– Конечно, я всё поняла, – кивнула я и спокойно провернула нож в кисти. Заметив оружие в моих руках, парни быстро переглянулись.

– Удар по твоей голове видать окончательно лишил тебя последних мозгов, вонючка! – утробно рыкнул заводила, двое его друганов оскалились, таким образом поддерживая своего главаря. – Что ты мне сделаешь своей зубочисткой? А? – хохотнул он.

Какой эмоционально неуравновешенный тип, однако.

Я выросла в семье, где до меня никогда никому не было дело. А потом и вовсе была отправлена в детский дом, где выживать пришлось каждую секунду. За каждый кусочек хлеба стоять насмерть. Что мне эти избалованные увальни?

Молча шагнула ему навстречу, орк не ожидал ничего подобного, он думал, наверное, что я дам дёру. А вот и нет.

Потрясённое удивление, мелькнувшее на его широкой харе, бальзамом пролилось на мою кипящую негодованием душу. Я сделала скупой замах и, чуть пригнувшись, проскользнула под его правую руку, оставив короткую поверхностную рану на мощном бицепсе ненавистного хулигана.

Ох и как же он взвыл! Мм! Но насладиться маленькой победой мне не дали его прихвостни. Увидев, что его босса обижают, кинулись на меня одновременно, и без лишнего шума. Уважительно хмыкнув, схватила за шиворот не успевшего развернуться ко мне лицом главаря этой шайки, и, поднатужившись, толкнула его навстречу друзьям.

Бах!

– Оо! – схватился один из них за переносицу, из носа брызнула алая кровь, парень стал зеленее обычного.

– Ааа! – и парочка крепких выражений – второй из них ударился спиной об ствол дерева и медленно съехал на землю.

Босс отлетел также в сторону и распластался неподалёку от меня.

Пожав плечами, подхватила птичью тушку и, тихо насвистывая, отправилась прочь с места событий. Вслед мне неслись витиеватые маты и угрозы. По всему выходило, недолго мне осталось. Тихо хмыкнув, ускорилась, спеша выйти из леса и оказаться около родного шалаша. Меня изрядно штормило, ноги подгибались, в ушах шумело. Но я держалась. Всё же новое тело не успело до конца оправиться, а тут такие резкие движения пришлось совершать. М-да, дела. Надо как-то заняться укреплением тела Аруны. Моего тела. И когда же я перестану ассоциировать его отдельно от разума? Нужно привыкать, иначе потом могут быть проблемы типа раздвоения личности или ещё что-нибудь психологическое.

А мне такого и даром не нать.

Стараясь отвлечься от боли в ребрах и гудящей голове, думала, что буду делать с только что убиённой птичкой? Нужно вроде как окатить тушку кипятком, потом выдрать перья, а ещё голову срубить надо. Откуда я это знаю? Тряхнула головой, но уверенность в том, что так правильно никуда не делась.

А от мысли, что всё это нужно будет проделать именно мне, поморщилась, уж чем-чем, а подобным заниматься не приходилось, как-то жизнь в большом городе не предполагает всего того, что мне предстоит сделать сейчас.

Но выбирать не приходилось, не ждать же, в самом деле, возвращения Райлы. Посему сама всё смогу.

Добравшись до своего уродливого жилища, огляделась и спрятала добычу за вигвам, после накрыла одной из корзин, подошедшей по размеру. Сама, взяв в руки котелок, отправилась к реке, бежавшей в другой части поселения. Далеко идти. Путь мой пролегал по дороге, разделявшей вигвамы на два ровных ряда: я выбрала именно это направление, потому что мне нужно было быть на виду. Мне хотелось, чтобы меня видели. Всё же та троица могла и нагнать, и дать сдачи. А я пока не в том состоянии, чтобы им противостоять. И ещё была уверенность, они не побегут жаловаться, это ведь настоящий стыд и позор – их одолела самая хилая девчонка в племени. Да они скорее себе язык прокусят, чем признаются в чём-то подобном.

Шла и думала о том, какой крутой поворот сделала моя жизнь. Но эти перемены были больше внешними, по сути же всё осталось практически таким же: борьба за выживание, с целью улучшения условий для комфортной жизни. Так же было и там, на Земле.

