– И когда же ты сможешь произнести мощное заклинание? – спросил мерлин, беря в руки свечу. – Мой друг Джеймс прав. Нельзя терять разгон.

– А если мы оба тебе поможем? – вкрадчиво спросил сэр Джеймс.

Сибилла опустила голову, закрыв лицо распущенными волосами, и задумалась, положив свои большие руки на толстые колени.

– Три дня мне необходимо, – сказала она наконец довольно сердито. – Кто бы мне ни помогал. До тех пор я буду не в состоянии иметь дело с чем-то настолько мощным, как этот колодец. Для того чтобы наложить чары на это место, не всякая Сила сгодится. Нам придется призвать что-то серьезное.

– А действие напитка продержится до тех пор, пока мы это не сделаем? – спросил сэр Джеймс довольно напряженно.

Сибилла взглянула на Мерлина. Тот сказал:

– Пока что заклятие показалось мне довольно прочным. Не думаю, что оно выдохнется раньше чем через неделю, а до тех пор мы успеем еще раз его подкрепить.

– Ну что ж, неплохо! – Сэр Джеймс вскочил на ноги, повеселевший и радостный. – Давайте до тех пор запрем это место и пойдем выпьем чего-нибудь покрепче воды. Как насчет шампанского?

Он вытащил из кармана связку ключей и зашагал вниз по ступеням, побрякивая ключами. Деревья, озаренные его свечой, вспыхивали на миг маслянисто-черным блеском.

– Шампанского… Чудесно! – сказала Сибилла.

Она поднялась на ноги и шутливо толкнула мерлина перед собой вниз по лестнице.

– Ступай, мальчишка-чужестранец!

Мы с Грундо поняли, что нас вот-вот запрут в саду. Мы едва не поддались панике. Едва Сибилла скрылась из виду, мы выскочили на мощеную площадку – и только тут сообразили, что единственный путь вниз – по этой самой лестнице, к кособокому водоему. Это был, пожалуй, самый жуткий миг. Нам надо было дождаться, пока сэр Джеймс, Сибилла и мерлин уйдут вперед, потом догнать их, а затем попытаться обогнать, пока они еще не вышли к калитке в стене.

Нам немного помогло то, что пространство в этом саду каким-то странным образом растягивалось и повсюду были каменные стенки, ручьи и кусты. Сэра Джеймса и остальных было видно издалека благодаря их мерцающим свечкам – и слышно было тоже, они почти все время болтали и смеялись. Сибилла явно устала. Она шла очень медленно, и остальные то и дело останавливались, чтобы ее подождать. Так что нам удавалось красться следом, прячась за зарослями лаванды и высокими, клонящимися под собственной тяжестью цветами, или, пригнувшись, перебегать вперед под прикрытием какого-нибудь куска старой стены – хотя идти по-настоящему быстро мы не могли, потому что сделалось совсем темно. И наконец мы их обогнали и выбежали к калитке за миг до того, как троица, весело смеясь, вышла из-под оплетенной розами арки.

Я к тому времени была близка к истерике. А Грун до наверняка было и того хуже: каково это – узнать, что твоя мать участвует в заговоре! Мы опрометью промчались по еле видной в темноте тропинке и остановились только на лужайке большого сада, откуда уже был виден наш лагерь, смутно белеющий за оградой.

– Что делать будем? – пропыхтела я, обращаясь к Грундо. – Скажем моему папе?

– Дура, что ли? – сказал Грундо. – Он ведь был там и пил зелье вместе с остальными волшебниками. В ближайшие две недели он тебя и слушать не станет!

– Ну, тогда королю! – растерянно предложила я.

– А он вообще выпил самым первым, – сказал Грундо. – Ты что-то совсем не соображаешь.

Грундо был прав. У меня в голове все было вверх дном. Я попыталась собраться с мыслями, но не очень успешно. А Грундо тем временем стоял, опустив голову, и соображал.

– Твой дедушка, – сказал он через некоторое время. – Вот кому надо сообщить. У тебя есть код его говорителя?

– Ох, верно! – сказала я. – Наверное, у мамы есть. Говоритель-то у папы попросить можно, верно?

К несчастью, когда мы вернулись в лагерь, то узнали, что мама с папой оба в замке, при короле. Конечно, говоритель можно было попросить у кого угодно, но это все бесполезно – кода-то я не знала. А в справочниках дедушкиного номера нет.

