Ибо это были именно придворные, дворец и королевство: Авиньон стал царем роскоши, неги и разврата. Его чресла стянул новый пояс из башен и стен, возведенных Фернандесом де Эредиа, великим магистром ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Его распутные священники касались Тела Христова руками, горевшими жаром блуда; его ослепительные куртизанки срывали бриллианты с тиары, чтобы сделать себе из них браслеты и ожерелья; наконец, там слышалось эхо Воклюзского источника, убаюкивающее город под звуки исполненных чувственной неги песен Петрарки.
Король Карл V, будучи набожным, мудрым и могущественным государем, не мог терпеть такие бесчинства, творимые в Церкви; он отправил в Авиньон маршала Бусико, приказав ему изгнать оттуда лже-папу Бенедикта XIII. Город распахнул перед маршалом ворота, но Педро де Луна заперся в своем замке и оборонялся там в течение нескольких месяцев, самолично наводя со стен крепости метательные орудия на город, в результате чего он разрушил более сотни домов и убил четыре тысячи авиньонцев. В конце концов замок был захвачен живой силой; внутренние оборонительные сооружения были взяты приступом, однако Педро де Луна укрылся в башне, и в те минуты, когда французские солдаты, выломав двери, устремились вверх по ложной лестнице, описанной нами выше, Бенедикт XIII спустился в подземелье, по потайному ходу выбрался из города и достиг Испании, где король Арагона предоставил ему убежище; там, сопровождаемый двумя клириками, которые составляли учрежденную им священную коллегию, он каждое утро, с высоты башни, благословлял мир и отлучал от Церкви своих врагов. Наконец, перед смертью, опасаясь, что церковный раскол закончится вместе с ним, он назначил обоих своих викариев кардиналами, поставив условием, что один из них станет после него папой. И в самом деле, как только Педро де Луна испустил дух, кардиналы собрали конклав, и один из них провозгласил папой второго. Новый папа, поддерживаемый своим кардиналом, который составлял весь папский двор, какое-то время продолжал церковный раскол; но в конечном счете Рим начал вести с ними переговоры, и оба они вернулись в лоно Церкви: один в должности архиепископа Севильи, другой — архиепископа Толедо. Так окончилось непосредственное господство французских пап в графстве Венессен, которое после возвращения пап в Рим управлялось легатами и вице-легатами вплоть до 1791 года, когда графство присоединилось к Франции.
По странному совпадению, в Авиньоне, в котором семь пап жительствовали семижды двенадцать лет, находятся семь больниц, семь братств кающихся, семь мужских и семь женских монастырей, семь приходов и семь кладбищ.
Среди этих братств самое древнее — братство серых кающихся, учрежденное, как было сказано выше, Людовиком VIII и Романо де Сант'Анжело. После этого появилось братство черных кающихся, основанное в подражание кающимся Раймунда Тулузского, а затем, наконец, противостоящее им братство белых кающихся.
Из этих трех братств, существующих в городе до настоящего времени, первое ведет себя смирно и не присоединяется ни к каким политическим убеждениям, но два других, породивших, как мы уже сказали, две противостоящие партии, по-прежнему сохраняют свое политическое направление. Так, братство черных кающихся, основанное в подражание братству, которое было учреждено Рай-мундом Тулузским, всегда настроено против светской и духовной власти; белые кающиеся, верные тем, кто основал их братство, напротив всегда оставались папистами и монархистами. Взаимная вражда этих партий была столь закоренелой и неизменной, что каждый раз, когда на каком-нибудь городском празднестве противники имели несчастье встретиться, они тотчас же принимались драться распятиями и хоругвями, и сражение заканчивалось лишь когда кто-то из них начинал трубить отступление и оставлял поле битвы врагам, которые немедленно напускали на себя монашескую степенность и продолжали свое триумфальное шествие, примешивая победные кличи к религиозным песнопениям.