Выйдя за пределы поселения, прошла между обережными горшками и направилась в сторону блестевшей реки. Неширокая, довольно узкая, но глубокая, она помогала всем оркам выжить. Без воды поблизости быт селений зеленокожего народа усложнился бы в несколько раз. Пройдя по пологому склону к каменистому берегу, склонилась и набрала полный котелок. Опустив его на землю, нагнулась и вгляделась в собственное отражение.

В целом не так уж и ужасно. Жить можно. Глядя на своё новое лицо в ровной поверхности воды в котелке, провела пальцами по густым, но ровным бровям, скруглённому носу, и пухлым, чуть приоткрытым губам. Коснулась маленьких клыков. Уделила внимание жёстким каштанового цвета волосам, собранным в непонятный пучок, который распутывать пришлось бы несколько дней. Нужно помыться, вздохнула я, поднимаясь с колен и спеша убраться восвояси, пока кто-нибудь не пришёл – не хотелось ни с кем встречаться, а уж разговаривать тем более.

Подхватив за ручку казанок, пошла по склону вверх. Люди, точнее нелюди, в основном женщины были заняты на хозяйстве: кто-то скоблил шкуры, кто-то помешивал варево в котлах, висевших над костром, кто-то, сидя в тени вместительных вигвамов, штопал одежду. Были и те, что, праздно устроившись на широких табуретках, глядели по сторонам или переговаривались между собой.

Детей было не очень много, они либо помогали матерям, либо, если совсем малыши, играли неподалёку от бдительных родительниц. На меня мало кто обращал внимания – словно Аруна не была частью их общества.

И мне вот было интересно, а что те трое здоровенных лба делали в лесу неподалёку от той поляны с упитанными птичками? Как их там, крупы ,вроде. Меня грызло подозрение, что они следили за мной с самого начала.

И всё же, почему парни не на охоте со своими отцами? Может отлынивают? Надо спросить у Райлы.

На подходах к хижине, огляделась, нет ли хулиганов. Было тихо, только голоса соплеменниц долетали до меня.

Обогнув крайний соседский шалаш, не спеша подошла к своему вигваму, ожидала увидеть, что угодно, даже перевёрнутую корзину и отсутствие птичьей тушки, но не сидевшего перед входом здоровенного орка.

– Аруна, – не оборачиваясь, обратился он ко мне, – лучше тебе не светить свою добычу и ощипать её в тени леса.

Моё любопытство победило всяческую осторожность и я, подойдя ближе, повесила над уже разожжённым костром казанок и только потом оглянулась на незнакомца.

Первое, что бросилось в глаза, это его рост. Гость был невероятно высоким, точно выше двух метров и плечи такие широкие, что мне рук не хватит обхватить. Его можно было бы сравнить с теми могучими орками-охотниками племени, но он уступал им в весе, слишком худой, до болезненности. Лицо усталое, с сеточкой морщин, печально сжатые в тонкую линию губы и обломанные клыки также не придавали очарования мужчине. Одежда изношенная в хлам, настолько ветхая, что, казалось, ветер подует, сорвёт напрочь, обнажив кости, обтянутые кожей.

Примечательным во внешности мужчины была также и левая нога. А точнее её отсутствие ниже колена. Рядом с ним лежали допотопные, грубо выстроганные костыли.

– Дядька Ансгар, – догадалась я, глядя на него широко раскрытыми глазами. Сколько же ему лет? Навряд ли больше сорока, мысленно прикинула, стараясь сильно на него не пялиться.

– Он самый, – хмыкнул мужчина, – так как у тебя дела, Аруна? Давай, рассказывай. Но сначала накорми меня, а то живот уже прилип к позвоночнику и скоро его съест, – устало улыбнулся он, глядя на меня тёмными проницательными глазами.

Мужчина заметил мой полный любопытства взгляд на него самого, костыли, и на мешок за его спиной.

– Чего глядишь так, словно не знаешь, что палки-опорки нужны мне, чтобы ходить по поселению. В лесу с ними одна морока. А деревянную конечность натягиваю только при перемещении по лесу, сильно натирает ногу, потом знатно болит кость и мясо так тянет, что свет не мил, – едва заметно поморщился он.