– Что ж, придется подождать до завтра, – уныло сказала я.

Большую часть ночи я провела, ворочаясь с боку на бок в автобусе для девочек, гадая, как вышло, что новый мерлин связался с Сибиллой и сэром Джеймсом, и как объяснить дедушке, что он выбрал на эту должность неподходящего человека. Меня всерьез тревожило то, что этого мерлина выбрал дедушка. Дедушка обычно ошибок не делает. А еще сильнее меня тревожило то, что я не знала, чего хотят заговорщики. Должно быть, это какая-то серьезная измена… Насколько мне было известно, наложение заклятия на короля в любом случае считается серьезной изменой, а потому было очевидно, что они намерены пойти далеко и сделать что-то очень плохое.

Я ворочалась и крутилась, ворочалась и размышляла, пока Алиша наконец не вскочила и не крикнула:

– Родди, если ты немедленно не перестанешь дрыгаться, я превращу тебя в статую, клянусь Силами Небесными!

– Извини, – буркнула я и добавила еще тише: – Леди Чих!

Не будь здесь Алиши, можно было бы попробовать рассказать другим девочкам, которые были в автобусе, но Алиша тут же побежит к Сибилле и все передаст. И к тому же Алиша напилась заколдованной воды, как и прочие пажи. «Ну ладно, – подумала я, – подождем до завтра».

И я беспомощно ждала до тех пор, пока не стало слишком поздно.

На следующий день я заспалась. Я встала, потянулась и потащилась к столовому шатру, зевая на ходу. Не успела я взять себе сок и остывшую резиновую глазунью, как появился Грундо. Вид у него был озабоченный.

– Ах вот ты где! – сказал он. – Тебе послание от гофмейстера.

До сих пор гофмейстер даже не замечал моего существования. Но не успела я прийти в себя и спросить у Грундо, о чем говорится в послании, как с другой стороны в шатер влетела мама.

– Ах, Родди, вот ты где! А мы тебя везде ищем. Тебя хочет видеть твой дедушка. Он прислал за тобой машину. Она ждет тебя у замка.

Первое, о чем я подумала: вот он, ответ на мои молитвы! Но тут я взглянула на маму повнимательнее. Она была такая бледная, что глаза казались двумя черными дырами. И ее рука, которую она положила мне на плечо, дрожала.

– Который дедушка? – уточнила я.

– Мой отец, разумеется, – ответила мама. – Вполне в его духе – обратиться с этим лично к гофмейстеру. Удивительно еще, что он не обратился прямиком к королю! Ох, Родди, прости меня, пожалуйста! Он настаивает, чтобы ты приехала и пожила с ним в этом его жутком поместье, а я просто не смею ему отказать! Он уже звонил гофмейстеру и говорил с ним ужасно грубо. А если я тебя не отпущу, он может и не такое натворить. Вполне возможно, что в следующий раз он оскорбит самого короля! Прости меня, Родди.

Бедная мамочка! Она, похоже, была в полном отчаянии. У меня скрутило живот от страха от одного ее вида.

– А зачем я ему понадобилась?

– Потому что он никогда тебя не видел, а ты сейчас находишься достаточно близко к Уэльсу, чтобы он мог прислать за тобой, – испуганно ответила мама. – Он сказал всей канцелярии гофмейстера, что я, дескать, не имею права прятать от него его единственную внучку. Придется тебе поехать, ласточка моя, – гофмейстер на этом настаивает, – но, пожалуйста, будь с ним полюбезнее! Ради меня. Это всего на несколько дней, пока кортеж не двинется дальше после встречи королей. Он говорит, что тогда машина доставит тебя обратно.

– Понятно… – сказала я, как говорят, просто чтобы выиграть время.

Я взглянула на свою глазунью. Она смотрела на меня огромным мертвым желтым глазом. Ох! Грундо останется тут совсем один… А вдруг Сибилла узнает, что он так и не выпил ее заколдованной воды?

– Я поеду, если мне разрешат взять с собой Грундо, – заявила я.

– По правде говоря, ласточка моя, я не думаю, что… – начала мама.

– Послушай, мам! – сказала я. – Твоя проблема была в том, что дедушка – вдовец, и ты была одна наедине с ним…

– Ну, это не совсем… – начала она снова.