Признаюсь, эта сцена произвела на меня огромное впечатление. В убежденности этого человека было что-то заразительное; не знаю, отвечало ли его красноречие правилам ораторского искусства, но оно несомненно соответствовало душевному расположению и слабостям людей. Если бы этот человек родился на две тысячи лет раньше, он стал бы пророком.
Церковь я покидал, пребывая в состоянии глубокой взволнованности. Что касается публики, то она долго еще молилась после окончания мессы; бараки и улицы города опустели — все население собралось вокруг церкви.
Так что, вернувшись в гостиницу, мы с большим трудом получили легкое угощение: вероятно, наш повар был одним из самых рьяно кающихся грешников столицы Калабрии, ибо он вернулся из церкви одним из последних и таким удрученным, таким подавленным, что мы было подумали, будто нам самим придется понести наказание вместо него, лишившись завтрака.
Около двух часов вернулся наш посланец: никакой сперонары в Сан Лучидо он не обнаружил, однако ему сказали, что ветер вот уже три дня как дует со стороны Сицилии, и судно наверняка не замедлит появиться; поэтому он оставил письмо знакомому моряку, знавшему капитана Арену и давшему обещание вручить ему это письмо, едва только он прибудет.
День, как и накануне, прошел в прогулках к баракам, этому странному Лоншану. С наступлением вечера мы пожелали не пропустить на этот раз землетрясения; более или менее отдохнув за минувшую превосходную ночь, мы, вместо того чтобы лечь спать в десять часов, отправились на место общей встречи и застали всех жителей в тревожном ожидании, вынуждавшем их уже в течение десяти дней бодрствовать до двух часов ночи.
До полуночи все шло довольно спокойно, поскольку обычно до этого времени редко что-либо случалось; но после того как в церкви капуцинов медленно прозвучали двенадцать ударов, похожие на жалобные стоны, самые припозднившиеся люди вышли из бараков, образовались группы и стало проявляться большое волнение: каждую минуту какие-нибудь женщины, вообразив, будто они почувствовали под ногами толчок, издавали горестный крик, которому вторили два-три точно таких же крика; затем на короткое время все успокаивались, понимая, что страх был преждевременным, и с еще большей тревогой ожидали минуты, когда действительно возникнет повод для воплей.
И эта минута, наконец, настала. Мы с Жаденом держали друг друга под руку, когда нам показалось, что в воздухе пронеслась какая-то металлическая дрожь; и почти сразу же, еще до того как мы успели открыть рот, чтобы поделиться впечатлением об этом явлении, мы ощутили, как земля качнулась у нас под ногами: три толчка, шедших с севера на юг, один за другим дали почувствовать себя; за ними последовало движение вверх. Раздался всеобщий крик; несколько человек, испугавшихся больше, чем другие, бросились бежать, сами не зная куда. В толпе возникло минутное замешательство, ее воплю вторили крики, доносившиеся из города; потом, перекрывая все это, послышался глухой шум, похожий на далекий раскат грома: это обрушились два или три дома.
Пока длилось ожидание этих событий, меня самого в достаточной степени охватило волнение, но, тем не менее, присутствуя на этом спектакле, одним из актеров которого мне довелось стать, я сохранял довольно спокойствия, чтобы делать точные наблюдения над всем происходящим: колебания земли, идущие с севера на юг и возвращающиеся с юга на север, переместили нас, как мне показалось, примерно на три фута; это ощущение было похоже на то, какое мог бы испытать человек, поставленный на раздвижной пол и почувствовавший вдруг, что пол уходит у него из-под ног; движение вверх, подобное движению волны, поднимающей лодку, составило, как мне показалось, примерно два фута: оно было довольно неожиданным и сильным, и я упал на колено. Четыре толчка, следовавшие один за другим с почти равными интервалами, произошли за шесть — восемь секунд.
Еще три толчка ощущались на протяжении где-то около часа; однако эти толчки, гораздо менее сильные, чем первый, были всего лишь своего рода подрагиванием земли и становились каждый раз все слабее. Наконец, стало ясно, что эта ночь еще не окажется последней и у людей, вероятно, есть завтрашний день. Поздравив друг друга с избавлением от новой опасности, которую удалось избежать, все постепенно разошлись по баракам. В половине третьего площадь почти опустела.
