Молодой человек начал с того, что стал ходатайствовать перед Буайе, епископом Мирпуа, ведавшим распределением церковных бенефициев, о получении доходной должности. Тот ответил отказом, прибавив, что ему никогда ничего не добиться, пока он, Буайе, будет на своем месте.

— Я подожду, ваше преосвященство, — очень почтительно отвечал де Бернис.

Все узнали об этих словах и запомнили их.

Что же касается аббата, то все его средства к существованию сводились к доходу от должности каноника в Бриуде и маленького бенефиция в Булонь-сюр-Мер; этого хватало разве что на чистую воду.

И тут один его друг представил де Берниса г-же д’Этьоль, к которой начал проявлять большой интерес король. Аббата пригласили к ней в Этьоль, и будущий посол, будущий кардинал прибыл туда на небольшом перевозном судне и с узелком под мышкой. Госпожа д’Этьоль любила веселье, остроумные шутки, лесть и стишки; молодой человек ей понравился, а для такой женщины, как она, это было самое главное.

Де Берниса посвятили в тайную связь короля с этой новоявленной фавориткой, и он чудесно поладил с ними.

И вот, когда г-жа д’Этьоль перебралась во дворец, в числе первого, чего она добилась, были милости для ее подопечного: пенсион в размере ста луидоров из королевской казны, а также квартира в Тюильри. Она обставила его жилище за свой счет, к величайшему удовольствию аббата. Затем, поскольку он был славным дворянином, благодетельница сумела перевести его из маленького бриудского капитула в лионский капитул, где место каноника уже не было синекурой, не приносящей дохода.

Итак, аббат де Бернис неплохо устроился. Он был хорош собой, с чрезвычайно благородным лицом и необычайно проницательным взглядом. Он оказался при дворе под покровительством нового божества и сразу же встретил там радушный прием.

Одной из самых красивых женщин той поры была принцесса де Роган; она благосклонно относилась к ненавязчивым знакам внимания, и аббат, полагавший, что он вполне может ей понравиться, дерзнул попытать счастья. Для этого надо было иметь о себе очень высокое мнение, но женщины такие странные! Что касается меня, то все священники мира, даже если бы они обладали умом Вольтера и красотой Аполлона, тщетно пытались бы привлечь мое внимание — я и пальцем бы не шевельнула, чтобы их поманить. Я предпочла бы умереть мученической смертью, сгореть от своих неистовых страстей, нежели утолять их с обладателем митры или биретты. Но о вкусах не спорят.

Однажды утром принцесса де Роган получила очень красивый букет со стихами, которые были приколоты к каждому цветку и воспевали ее как Венеру, Минерву, Флору и Гебу (некоторые поэты того времени чудовищно злоупотребляли этим мифологическим хламом). Стихи были прочитаны всем гостям; их сочли восхитительными, и придворные начали на все лады расхваливать аббата. Госпожа де Роган запомнила эти похвалы и задумалась; влюбленный приобрел в ее глазах вес, которого до этого у него не было. Она позволила ему за ней ухаживать; это было уже немало.

Что произошло потом? Не знаю. Каким образом де Бернису удалось покорить принцессу, вызвать у нее подлинное чувство, граничащее с безумием? Не могу этого сказать. Несомненно одно: тремя неделями позже он стал ее постоянным официальным любовником, они все время проводили вместе, и она совершенно открыто, высоко подняв голову, возила его с собой повсюду.

В это время оказалось вакантным место посла в Венеции. Принцесса пошла к королю и попросила эту должность для аббата де Берниса; тут же явилась и г-жа де Помпадур (дамы сговорились между собой заранее). Людовика XV так обхаживали, что он не смог отказать. Однако, когда король остался наедине со своей любовницей, он стал всячески насмехаться над ней и г-жой де Роган за их интерес к этому аббатику.

— Он будет прекрасным послом, ваше величество, послом, от которого все женщины потеряют голову, а в Венеции это очень важно.

С г-ном де Бернисом в ранней молодости приключилось весьма серьезное происшествие; он с честью вышел тогда из положения, хотя оно было непростое, и вспоминал об этом, став могущественным человеком, что случается весьма редко. Следует приступить к рассказу издалека: это любопытная история.

