– Проходи, – грубый окрик заставил вздрогнуть.

Откуда-то из-за широкой ширмы появился Багир.

На нем темно-синяя рубашка с металлическим оттенком, расстегнутая на три пуговицы, обнажая мускулистую грудь. Рукава, закатанные до локтей, открывают татуировку, от которой у меня начинают подкашиваться колени. Жуткий скорпион, держащий в клешнях змею, извивающуюся в предсмертной агонии.

Ранее я не замечала, да и в семье у нас ни у кого не было татуировок. Отец считал это тяжким грехом и даже старшему моему брату запретил делать, хоть тот и был у него любимчиком.

– Ну, и что ты стоишь, – насмешливо летит где-то над ухом, и мне хочется присесть, обнять коленки и сжаться в комочек, как в детстве, когда отец был зол на мои провинности.

Багир вырастает передо мной как громадный утес. Вовремя успеваю отвести взгляд, чтобы не встречаться с вожделенно-яростным рассматриванием моей фигуры в полупрозрачном платье.

– Тебе рассказали, кто ты, – он отступает назад, махнув рукой.

Иду за ним, а сама смотрю, что может помочь мне защититься, если вдруг Мариам ошиблась, решив, что этот громила будет просто смотреть, как танцую.

– Я – служанка Ясмины, вашей наложницы, – говорю, а голос предательски вибрирует от накатывающего беспокойства.

Багир садится на широкий диван, расставляет ноги, кладет руку на спинку. Поза победителя: властного, не любящего противоречий, пустых разговоров.

– А может, хочешь стать наложницей? – уголки губ хищно приподнимаются вверх.

– Не хочу! – решительно поднимаю взгляд и тут же жалею об этом.

Тянущее неприятное чувство в животе порождает желание согнуться от страха, убежать прочь от адского рассматривания черных, как бездонная пропасть, глаз.

Делаю невольно шаг назад, но знаю, что сегодня отсюда точно не сбежать. Если только бежать прочь из дворца…

– Мои приказы не обсуждаются, – откликается Багир.

В пространстве спальни его слова разлетаются угрожающим эхом.

– Если я решу сделать тебя своей наложницей, то не приму отказа.

В моей груди начинает кипеть раскаленная лава ярости. Я не думала, что здесь мне придется подчиняться мужчине. Женские истерики я готова была терпеть, но мужские, и тем более становиться его любовницей…

– Я не буду Вашей наложницей. Лучше убейте меня! – рычу ему в ответ, но не поднимаю взгляда, иначе от ужаса, пробирающего от затылка до пяток, рухну без чувств.

Легкая усмешка касается слуховых рецепторов и исчезает, растворившись в вечерней тишине.

– Договорились. Как только я придумаю казнь для тебя – твое желание исполнится, а пока что посидишь и подумаешь над своими словами. Времени у тебя остается немного, – чеканит Багир, а мне кажется, будто сверху на меня льют расплавленный металл.

Слова отца как плетка огревают раз за разом.

Меня убьют.

За неподчинение.

Сцепляю только сильнее руки в замок, а глаза начинает жечь набегающая влага.

– Джамил, отведи ее вниз. Пусть посидит пару суток, потом придумаем, что сделать.

Рядом со мной появляется как призрак евнух и кивком головы показывает идти за ним.

Мы выходим из комнаты, и мысли несутся ураганным вихрем.

Бежать?

Но куда? Здесь не просто дом, а дворец с кучей охраны, которую хоть и не видно, но она есть!

Идти покорно за Джамилом и ждать расправы за неповиновение?

Я оглядываюсь по сторонам. Но вокруг ни души.

Кто сейчас в состоянии мне помочь? Кто готов нарушить суровый приказ Господина?

Удушье накрывает черной необъятной волной.

Никто.

– Господин Альми Арнара, что вы хотите сделать с Лейлой? – голос Джамила раздается неожиданно с нотками сожаления.

– Тебя это не касается! – яростный взгляд сразу ставит любопытного слугу на место. – Я подумаю, а через пару дней решу. Пусть посидит и оценит свое новое положение. Приведи ко мне Ясмину. Поговорить. Сейчас же.

Джамил учтиво склоняется в поклоне и выходит из апартаментов Хозяина.

