Привыкшая к шуму здешних гор, лань, по-видимому, уловила незнакомый звук — она прыгнула, стремительно взобралась на холм по правую руку от меня и, мелькнув, словно тень, в солнечных лучах, скрылась по другую его сторону. Я снова сел. Через минуту в той стороне, куда она помчалась, раздался выстрел.
«О-о, думается мне, Парка оборвала нить ее жизни!» — произнес Буланже, прищелкивая языком, что обнаруживало уважение, испытываемое им к предчувствиям своего желудка.
Я не мог удержаться от улыбки, но в то же время мне было больно сознавать, что, по всей видимости, эту бедную лань, столь уверенно уносившуюся вдаль, подстрелили. Так оно и оказалось, поскольку сразу после этого раздались громкие возгласы, означавшие, что в этом месте нам уже больше нечего делать, надо собраться вместе и составить новый план охоты. Я поднялся; Буланже последовал моему примеру.
Я видел, как все наши друзья поступили так же, и спрятанные до этого момента головы замелькали среди скрывавших их зарослей; вдали я различил почти невидимую точку, опознав ее только по отблеску солнца на стволе карабина, мелькнувшему на зеленом фоне: это был Деба-роль. Однако я выискивал другую точку, более темную, — Росного Ладана, ибо меня очень беспокоило, как бы его не приняли за кабана из-за сходства у них цвета кожи; но Росного Ладана не было видно.
Тогда, ясно различая всех наших товарищей, я стал искать глазами Александра, ибо был уверен, что, поскольку ему не хотелось расставаться с Полем, их удастся обнаружить вместе; но Александра тоже не было видно. Я позвал во весь голос, которым меня одарило Небо: «Поль! Александр!» Звук замер в горах, но ни Поль, ни Александр не появились. «На кой черт он тебе нужен?» — поинтересовался Буланже. «Росный Ладан пошел вслед за Александром, а тот не отзывается». — «Придет!» — «Я начинаю беспокоиться!» — «Почему?» — «Я слышал два выстрела и прекрасно знаю, куда попала вторая пуля, но мне неизвестно, куда подевалась первая». — «Ты с ума сошел! Александр в горах, он поднялся высоко вверх и не слышит тебя — вот и все!» — «Что ж, пойдем ему навстречу!»
Я пошел по направлению, на моих глазах выбранному Полем, и продолжал звать Александра. Мои спутники присоединились ко мне, и горы разносили крик: «Александр! Александр!», звучавший всеми тонами и на всех наречиях. Ответа не было. Тем временем мы подошли к месту, где они должны были остановиться, и уже стали по-настоящему волноваться, как вдруг заметили Александра, растянувшегося во весь рост на чрезвычайно удобном ложе из ветвей рядом со своим разряженным карабином и спящего сном, который не нуждается в определении, ибо Вы уже знаете, какую разноголосицу криков он выдержал.
По соседству с ним, но на надлежащем расстоянии, лежал Росный Ладан: он раскинулся на спине, полуоткрыв в блаженной улыбке рот, и тоже спал; зефир своими крыльями нежно ласкал его смуглое лицо, на котором весело играло солнце, просвечивающее сквозь ветви. В неподвижности Поль был по-настоящему красив!
Я тряхнул Александра, и он пробудился; но Росный Ладан явно решил посостязаться с Эпименидом и в это время пребывал в самом начале своей полувековой дремоты. «Ты давно спишь?» — спросил я Александра. «Стой минуты, как очутился здесь». — «Ты ничего не видел?» — «Нет, а что я должен был видеть?» — «Кабана, оленя». — «Я о них и не думал». — «Во всяком случае, ты заставил нас беспокоиться!» — «Ты хочешь подкрепиться?» — «Как это подкрепиться?» — «Ну, чтобы прийти в себя». — «Ты с ума сошел!» — «Почему?» — «Да потому, что у нас нет с собой никакой провизии!» — «Так ты хочешь съесть кусок хлеба и выпить стаканчик монтильи?» — настаивал он. «Конечно, хочу!» — «Тогда не шуми!»
