Как бы велико ни было нетерпение молодого графа, горевшего желанием продолжить это странное приключение, ему пришлось ждать рассвета, ибо он не позаботился захватить с собой фонарь. Впрочем, с каждой минутой этой задержки человек в плаще уходил все дальше, благодаря чему у дона Фердинандо появлялось все больше шансов не оказаться застигнутым врасплох.

Наконец, первые лучи рассвета просочились сквозь расписные окна часовни; дон Фердинандо вышел из исповедальни, подошел к алтарю, приподнял ступеньку, которая поддалась столь же легко, как и под рукой незнакомца, но вначале не увидел ничего похожего на то, что он искал. В конце концов молодой человек заметил в каком-то углублении деревянный стержень, который он потянул на себя и из которого в руку ему выпал небольшой круглый ключ, похожий на ключ для настройки фортепьяно; дон Фердинандо взял его, внимательно рассмотрел, снова поставил ступеньку на место, подошел к стене и, на этот раз не сомневаясь в успехе, в итоге обнаружил в углу пилястры маленькое круглое отверстие, почти незаметное из-за тени, которую отбрасывала колонна. Граф тотчас вставил туда ключ, и дверь повернулась на петельных крюках с неожиданной для ее большого веса легкостью; он увидел перед собой темный коридор, из которого пахнуло сыростью, заставившей его оцепенеть. Но он не заметил там ни единого проблеска света, и оттуда не послышался ни единый звук.

Дон Фердинандо остановился. Было слишком неосмотрительно заходить под эти своды: какая-нибудь яма-ловушка, устроенная на пути, могла жестоко наказать незваного гостя за его любопытство. Поэтому молодой граф вышел из подземелья, закрыл за собой дверь и, удовлетворенный таким началом поисков, вернулся в замок, решив прийти сюда с фонарем следующей ночью и довести свое расследование до конца.

Весь день дон Фердинандо был охвачен легко объяснимым волнением; он то и дело посылал за садовником и расспрашивал его, и всякий раз добрый малый снова и снова рассказывал хозяину одно и то же, как будто тому еще что-то не было известно, но добавлял при этом, что человека в плаще заметили накануне в деревне. Это вполне совпадало с ночным открытием молодого графа и подкрепило его уверенность в том, что это тот же самый человек, которого он видел в часовне.

В десять часов дон Фердинандо вышел из дома, имея при себе потайной фонарь; он был вооружен парой пистолетов и шпагой. Не встретив на своем пути ни души, он добрался до часовни, вошел туда, вновь приподнял ступеньку алтаря, нашел ключ на том же месте, открыл дверь и увидел темный коридор подземелья. На этот раз, имея фонарь, он отважно устремился вперед. Однако, пройдя не более двадцати шагов, он наткнулся на лестницу, а у ее подножия — на закрытую дверь, ключа от которой у него не было. Раздосадованный этим неожиданным препятствием, дон Фердинандо толкнул дверь, чтобы посмотреть, нельзя ли ее открыть. Дверь не сдвинулась с места, и молодой граф понял, что без напильника и клещей взломать замок не удастся. В какой-то миг ему пришло в голову крикнуть, но, отдавая дань истине, мы вынуждены признать, что стоило дону Фердинандо открыть рот, как он замер, невольно содрогнувшись, настолько таинственным и зловещим казалось все, что его окружало, даже звук собственного голоса!

Так что молодой граф медленно вышел из коридора, закрыл за собой дверь, положил ключ на прежнее место и отправился обратно в дом за напильником и клещами.

По дороге он встретил какого-то человека, которого не смог разглядеть в темноте; к тому же, увидев его, этот человек перешел на другую сторону, а когда дон Фердинандо приблизился к незнакомцу, тот, не дожидаясь его, бросился вправо и, подобно призраку, исчез в зарослях папируса и камыша, прилегавших к дороге.

Дон Фердинандо пошел дальше, не придав особого значения этой встрече, вполне, впрочем, естественной: по сицилийским дорогам бродит немало людей, которые не желают, чтобы вы заговаривали с ними ночью, коль скоро они сами с вами не заговаривают. Тем не менее, как успел заметить молодой граф, на человеке, которого он встретил, был такой же широкий плащ, как на незнакомце из часовни. Подозрение, промелькнувшее в уме дона Фердинандо, стало еще одним доводом к тому, чтобы той же ночью довести дело до конца. Вдобавок молодой граф в течение нескольких дней делал себе множество мелких уступок, которые временами казались ему малодушными, и потому он твердо решил завершить начатое и ни перед чем не отступать.

