За несколько дней до отъезда на учебу Даша заглянула в игровую и застала Клавдию Ильиничну за обтиранием раскидистых лопухов, теснившихся в огромной кадке.

– Ну, что Дашенька, скоро поедите? – она сполоснула в ведре, ловко отжала и хорошенько встряхнула тряпку. Даша, улыбнувшись, кивнула, а уборщица тяжело опустилась на стул, – И правильно! Надо учиться. Я вот тоже завтра последний день дорабатываю. Заживу теперь…

– Вас уволили?

– Сама. Остарела совсем, да и не хочу я с новым-то директором. Вот Татьяна Николаевна – совсем другое дело. Справедливая и честная. Такого начальства теперь уж нету больше, – Клавдия Ильинична покачала головой, – Хотя жизнь-то её голубушку тоже побила, будь здоров. Сначала муж,… потом дочь.

– Дочь? У Татьяны Николаевны?

– Сущий ангел. Такая светлая, чистая и молодая совсем. В подвенечном платье – как куколка,… так и похоронили.

– Как?.. – выдохнула Даша резко сев.

– Да, да, – кивнула уборщица, – Вместо свадьбы – поминки.

– Почему?

– Так жених и убил. Приревновал с пьяных глаз-то, пырнул ножом и ушел. А как опомнился – прибежал, да уж поздно было.

– Ужас, – Даша, прикрыв рот ладонью, смотрела в пустоту.

– Да, девонька. Как Татьяна это пережила одному богу известно. Почернела вся, ни есть, ни пить не могла, угасла, хоть следом в гроб клади. Силой вытянули её на работу-то. А через неделю к нам в детдом вас привезли – маленьких, испуганных и забитых совсем…

Даша, придя в комнату, проревела в подушку часа два, пока вернувшиеся соседки не позвали ребят.

Саша молнией влетел в комнату:

– Дашь, ты чего? – он склонился и потолкал сестру в плечо. Следом появились Вася и Антон.

– Все хорошо, – кивнула Даша и начала подниматься, – Пойдемте во двор, подышим.

Даша пересказала Саше, Васе и Антону разговор с уборщицей. Хоть их глаза в отличие от Дашиных и остались сухими, было заметно, что история сильно потрясла ребят.

Двадцать девятого августа ребята проснулись очень рано. Хотелось поскорее собрать вещи, но дело не ладилось. За окном, не переставая второй день, шел мелкий противный дождь, усиливая тяжелые переживания от неизвестности. За прошедшие недели ребята понастроили столько теорий относительно своей будущей учебы, что в головах у них была настоящая каша. В какой-то момент, после очередного разговора, они решили реально учиться в лесохозяйственном колледже, но спустя пару часов, не сговариваясь, все четверо передумали. Ребят очень тяготила необходимость держать в тайне сведения о школе. Дело даже не в запрете вездесущего профессора Быкова, а в том, что ни один нормальный человек не поверит в бредни подростков про какую-то волшебную школу. Но сложнее всего оказалось с Татьяной Николаевной – оставить её в счастливом неведении относительно истинной цели завтрашней поездки… Ребятам очень хотелось поделиться своими переживаниями с этим родным для них человеком. Они решили, как только все хорошенько разузнают, обязательно расскажут Татьяне Николаевне обо всем.

День тянулся как резиновый. В комнату то и дело заходили ребята поболтать перед отъездом. Всех интересовали подробности будущей учебы – где будут жить, какая профессия будет в дипломе… Антон в пятый раз рассказывал «подробности», когда раздался стук в дверь.

– Ну что, собрались? – заглянула Татьяна Николаевна, и докучливые визитеры, наконец, пошли на выход, – Я сегодня решила взять полдня, и если вы хотите, мы можем сходить, куда-нибудь. Правда дождь льет, надо под крышу.

– А давайте в боулинг сходим, – Саша всегда немного завидовал своим одноклассникам, которые часто проводили там время.

– Стыдно признаться, но я ни разу в жизни не была, – Татьяна Николаевна пожала плечами.

– Так и мы тоже, – Вася натянул толстовку, – Когда-то надо начинать!

