На бульваре Бон-Нувель, сударыня, находится крытый рынок, основанный одним умным человеком, которому приходилось путешествовать и страдать во время путешествий. Этому рынку предназначено обеспечить порядочного человека, тронувшегося с места, чтобы повидаться с другими порядочными людьми помимо тех, с кем он обычно встречается на бульваре Бон-Нувель, бульваре Сен-Дени и Гентском бульваре, всеми теми маленькими удобствами, без каких чересчур длительное передвижение превращается в пытку. Название этого рынка — «Базар путешествий», а его хозяин — г-н Годийо. Поверьте мне, сударыня, это никоим образом не реклама. Итак, повторяю, если у Вас, сударыня, когда-нибудь возникнет желание предпринять поездку, подобную нашей, то, пройдя по бульвару налево, от магазина Барбедьенна до ворот Сен-Дени, Вы обнаружите «Базар путешествий» Годийо и К°. Там Вы купите два полных набора поклажи для мулов, уже прикрепленные к седлам, так что их можно укладывать на спину вьючных животных; каждый набор содержит палатку, три кровати, походную кухню, в комплект которой входят сковорода, гриль, вертел — да, сударыня, вертел, предмет, полностью отсутствующий в Испании, но, вероятно, известный там в стародавние времена, поскольку это название еще существует в испанском языке, — итак, повторяю: вертел, тарелки, котелок, ложки, вилки и ножи. А кроме того, топор, молоток, клещи, ножницы — словом, все, что необходимо для кочевой жизни, которой Вы собираетесь предаться. Когда Вы закончите покупки и выберете компаньонов по путешествию — а я уверен, что Вы выберете людей храбрых, остроумных и образованных, — Вы поедете с ними по Орлеанской железной дороге; в Орлеане Вы заранее закажете места до Шалона; в Шалоне Вы подниметесь на пароход, с которого сойдете только в Марселе; из Марселя Вы морем отправитесь в Барселону.
В Барселоне Вы купите ослов — Вы собираетесь возразить, сударыня, Вы собираетесь сказать, что я ошибся и хотел посоветовать Вам купить лошадей или мулов. Нет, не надо заблуждаться: речь идет именно об ослах, настоящих ослах, чистокровных ослах. Однако следует признать, сударыня, что испанский осел обладает бесспорным превосходством не только над французским, но и над всеми прочими ослами на свете, за исключением арабских. Правда, по всей вероятности, испанские ослы являются потомками арабских, но, в отличие от обычных потомков, они ничего не потеряли за четыре века, отделяющие их от предков.
Стоит Вам увидеть испанских ослов, сударыня, как Вы поймете фанатичную привязанность Санчо к своему ослу. Уже во времена Сервантеса в Испании почувствовали нужду восстановить уважение к этим животным, и Сервантес, став, как все гениальные люди, выразителем нужд своей эпохи, это сделал. Итак, Вы купите шесть ослов и двух мулов. Шесть ослов будут служить верховыми животными для Вас и Ваших компаньонов, а два мула повезут Ваш багаж. Пусть Вас не пугает цена — шесть ослов Вам обойдутся в девятьсот франков, два мула — в триста, что составит в итоге тысячу двести, но, покидая Испанию, Вы их продадите за тысячу франков, если, конечно, не предпочтете привезти их во Францию, где сможете выручить за них вдвое больше того, во что они Вам обошлись. Животные эти более послушные, такие же быстрые и менее требовательные, чем лошади, поскольку Вам достаточно будет выпустить их в первое попавшееся поле чертополоха, и они найдут там себе пропитание.
Что же касается Вас, сударыня, то, вместо того, чтобы въезжать в города и с огромным трудом размещаться в какой-нибудь жалкой гостинице, Вы раскинете свою палатку, как это могла бы сделать Семирамида или Клеопатра; Ваши компаньоны последуют Вашему примеру, а в это время кто-нибудь из слуг займется костром, другие отправятся за провизией в город, и, поверьте, Вы почувствуете себя в своей палатке уютнее, чем в самой лучшей испанской гостинице. Если я когда-нибудь вернусь в Испанию, то только так. Все эти мысли пришли мне в голову, когда мы устраивались на ночлег в Кастро-дель-Рио. Это прелестный город, сударыня, с точки зрения его живописности, но, если только будет возможно, проезжайте через него днем!
