жаспер?! — вскричал Варфюзе.

— Он говорит, что вы трус, — ответил Гранмон, — и он не погрешил против истины. — Идите в дом и позвольте мне сражаться вместе с моими солдатами.

Варфюзе подчинился.

Отделавшись от графа, Гранмон позвал для подкрепления несколько солдат и приготовился к обороне.

Тем временем гости, запертые в обеденной зале, услышали крики горожан и приободрились, догадавшись по все нарастающему шуму, что для Варфюзе дело принимает дурной оборот; солдаты же, напротив, толкали друг друга в бок, смотрели по сторонам и тихо переговаривались, теряя уверенность. И тогда г-н де Сезан обратился к ним.

— Друзья мои, — сказал он, — мы ваши пленники, и вы отвечаете за нас головой; берегите же нас и старайтесь, чтобы с нами не случилось беды; защищайте нас от графа Варфюзе, и, если горожане возьмут верх, мы защитим вас.

— Договорились, — ответили солдаты и изнутри закрыли дверь залы.

Однако внезапно послышался страшный шум, а за ним раздались ружейные выстрелы: это горожане брали приступом стены, окружавшие сад. Одновременно такой же шум раздался во дворе, дверь высадили, и людская волна, бившаяся о стены, начала проникать в дом.

В эту минуту аббат де Музон бросился к окну и увидел, что двор наполняется людьми.

— Господа! — крикнул он. — Спасите нас; Себастьен Ларюэль убит, а нам грозит смертельная опасность.

И тут он почувствовал, что кто-то обнимает его колени; он обернулся: то были две дочери Варфюзе, взывавшие к нему о помощи.

Услышав его призыв, горожане удвоили усилия; Гран-мон отчаянно сопротивлялся, но в конце концов упал, сраженный пулей, и они бежали, наступая на его труп. За минуту были сломаны все двери; г-н Сезан, пытаясь сдержать свое слово, хотел было защитить солдат, но их растерзали до того, как он успел вмешаться; аббат Музон смог спасти лишь двух дочерей убийцы, взяв их на руки и унеся из дома к реке; там он препоручил их горожанам, а те доставили их в ратушу.

В это время г-н де Сезан взял аркебузу из рук убитого солдата, встал во главе народа и повел людей за собой, в надежде, что Ларюэль еще чудом жив и его можно спасти. Он бросился туда, откуда, как ему помнилось, доносились крики несчастного бургомистра; дверь комнаты была заперта, к ней протянулось два десятка рук, дверь поддалась, и все увидели обезображенное, израненное тело мертвого Ларюэля.

Теперь горожан охватила уже не жажда возмездия, не гнев, а настоящая ярость. Все стали спрашивать, где скрывается граф, стали звать его, искать, хотели разорвать его на куски; каждый алкал хотя бы каплю его крови. Внезапно из какой-то комнаты, куда нападавшие еще не успели ворваться, раздались выстрелы, убившие и ранившие несколько человек. В этой комнате забаррикадировались десятка два испанцев; чей-то голос призывал их защищаться: то был голос Варфюзе. Значит, он был там, он не успел скрыться, и теперь его возьмут живым или мертвым!

Все сбежались, все сгрудились, толкая друг друга: испанские солдаты дали второй залп, и мертвые тела перекрыли проход; горожане нанесли ответный удар, издавая крики:

— Варфюзе! Варфюзе!

И тогда один из солдат подумал, что в этом есть шанс для спасения.

— Вы обещаете пощадить нас, — крикнул испанец, — если мы его вам выдадим?

— Варфюзе! Варфюзе! — кричали все в один голос.

— Вот он! — воскликнул солдат, стаскивая графа с кровати, на которой он лежал.

— Друзья мои! Друзья мои! — кричал тот, цепляясь за матрас.

— Где он? Где он? — спрашивал кузен Ларюэля, бросившийся в середину комнаты.

— Вот он! — кричали испанцы. — Вот, берите его!

— Друзья мои! — воскликнул граф, кидаясь в ноги горожанам. — Отведите меня в ратушу ко второму бургомистру.

— Да, да! Сейчас мы тебя туда отведем, — кричали горожане, выволакивая его из комнаты.

— Вот он! Вот он! — закричали все хором.

— Смерть ему! Смерть ему! Смерть убийце!

Но вот горожане, которые схватили Варфюзе, вывели его на крыльцо; двор был заполнен людьми, и все кричали:

— Смерть ему! Смерть ему!

Пленника толкнули вниз, и он стремительно скатился по ступенькам и упал на колени; в тот же миг к нему кинулся один из горожан и нанес ему удар шпагой. Варфюзе громко закричал, попытался подняться с земли, чтобы взобраться на крыльцо, но едва он поставил ногу на первую ступеньку, как его свалил удар топора. После этого уже ничего не было видно: толпа ринулась на него, как свора собак, с него сорвали одежду, его топтали ногами, проткнули ему пятку, и, пропустив через нее ремень, поволокли убитого по улицам, так что его кровь смешивалась с грязью; его тело подняли на виселицу, поставленную у ворот рынка, потом ему отрубили голову и руки и пригвоздили их к разным городским воротам; в конце концов, его тело предали огню, а пепел бросили в реку.