Политические события, произошедшие за эти века, по-разному повлияли на воззрения обоих братств, и мало-помалу город разделился на два лагеря, каждый из которых выстроился под своим стягом. Так что существуют кварталы, целиком состоящие из белых кающихся, — это кварталы Фюстери, Лимас и окрестности Лулльских ворот, и есть другие, состоящие из черных кающихся, — те, что окружают Линьские ворота. В итоге, когда реформы Кальвина начали проникать на Юг, где еще оставалась старая закваска ереси вальденсов, новая религия, поддерживаемая Маргаритой Алансонской, сестрой Франциска I, обретала сторонников среди тех, кто относился к оппозиционной партии, то есть черных кающихся, тогда как белые кающиеся, напротив, еще более укрепились в своей приверженности апостолической и римской религии. Революция 1789 года воскресила прежнюю религиозную вражду и превратила ее во вражду политическую. Обе партии встали лицом друг к другу, каждая под своим знаменем: черные кающиеся — раскольники-республиканцы, белые — паписты-роялисты.
Кровь ручьем потекла тогда по улицам Авиньона, будто в цирке. Черные кающиеся торжествовали победу, идя вместе с монтаньярами, белые отыгрались, идя вместе с термидорианцами. Вся прежняя вражда предков, унаследованная сыновьями, подкреплялась новой враждой до тех пор, пока Наполеон своей железной рукой не подавил всех — черных кающихся и белых кающихся, республиканцев и роялистов. На протяжении десяти лет его владычества вулкан таил в себе дым, огонь и лаву, но когда в 1814 году великану пришлось разжать руку и выронить все, что он держал ею, включая меч, политический Везувий немедленно воспламенился и в ту же минуту из него снова исторглась смертельная, неутолимая роялистская ненависть. «Сто дней» приостановили ее на время, но Ватерлоо вновь придало ей силы, пообещав, что она останется безнаказанной.
Тем временем торговля, процветавшая внутри Империи из-за трудности вывоза товаров, породила новую прослойку, состоявшую примерно из пяти сотен грузчиков. Во время Реставрации они примкнули к партиям различных кварталов, в которых проходила их работа: те, кто обслуживал верхнее течение Роны, начиная с Линьских ворот и до середины порта, стали черными кающимися, а те, кто обслуживал ее нижнее течение, от середины порта и до Деревянного моста, — белыми кающимися. Каждая из партий поочередно господствовала на реке в зависимости от того, какие идеи брали верх — демократические или роялистские. Наконец, реакция 1815 года обеспечила решительную победу роялистам, и партия аристократов, давно уже вынашивавшая зловещие планы отмщения, увидела в грузчиках, принадлежавших к той же секте белых кающихся, что и они, орудие тем более смертельное, что оно было слепым, и, незаметно завладев им, во мраке сжала золоченые пружины, которые заставили его работать на свету.
В одно мгновение весь Юг вспыхнул, словно пожар передавался от города к городу посредством порохового привода. Марсель подал пример, которому последовали Авиньон, Ним, Юзес и Тулуза; у каждого из этих городов были свои кровавые знаменитости.
Из всех этих душегубов, надо сказать, самым заметным был Пуантю, авиньонский убийца; он был один из тех людей, чья судьба заранее предопределена тем, среди кого им выпало появиться на свет. Рожденный среди черни, он стал убийцей; появись он с теми же дарованиями в другой среде, это был бы великий человек.
Пуантю был типичный южанин с оливковой кожей, орлиным взглядом, горбоносый, белозубый. Хотя роста он был чуть выше среднего, а спина его была сутула из-за привычки носить тяжести и ноги изогнуты колесом под воздействием непомерных грузов, которые ему приходилось ежедневно перетаскивать, он обладал необычайной силой и ловкостью. Он перекидывал через Лулльские ворота сорокавосьмифунтовые ядра; он бросал камни с одного берега Роны на другой, то есть на более чем две сотни шагов; наконец, он мог, убегая, с такой силой и точностью бросить свой нож, что эта новоявленная парфянская стрела, пущенная с расстояния в пятнадцать шагов, со свистом пригвождала к дереву пятифранковую монету. Прибавьте к этому неменьшую ловкость в обращении с ружьем, пистолетом, шпагой и дубинкой, природный живой и бойкий ум, глубочайшую ненависть к республиканцам, в которой он поклялся у подножия эшафота своего отца и своей матери, и вы составите себе представление о том, каков был этот страшный вожак авиньонских убийц, имевший под своим началом как главных подручных таф-тянщика Фаржа, грузчика Рокфора, пекаря Надо и старьевщика Маньяна.