Александр опустился на колено рядом с Полем, откинул полу одежды верного слуги и извлек из его кармана превосходный андалусский каравай; потом, зайдя с другой стороны, он продолжил свои поиски и извлек огромную флягу, полную обещанного вина. «Пей и ешь!» — предложил он мне. Поль был настолько неотделим от своей фляги, что, лишившись ее, он пробудился, как если бы от него отрезали кусок тела; но, прежде чем он окончательно пришел в себя, Александр положил уже пустую флягу в тот же карман, откуда она была вынута. «Теперь я понимаю, почему ты не хотел разлучаться с Полем!» — заметил я. «Да, — согласился он, — это секрет, который я раскрыл, и мы сохраним его для нас двоих! Останемся с Полем на целый день!» — «Какой смысл? Его фляга пуста, а хлеб съеден, следовательно, нам от Поля никакого толку нет». — «Не беспокойся: хлеб и вино снова появятся, как в "Филемоне и Бавкиде"». — «Откуда же он их возьмет?» — «Понятия не имею, но через час его карманы окажутся в том же состоянии, в каком ты их только что видел».
Тем временем Поль уже окончательно проснулся, и мы увидели, как при первом же проблеске сознания он машинально поднес руку к одному из своих карманов. Хлеб для Поля был, по-видимому, потребностью второго плана, ибо он удовольствовался тем, что убедился в наличии фляги, и ко второму карману даже не прикоснулся. «Я заснул!» — объявил он, протирая глаза и обнажая в улыбке свои белые зубы; руки его опустились, и он взглянул на нас, как бы говоря: «Теперь, когда вы меня разбудили, нам оставаться тут незачем; почему бы нам не уйти?»
Я прочел его взгляд, и мы тронулись в путь, чтобы догнать наших друзей: не понимая, зачем мы так суетимся вокруг Поля, они двинулись вперед, не дожидаясь нас. Через минуту мы следовали один за другим, и Росный Ладан, как обычно, брел последним, но за ним, замыкая шествие, на расстоянии, равном половине дальности боя ружья, шел Дебароль.
Через полчаса мы обогнули гору и направились к месту новой охоты. Поль нашел возможность отсутствовать эти полчаса, но, когда нас стали расставлять, выяснилось, что он уже стоит у нас за спиной. На этот раз мы заняли вершину холма; справа от нас простиралась бескрайняя долина.
Соседний холм своей левой стороной соединялся с нашим холмом, а правый его склон, постепенно понижаясь, переходил в бескрайнюю равнину. Загонщики, расположившись впереди, должны были выгнать дичь прямо на нас. Мы разместились на одной линии: Маке — недалеко от места слияния холмов, справа от него Александр и я; дальше, на некотором расстоянии друг от друга, — остальные наши друзья, скрытые зарослями.
Должен сказать Вам, сударыня, что во время второй части охоты Маке доставил нам неприятности: на нем была яркая красная куртка и черный картуз, и издали казалось, что на горе, среди мастиковых деревьев, неожиданно распустился мак колоссальных размеров. Нам пояснили, что нельзя ни кричать, ни показываться из зарослей; но Маке, которому, очевидно, забыли дать подобные указания, а может быть, плохое знание испанского языка и отсутствие навыков в охоте на кабана помешали ему их усвоить, — Маке упрямо стоял во весь рост, заставляя нас опасаться, что пугливый олень, как говорил Буланже, умчится со всех ног, увидев нашего друга, так как не заметить его было невозможно.
Мы пытались всеми понятными жестами объяснить Маке, что необходимо пригнуться, но он сначала просто не видел наших знаков, а разглядев, пренебрег ими. Напрасно мы с Александром старались, махая руками сверху вниз; красная куртка ярким пятном выделялась на фоне горы, и при этом еще двигалась. Тем не менее настал решающий миг, и наша пантомима стала настолько выразительной, что Маке внял ей: увидев, как мы скрылись в зарослях, он тоже спрятался. В эту минуту мы увидели, как с холма напротив нас спустились пять ланей, одна за другой, по-видимому собираясь пересечь долину, однако они были слишком далеко, чтобы их можно было повернуть в нашу сторону. Они промелькнули в полной тишине и скрылись в зарослях; время от времени там виднелись рыжие точки, потом они внезапно исчезли, и, наконец, мы снова увидели ланей в десяти шагах от того места, где они проскочили в заросли, однако эти десять шагов были сделаны по направлению к нам.
Александр, нетерпеливый, как все молодые охотники, вскинул ружье и прицелился в первую лань. «Какого черта! Что ты делаешь?» — шепотом сказал я ему, опуская ствол его карабина. «Я стреляю!» — «Глупец, они в шестистах шагах!» — «Ну, и что? Девим утверждает, что его карабин бьет на восемьсот шагов — это на двести шагов больше, чем нужно, чтобы попасть в первую лань!» — «Дай им поближе подойти, тогда Маке, ты и я подстрелим по одной, а сейчас на этом расстоянии ты промажешь и разгонишь их Бог знает куда!»