Через полчаса они поднимались по ступеням самого большого боулинг клуба в городе. Взяв пробную дорожку с инструктором и оплатив час, ребята так разошлись, что перекусив в пиццерии, арендовали дорожку еще на пару часов. Никого особенно не интересовали правила, всем просто нравилось бросать шары. Было очень весело, наконец, порядком устав – давал знать недавний сердечный приступ, Татьяна Николаевна позвала Дашу поесть мороженого.

– Ты присматривай там за ними Дашенька, мальчишки у нас с тобой славные.

– Да, вон какие лбы выросли, а дурачатся как дети, – Даша кивнула в сторону дорожки, по которой с разбегу на пузе проехал Саша. Вася тоже хотел разбежаться, но его остановил работник клуба.

– Вы замечательные, я уверена, все у вас сложится удачно. Будьте честны друг с другом, а главное с самими собой. И знай, – Татьяна Николаевна слегка коснулась Дашиного плеча, – Вы всегда можете на меня положиться, я сделаю абсолютно все, что в моих силах. Очень жаль, не смогу вас проводить завтра – еду с комиссией в Сосновский филиал.

– Татьяна Николаевна, да вы для нас,… – голос Даши дрогнул.

Татьяна Николаевна накрыла Дашину руку своей ладонью, кивнула и тепло посмотрела ей в глаза.

– Чего такие грустные-то? – запыхавшийся Вася, наконец, подсел к столику, сзади подтянулись взмокшие Саша и Антон. – Еще три ванильных, пожалуйста! – обратился он к проходящей официантке.

Лопая мороженое, они долго вспоминали забавные эпизоды из жизни, хохотали над разными, иногда трагическими, на первый взгляд, происшествиями. Саша, например, в восемь лет пришел с тренировки без двух передних и одного нижнего зуба, а назавтра шепелявил стих на концерте в МЦДО. Дашка в семь лет уснула со жвачкой, которая влепилась в волосы и они с соседками повыстригли огромные проплешины, а Светлана Дмитриевна даже кинулась сначала лечить её от лишая. Антон, какое то время, когда только научился читать, доставал всех тем, что читал все вслух, АБСОЛЮТНО все! Вася, играя в прятки, забрался в вентиляцию в сушильной комнате и, зацепившись штанами, застрял там. Он чуть не отправил Клавдию Ильиничну к праотцам, когда она, зайдя развесить какие-то вещи, услышала его утробный вой, усиленный эхом из большой трубы. И таких историй за время жизни ребят в детском доме набралось множество…. Смеялись долго, так, что под конец даже щеки заболели, пока Татьяна Николаевна не посмотрела на часы:

– У-у, ребятки, время-то уже – начало девятого! Пора, вам еще все уложить нужно, да и вставать завтра рано.

Получив вещи в гардеробе, они одевались, когда к Антону подлетел крупный мужчина, резко, так, что очки полетели на пол, развернул его и, не говоря ни слова, двинул кулаком. Антон почти увернулся, и удар вместо переносицы пришелся по касательной по скуле. Саша в один прыжок оказался рядом и спустя мгновение дебошир уже отдыхал, распростершись на полу с завернутыми назад руками. Оказалось, мужчина, изрядно перебрал с алкоголем и перепутал Антона с кем-то другим. Впрочем, развития инцидента не последовало – его увели, после извинений, подбежавшие следом приятели, и когда подошел охранник клуба вопрос был уже исчерпан.

Все вышли. На улице стало темно. Тускло горели фонари, едва освещая дорожки. Дождь, наконец, закончился, и Татьяна Николаевна предложила прогуляться до детдома пешком.

– Я знаю, что вы стали уже совсем взрослыми, что неизбежна эта разлука, но мне так грустно с вами расставаться.

– Мы тоже будем очень скучать, – Даша накинула капюшон толстовки.

– Мне очень, очень будет вас не хватать, знаю, намного больше, чем вам меня. Это правильно, это совершенно нормально, потому что в вашей жизни есть и будет много чего, а в моей – только вы, – глаза Татьяны Николаевны вновь заблестели, наполнившись слезами. – Обещайте звонить или писать мне, и обязательно приезжайте на каникулы. Квартира у меня маленькая, зато на даче места полно,… – голос дрогнул, она прикрыла глаза ладонью, плечи задрожали.

Их Татьяна Николаевна! Всегда готовая прийти на помощь, поддержать и утешить, сама сейчас казалась страшно хрупкой и беззащитной. Антон, который был на две головы выше, крепко обнял её: