Сажусь на кровать и закутываюсь в покрывало. Зубы от кошмара происходящего отбивают чечетку.

Здесь не холодно, но меня трясет ледяная лихорадка. Укутываюсь прямо с головой и чувствую, как щеки становятся влажными. Слезы бегут сами. Я ничего не могу с этим сделать. По крупицам растворяется уверенность, что я и вправду была хоть кому-то нужна в этой жизни.

А теперь ждет финал…

Финал, который пророчил мой отец. Или перевоспитают, или убьют.

– Убьют, – цежу с закипающей злобой в пустоту камеры, – спасибо, папочка…

Всхлипы перестают давить грудь, и на смену отчаянию приходит ярость.

Вскакиваю с лежака и начинаю стучать по массивной железной двери.

– Выпустите меня! Ненормальные, ублюдки, твари!!!

Холодный металл равнодушно принимает все мои удары и ни на миллиметр не поддается. Ладони начинают краснеть, кожа надрывно ныть.

На мой зов откликается угрюмая тишина.

Ни звука, ни шороха.

Через двадцать минут я понимаю, что бесполезно кого-то звать или пытаться задеть оскорблениями.

Я снова осталась одна со своими мыслями, со вздорным характером, любящая свободу и справедливость.

После истерики кричащая нервозность успокаивается, и в голову начинают приходить мысли о том, как выкрутиться из непростой ситуации.

Я могу предложить отпустить меня, ведь если я не устраиваю, то можно меня просто выгнать, и это обстоятельство теперь вовсе не пугает. Лучше оказаться на улице, никому не нужной, чем умереть и закончить свое существование в мерзких серых стенах.

“А может, мне помогут сбежать?!” – мелькает шальная, абсолютно безрассудная мысль, но смех, больше похожий на припадок шизофрении, пробирает из самого нутра.

Кто может рискнуть и пойти против воли Господина?

Щелчок замка звучит в тишине как удар гонга.

Я вздрагиваю и с ужасом смотрю на приоткрывающуюся дверь.

На пороге стоит Ясмина.

Несколько секунд замешательства, и она бросается ко мне. Обнимает, и под моими пальцами ощущается дрожь от ее тела.

– Лейла, почему ты не подчинилась! – восклицает она. – Я люблю Багира, но я не хочу, чтобы у меня была другая служанка!

Ясмина улыбается, но в ее эмоции невыносимая грусть.

– Теперь уже будет, – цинично подмечаю ей в ответ. – Багир сказал, что убьет за неподчинение.

Она покачала головой.

– Мне не верится. Он не поступит так, – говорит моя бывшая хозяйка. – Но я решила, что тебе здесь нельзя оставаться…

Мое удивление мешается с шоком.

– Ты сейчас серьезно?! Ты решила! – и сдерживаюсь, чтобы не разразиться новой истерикой. – Ясмина, меня, сказали, убьют, и там наверняка куча охраны за стенкой…

– Нет там никакой охраны, – отвечает она, – я попросила Джамила, и он открыл мне, чтобы поговорить с тобой. Если ты придумала, что тебя охраняют как беглую преступницу, то я тебя разочарую.

Уголки губ Ясмины приподнимаются в иронии.

“А может, и правда?! Рискнуть и остаться живой” – ухает пульсирующим ритмом прямо в мозгу.

– А в доме охрана? – недоверчиво поглядываю на подругу-хозяйку.

– В доме нет охраны. Это запрещено. Есть слуги, персонал, который работает в доме, но не охранники. Они даже на территории находятся в каких-то спец местах, потому что я ни разу не видела вооруженного мужчину, похожего на секьюрити.

– Значит, на территории меня схватят, – подвожу печальный финал моего побега.

– Лейла, а что ты хочешь делать? – спрашивает Ясмина с возмущением. – Просто сидеть здесь и ждать расправы?!

Я прикусываю язык. А ведь она права! Я ничего не потеряю. Сейчас убьют или через пару дней – какая разница!

– А ты? Если тебя поймают? – беспокойно оглядываю Ясмину. – Меня в любом случае ждет смерть, а ты пропадешь из-за того, что помогала!

Но она отмахивается.

– Я вижу, что Багир не любит меня. Он никого здесь не любит, – слова с надрывом летят в угрюмое пространство камеры, – тогда какой смысл мне здесь оставаться. Ты стала для меня подругой, человеком, который выслушает и поддержит. Если тебя выгонят, то я хочу уйти с тобой. Я уверена, что тебя не убьют. Багир – хладнокровный мужчина, но не настолько.

– Пошли, – решительно заявляю и встаю с жесткой кровати.

Адреналин бьет по вискам, а внутри все сжимается от предчувствия.

Но обратной дороги нет.

Мы выходим из камеры и идем по коридору.

Что будет – то будет.

***

– Куда это вы собрались?! – возмущенно кричит Амира, когда ей под ноги чуть ли не попали эти две ненормальные: Ясмина и мерзкая оборванка с дерзким взглядом.

– Гулять, – произносит наложница, но в глазах словно светится панический ужас.

– На сколько мне известно, эта нахалка тебе больше не служанка, – чеканит с ядовитым удовлетворением Амира. Ей нравится, как они смотрят на нее. По девушкам видно, что они напуганы и полностью в смятении.

– Да, не служанка, – подтверждает Ясмина, и видно, как она растерянно подбирает слова. – Вот поэтому мы и пошли гулять. Вместе.

Амира довольно улыбается. Эмоции, граничащие со страхом и благоговением перед ее персоной, тешат самолюбие.

– Быстро вернулись к себе в комнаты, – говорит она по слогам и упивается властью, которую сейчас никто не оспорит.

Девушки переглядываются и смиренно идут в женскую половину.

Амира провожает их взглядом и проходит дальше.

Что же решил Багир? Зачем ему невоспитанная, грубая служанка Ясмины?

Вопросы в голове Амиры клубились как змеиный шар.

– Госпожа, Вы что-нибудь желаете? – сбивает ее размышления голос Мариам.

– Нет, – бросает Амира и только собирается уходить, но вспоминает, – Мариам, ты же ходила к… – пытается подобрать слово повежливее, но почему-то эта девчонка вызывала лишь негативные эмоции.

– К Лейле? – переспрашивает прислуга.

– Да, да, – кивает Амира. – Кто она? Откуда?

Мариам пожимает плечами:

– Мы не разговаривали об этом. Но я поняла, что она из бедной семьи, и здесь она не по собственной воле. Ее продал отец.

– А что решил Господин Альми Арнара, ты знаешь? – настороженно говорит Амира и внутри, словно стрела, растет напряжение.

– Я знаю, что Лейлу отправили к Господину Альми Арнару как наложницу, а что он решил… – Мариам пожимает плечами.

Амира недовольно хмыкает:

– Все. Иди, – машет рукой сестра Багира.

Но в своей спальне ей тоже сложно найти успокоение.

Неужели Багир не видит, что эта мерзавка способна на все?

Если ее выгнали из дома собственные родители, значит, девчонка себя вела непочтительно и творила, что хотела. В принципе, что говорить, если она хамила ей, главной в этом доме, и даже не задумывалась о последствиях.

– Надеюсь, Багир в своем уме и накажет адалиску как следует, – произносит она в пустоту роскошных апартаментов.

Амира бросает взгляд на собранный чемодан, и уголки губ трогает легкая улыбка, полная тайны.

Наконец-то пять дней полной свободы. Пять дней, когда глупые наложницы и слуги не будут надоедать присутствием. Пять дней, когда она превратится наконец-то в женщину, которую в ней не видят ни брат, ни тупоголовые служанки.

Амира подхватывает легкий платок из муслина и кружится в танце под призрачную, слышную только ей одной, музыку.

Вся злость единовременно схлынывает, и наступает эйфория предвкушения. Раньше Амира испытывала нервную дрожь, боясь, что кто-нибудь из особняка узнает ее тайну, но теперь на душе стало вдруг легко. Она словно парила над небесами, говорила лишь о том, что никто не имеет права нарушить сказочный экстаз.

Лишь бы это не стало фатальной ошибкой…

***

– И что теперь делать? – шепчу Ясмине, а стук сердца так давит на барабанные перепонки, что не слышу ответа подруги и переспрашиваю.

– Пойдем ко мне. Сейчас решим, – видно, что она тоже пережила целую бурю, пока Амира сверлила нас взглядом, словно пытаясь совершить самую жестокую казнь.

– Значит, Амира ничего не знает, – шепчу, задыхаясь, пока мы бежим по коридору.