Мы тронулись в путь на рассвете. Великолепный лунный свет, о каком я Вам говорил, сменился густым туманом, от которого дорога стала несколько размокшей; и, хотя наши мулы выглядели усталыми, мы взобрались на них, чтобы уберечь себя от этой утренней грязи. Поступив, как и мы, Александр оседлал несчастную Акку, слабеющую с каждой минутой. Пейзаж оставался таким же, как и накануне, то есть одновременно величественным и неровным. Порой на вершине какой-нибудь горы, возвышавшейся над дорогой, по которой мы следовали, внезапно появлялась обращенная в руины башня — одинокий часовой давно ушедших времен, гранитный призрак, тень феодальной эпохи. Дважды или трижды я замечал, что дорога, проходя у края какого-нибудь крутого оврага, становится опасной для усталых ног наших мулов; однако мулам свойственна та особенность, что если они и падают, то это почти всегда происходит на хорошей дороге, где они идут беспечно, не думая ни о своих наездниках, ни, видимо, о самих себе; при виде же этих крутых откосов мулы разобрались в окружающей обстановке, учуяли, так сказать, дорогу, напрягли ноги и перешли на довольно твердый шаг; но совсем не так могло произойти с лошадью Александра — ее расхлябанный шаг был вызван не беспечностью, а изнеможением, и потому я дважды, когда нам встречались подобные труднопроходимые места, кричал Александру, чтобы он спешился.
Но Вы знаете Александра, сударыня, и Вам не надо объяснять, с какой почтительностью воспринимает он отцовские советы: он остался на лошади. Тем не менее, первым преодолев очередной такой опасный участок, я в третий раз обратился к Александру с тем же призывом. На этот раз, поскольку я был он него очень далеко, он, по всей вероятности, меня не услышал и потому спешился. И хорошо сделал… Через несколько секунд я услышал крики и проклятия; я обернулся: несчастная Акка свалилась в овраг! Падение унесло вместе и ней и ее добронравие. С огромным трудом ее вытащили из ямы; Акка с трудом дышала и, казалось, готова была испустить дух. Тем не менее мы продолжали идти вперед, но Александр взял ружье и пошел охотиться. Я тоже взял ружье, чтобы составить компанию сыну, и занялся тем же; однако нам удалось подстрелить лишь несколько жаворонков. Впрочем, нужда в продовольствии была уже менее насущной, так как к двум часам мы должны были прибыть в Кордову. По дороге у нас не было ни одной деревни, и, зная это, мы взяли с собой провизию; состояла она всего-навсего из хлеба, вина и шоколада. В ту минуту, когда я остановил мула, нагруженного продуктами, он начал яростно кашлять и из пасти у него упало несколько капель крови. Я подозвал Алонсо Лопеса и обратил на это его внимание. По-види-мому, он. прекрасно знал, в чем тут дело, и в свою очередь окликнул Хуана. Один из них открыл пасть животного, другой засунул руку глубоко в его горло и вытащил оттуда пиявку. Потом он повторил процедуру и вытащил вторую. После этого кровь продолжала течь, но мул больше не кашлял. Я попросил объяснений. Вам это тоже следует знать, сударыня! Оказывается, во всех источниках, ручьях и реках Андалусии водятся маленькие пиявки, тонкие как волоски; человек или животное глотает их, когда пьет; они останавливаются там, где это им удается; остановившись, они присасываются, а присосавшись, приобретают, к великому неудовольствию существа, которое помогло им это сделать, размеры обычных пиявок. Средство предохранить себя от них состоит в том, чтобы пропускать воду, которую пьешь, через носовой платок. Впрочем, Росный Ладан указал нам на другой способ, показавшийся нам еще надежнее: не пить ничего, кроме вина.
Хотя было 5 ноября, жара становилась удушающей; охота не задалась, я взобрался на мула, Александр — на лошадь. Еще три часа мы двигались по сплошь бугристой местности; нам обещали, что мы попадем в Кордову в полдень; было уже два часа дня, и мы требовали во что бы то ни стало Кордову. Наконец, проводники заверили нас, что осталось преодолеть последний бугор на нашем пути и мы увидим Кордову.