Мы последовали поданному нам примеру и вернулись к своим кроватям: как и накануне, они восприняли свою долю землетрясения, отъехав от стены и передвинувшись одна в сторону окна, другая — в сторону двери; поставив каждую на свое место, мы сделали их положение еще более основательным, когда улеглись в них спать. Что же касается гостиницы «Отдохновение Алариха», то она оказалась достойной своего покровителя и стояла на фундаменте твердо, как скала.
В восемь часов утра к нам прибыл капитан Арена; накануне вечером он вместе со всем экипажем приплыл на сперонаре в Сан Лучидо, получил наше письмо и самолично примчался к нам на помощь, набив карманы пиастрами.
Это было весьма своевременно: у нас не оставалось и двух карлино.
TERREMOTO
Барон Молло слышал, как накануне мы выражали желание посетить Кастильоне, одну из наиболее пострадавших деревень в окрестностях Козенцы. И потому в девять часов утра мы увидели прибывший экипаж, на целый день предоставленный им в наше распоряжение.
Мы выехали около десяти часов; экипаж мог отвезти нас лишь на три мили от Козенцы. Оттуда нам предстояло подниматься по тропинке в горы и проделать еще три мили пешком, прежде чем оказаться в Кастильоне.
Как только мы тронулись в путь, начался мелкий дождь; он непрерывно усиливался и, когда нам надо было выйти из экипажа, перешел в ливень. Однако мы не отказались продолжить свой путь и, взяв проводника, направились к несчастной деревне.
Заметили мы ее еще издали, так как она находится на вершине горы, а едва мы ее заметили, она предстала нам как груда развалин. Было видно, как посреди этих развалин суетилось все население. В самом деле, подойдя ближе, мы увидели, что все заняты раскопками: живые откапывали мертвых.
Ничто не может дать представление о внешнем облике Кастильоне. Там не осталось ни одного целого дома, большинство из них было разрушено полностью, некоторые целиком ушли под землю: на уровне земли осталась только крыша, и по ней шагали люди; другие дома повернулись вокруг своей оси, и среди них был один, чей фасад, выходивший прежде на восток, обратился теперь на север; участок земли, на котором стояло строение, претерпел то же вращательное движение, так что этот дом попал в число наименее поврежденных. Ну а сад, располагавшийся до тех пор на юге, оказался теперь на западе. Из-под обломков извлекли к этому часу восемьдесят семь мертвых тел; пятьдесят три человека получили довольно серьезные ранения, а двадцать два все еще, по-видимому, были погребены под обломками. Что же касается гибели скота, то потери здесь были значительными, но пока не поддавались подсчету, ибо многих животных вытащили живыми и, хотя они были ранены или умирали от голода, их еще можно было спасти. Один крестьянин, занятый раскопками, спросил, кто мы такие; услышав в ответ, что мы художники, он произнес:
— В таком случае зачем вы сюда пришли? Вы же видите, что рисовать здесь больше нечего.
Подробности всякого рода событий, которые влечет за собой землетрясение, настолько разнообразны, а нередко настолько невероятны, что я не решаюсь привести здесь все те, какие нам рассказали, и предпочитаю позаимствовать абсолютно точное сообщение г-на де Гурбий-она о катастрофе, очевидцем которой он стал. Возможно, этот рассказ несколько устарел по форме, однако я предпочитаю оставить его таким, каков он есть, чем вносить в него изменения, которые могли бы дать повод для обвинений в каком-либо искажении истины.
«4 февраля 1783 года на юго-западе деревни Сан Лучидо[26]находились озеро и гора Сан Джованни; 5-го озеро и гора исчезли; на их месте появилась болотистая равнина, а озеро оказалось отнесено на запад и очутилось между рекой Какачьери и местом, которое оно прежде занимало. Второе озеро образовалось в тот же день между рекой Аква Бьянка и верхним рукавом реки Аква ди Пеше. Вся местность, которая ведет к реке Леоне и простирается вдоль реки Торбидо, также была заполнена топями и небольшими прудами.