Герцогиня Буйонская была одной из тех женщин, которую лучше всего может живописать знаменитый стих:

Сама Венера то, схватившая добычу.^[14]

У герцогини было до крайности много любовников, и она не гнушалась ни одним мужчиной, каким бы он ни был. Требовалось лишь, чтобы он был красив и силен, а до остального ей не было никакого дела, и духовные достоинства кавалера отнюдь не входили в число качеств, которые ее привлекали.

Самый умный и образованный человек на свете, если он не был молод и крепок, не мог сравниться в глазах герцогини с каким-нибудь широкоплечим слугой.

В ту пору шла громкая слава о мужских доблестях графа Саксонского. Герцогиня возымела желание выяснить, стоит ли этому верить, и с присущей ей в такого рода делах с легкостью попросила передать об этом графу. Господин граф де Клермон был влюблен в нее, но очень быстро получил отставку за свою несостоятельность, по словам Пон-де-Веля.

Два брата, особенно д’Аржанталь, знались тогда со многими актрисами и постоянно участвовали в их дрязгах. Соперничество между Лемор и Пелиссье не давало им уснуть, а похождения то покинутой, то вновь любимой мужчинами Антье, которую обожал красавец Ла Мот-Уданкур — все женщины рвали его на части, — занимали их гораздо больше, нежели страдания г-жи де Парабер, которая рассталась с господином Первым и ухватилась за г-на д’Аленкура, а когда тот ее бросил, вцепилась в другого Ла Мота, жуткого урода.

В то время их приятелями по забавам были молодой г-н де Бельгард, аббат де Бернис, вырвавшийся из семинарии на свободу, и маленький аббат Буре, превосходный художник, которого бывший семинарист всюду водил с собой. Д’Аржанталь в шутку называл Буре казначеем компании, потому что, когда они сидели на мели, он расплачивался с девицами за себя и других, рисуя их портреты.

У г-на де Бельгарда также бывали приключения. Бедняга влюбился в некую даму, имя которой я забыла, и всячески старался ей понравиться; он был младший сын в семье, без гроша за душой, и страстно жаждал возвыситься. Дама слушала его признания, ничего ему не отвечая, а в один прекрасный день заявила, что ее не устраивают подобные речи и что такому человеку, как он, следует рассчитывать лишь на любовь уличных женщин.

— Уходите, — сказала она, — отправляйтесь в другие страны попытать счастья, которого вы не найдете в родных краях. Отправляйтесь на войну, дослужитесь до какого-нибудь высокого чина, и таким образом вы обретете благополучие. Тогда вы встретите женщину, которая выйдет за вас замуж. Нельзя ничего добиться без денег, а ваша семья вам их не даст; вот десять тысяч экю, вы их вернете мне, когда разбогатеете. Возьмите с собой также мои благие пожелания, мою дружбу, мое уважение и рассчитывайте на меня как на самую верную из ваших служанок.

Молодой человек согласился на отставку, взял десять тысяч экю и правильно сделал. Он отправился воевать в Польшу, вел себя по-прежнему и был замечен всеми благодаря своей отваге и привлекательной внешности. Дочь графини Авроры Кёнигсмарк, сестра графа Саксонского, безумно влюбилась в молодого военного, вышла за него замуж, и с ее помощью он добился высочайших почестей в этих варварских краях. Бельгард умер, будучи чрезвычайным послом польского короля в Париже. Уверяют, что он стал основателем очень знатного рода и его потомки, коль скоро они продолжат его дело, будут занимать важное место в истории. Он посвятил себя служению Империи: так недавно говорил д’Аржанталь.

Итак, аббат де Бернис был одним из друзей этого человека, как и оба сына г-жи де Ферриоль, а также аббат Буре. Д’Аржанталь влюбился в мадемуазель Лекуврёр, официальную любовницу маршала Саксонского, всячески доказавшую ему свою преданность: так, она продала свои бриллианты, чтобы купить ему Курляндское герцогство, и совершала другие Бог весть какие поступки. Это не мешало д’Аржанталю и другим милым молодым людям увиваться вокруг нее, подобно множеству пигмеев. Среди них были и оба аббата.