Дон Фердинандо не нашел в доме ни напильника, ни клещей, но отыскал лом, а это было почти то же самое, если не считать, что, вместо того чтобы открыть вторую дверь, ему следовало теперь просто-напросто ее взломать. Впрочем, в том состоянии, в каком он находился, ему, понятно, было уже неважно, каким образом эта дверь откроется, лишь бы только она открылась. Вооружившись этим новым инструментом, а также сменив свечу в фонаре, дон Фердинандо поспешил обратно в часовню.

Казалось, все выглядело точно так же, как в момент его ухода. Входная дверь была заперта на два оборота ключа, как он ее закрыл. Граф вошел в церковь, подошел к алтарю, приподнял ступеньку, вытащил стержень, встряхнул его, но безрезультатно: ключа там уже не было; очевидно, незнакомец явился сюда во время его отсутствия и теперь находился в подземелье.

На этот раз, как мы говорили, дон Фердинандо был преисполнен решимости не отступать ни перед чем; он выпрямился, бледный, но спокойный, осмотрел запальные устройства своих пистолетов, убедился в том, что шпага, висящая у него на боку, свободно вынимается из ножен, и, подойдя к стене, прислушался, не доносится ли оттуда какой-нибудь шум; однако в тот миг, когда дон Фердинандо приложил ухо к замочной скважине, дверь открылась, и он оказался лицом к лицу с человеком в плаще.

Оба невольно сделали шаг назад и осветили друг друга фонарями, которые каждый из них держал в руке. Человек в плаще тотчас же увидел, что тот, кто стоит перед ним, еще почти мальчик, и по его лицу промелькнула презрительная улыбка. Дон Фердинандо заметил эту улыбку, понял, чем она вызвана, и решил доказать незнакомцу, что тот ошибается на его счет и что он настоящий мужчина.

За этим последовала пауза, во время которой оба обнажили шпаги, ибо незнакомец тоже прятал под плащом шпагу; однако у него не было пистолетов.

— Кто вы, сударь? — властно спросил дон Фердинандо, первым нарушив тишину. — И что вы делаете в этот час в часовне?

— А сами-то вы что тут делаете, юный господин? — ответил, ухмыляясь, незнакомец. — И кто вы такой, скажите на милость, чтобы говорить со мной таким тоном?

— Я дон Фердинандо, сын маркиза ди Сан Флоридио, и эта часовня принадлежит моей семье.

— Дон Фердинандо, сын маркиза ди Сан Флоридио! — с удивлением повторил незнакомец. — И как же вы оказались здесь в такое время?

— Вы забываете, что вопросы надлежит задавать мне. Как вы сами здесь оказались?

— А это, мой юный господин, — ответил незнакомец, выйдя из коридора, заперев дверь и положив ключ в карман, — это тайна, которую, с вашего позволения, я сохраню при себе, так как она касается только меня.

— Все, что происходит в моих владениях, касается меня, сударь, — возразил дон Фердинандо, — выбирайте: тайна или жизнь!

С этими словами он поднес острие шпаги к лицу незнакомца, который, увидев блеск клинка, тут же отвел оружие юноши своей шпагой.

— О-о! — воскликнул молодой граф, распознав, хотя это движение и было молниеносным, по тому, каким странным способом отразил удар противник, что он вовсе не силен в искусстве фехтования. — Вы отнюдь не дворянин, любезнейший, раз не умеете обращаться со шпагой; вы всего-навсего мужлан, а это совсем другое дело. Откройте свою тайну, или я велю вас повесить.

Человек в плаще взревел от ярости; однако, сделав шаг вперед, точно готовый броситься на юного графа, он остановился и сдержался.

— Послушайте, — произнес он с изрядным хладнокровием, — послушайте, господин граф, мне очень хочется вас пощадить из-за имени, которое вы носите, но я не смогу это сделать, если вы будете продолжать допытываться, зачем я сюда пришел. Немедленно уходите отсюда, забудьте то, что вы здесь видели, и перестаньте ходить в эту часовню, а также поклянитесь на этом алтаре, что никто никогда не узнает, что вы меня тут встретили. Я знаю, что Сан Флоридио — люди чести, и вы сдержите свое обещание. При этом условии я сохраню вам жизнь.