Через пять минут на пороге появляется одна из наложниц, и Багиру даже не нужно ее спрашивать о состоянии. Было видно, что Ясмина переживала, испытывая к нему теплые любовные чувства. Легкая припухлость век, ярко-красные губы, которые она покусывает от волнения, закрытая поза – скрещенные руки на груди.

– Садись, – указывает взглядом Багир.

Девушка подчиняется.

– Мы найдем тебе другую служанку, – говорит он, словно рассказывает об обыденном.

В глазах наложницы мелькает вопросительный блеск.

– Почему?

– Ты позже все узнаешь. Сейчас тебе это не нужно, – раздраженно бросает Багир. Ему порядком надоедает то, что все, словно слушаясь Лейлу, эту маленькую самодовольную хамку, начинают задавать лишнее.

– А что будет с Лейлой? – тихонько спрашивает Ясмина, и Багир еле сдерживается.

Они и вправду сговорились!

– Я тебе уже ответил на этот вопрос, – цедит сквозь зубы он, чтобы не сорваться и не закричать.

– Хорошо, – склоняет голову Ясмина, видимо, заметив недовольство своего Господина. – Но я хочу, чтобы Джамил нашел похожую…

Ее фразу прерывает стук в дверь, и на пороге оказывается Амира.

– Мне нужно твое разрешение поехать в Бир-Джедит, – ледяное высокомерие окатывает наложницу всего лишь раз, и сестра отворачивается.

– Зачем? – брови брата приподнимаются в удивлении.

– Я хочу повидать свою подругу, Заиру, – лицо Амиры словно камень.

Багир догадывается, что ей не хочется говорить в присутствии наложницы. Надменность Амиры льется через край во всех жестах и даже интонации голоса. Но теперь это лишь забавляет его, а не злит, как раньше.

– Хорошо, – отвечает Багир и обращается к Ясмине. – Ты можешь быть свободна. Как я и говорил, служанку скоро найдем другую. Джамил, проводи ее.

Ясмина повинуется, а как только ее стройная фигурка скрывается за дверями, сестра набрасывается с вопросами:

– Новая служанка?! – возмущенно тараторит Амира – Эти нахалки требуют еще служанок или им не нравятся те, которых находят?

Багир окатывает подчиняющим взглядом сестру, и та поджимает губы в жесте недовольства.

– Лейла не будет больше служанкой. Это я так решил, а не Ясмина, – гневным басом разносится фраза, сказанная братом.

Амира лишь недоуменно пожимает плечами в знак принятия информации.

– Ты тоже можешь идти, – Багир протягивает бумагу с его подписью.

Как только он остается один, наваливается странная изматывающая тоска. Призрачный образ бывшей жены пропитывает все вокруг энергетикой трагичности, невыносимой тяжести воспоминаний.

Багир садится в кресло и закрывает глаза. Что снова так напомнило белокурую блондинку из США? Что снова привело к разрывающим мучениям, которые накрывали, будто песчаная буря в пустыне?

Он усмехается про себя.

Никто не подозревает, что он собирается сделать с Лейлой. И, похоже, это беспокоит не только Ясмину

***

Джамил ведет меня куда-то вниз по лестнице, и сердце заходится от нервного ритма в груди.

Мы в двадцать первом веке, где цивилизация шагнула далеко вперед, но меня ведут в темницу для непокорных рабынь! Как будто прошлое откатилось обратно на тысячу столетий, и вернулись зверские обычаи.

Я не могу сказать даже слова. Давящая горло безысходность забирает последний кислород в легких. Кусаю губы, чтобы не начать плакать.

“Не буду, не буду унижаться! И не позволю меня унизить! Пусть лучше убьют…” – последние слова острым лезвием проходят по сознанию.

Длинный темный коридор еще больше нагоняет панику. Джамил открывает одну из дверей, и я чуть пошатываюсь от ужаса.

Внутри самая настоящая камера. Как в тюрьме. Только здесь порядком чище, и стены не такие темные, как обычно.

– Проходи, – говорит он тихо.

Перешагиваю порог, и дверь бесшумно закрывается сзади.

Светло-серые стены, узкое зарешеченное окошко вверху, кровать, застеленная одним лишь черным покрывалом, в правом углу – зона санузла, огороженная стенками примерно в половину моего роста.