Не имея возможности избежать столкновения с полной женщиной в тесной комнате, он отступил на несколько шагов, пока не очутился внутри шкафа. В темноте за закрытыми дверями ему не было видно, что происходит в комнате. Так гораздо лучше. Шкаф новый? Джон попытался вспомнить, стоял ли он здесь в прошлый раз. Они, несомненно, принесли его сюда, чтобы скрыть дверь, ведущую в...

Кто-то опять чихнул, прервав размышления Джона.

– Простите, – послышался женский голос с британским акцентом, а затем девушка изящно шмыгнула носом. – Я всегда чихаю из-за пыли. – Она прочистила горло. – Очень любезно со стороны Дугала и мистера Питагоуэна организовать мне ванну. Такое ощущение, что это единственный способ согреться. И комната, правда, весьма очаровательна, я уверена, что мне здесь будет уютно. Я могла и не перенести дорогу пешком до "Таверны Кэрнгорма".

Джон закрыл глаза, его пронзила странная, пламенная вибрация.

Новый женский голос был хриплым и мягким, как сигарный дым, таявший над самым дорогим бренди. Он вонзился между его рёбер, как гладкий клинок убийцы, задев сердце, которое не билось по меньшей мере столетие. Это одновременно волновало и успокаивало.

– Как я уже говорила ранее, мисс, это не доброта, а услуга, за которую вы щедро заплатили, так что наслаждайтесь ванной с нашим благословением и основательно погрейтесь, пока не продрогли до костей.

Джон всегда ценил шотландский акцент, но высокие нотки в голосе грузной женщины могли оскорбить даже чувствительный слух собак. Что особенно раздражало после чёткого британского произношения.

Он высунул голову сквозь дверцы шкафа, чтобы узнать, кому оно принадлежит, и сразу понял, почему не заметил её раньше.

Прижавшись к серой каменной стене, у самой двери стояла миниатюрная женщина в абсолютно заурядном сером шерстяном плаще, который промок насквозь. Юбки прикрывали коричневый странной формы футляр у её ног. Тень от простой фетровой шляпки скрывала черты её лица. Комнату освещали только два тусклых светильника, но и в полутьме Джон заметил, что тёмные локоны намокли. Очертания острого подбородка и красивых губ над чёрным шарфом привлекли его внимание настолько, что он полностью вылез из шкафа, чтобы разглядеть девушку получше.

Как она оказалась на улице в такую жуткую метель? Эта тощая девушка? Неудивительно, что Питагоуэны нарушили покой Джона, чтобы приготовить для неё комнату. Законы горского гостеприимства, если они всё ещё существовали, не позволили бы им отказать путнику в убежище.

– Я всё равно вам благодарна, миссис Питагоуэн, – сказала девушка.

Боже, как он скучал по милому его уху произношению благородных леди его родины. Столько времени прошло. Джон хотел приказать ей говорить не останавливаясь.

– Я же сказала, зовите нас Бесс и Бальтазар, как все остальные. – Хозяйка гостиницы тяжёлой поступью направилась к двери, взяла поднос с чаем и поставила его на маленький столик возле кровати. После она протиснулась мимо мужа, который вернулся с ещё одним котелком воды, к маленькому кирпичному камину в дальней стене. Закатав рукава, трактирщица присела на корточки, чтобы развести огонь.

– Тогда вы должны называть меня Ванессой.

Ванесса. Джон повторил её имя, и ему показалось, что девушка напряглась под своим многослойным одеянием.

Неужели она уже его слышит? Солнце ведь ещё не зашло.

– Откуда вы, милочка? – спросила Бесс, поддерживая разговор.

Джона тоже интересовал этот вопрос.

– Моя семья в основном проживает в Лондоне, – ответила Ванесса. – Хотя я вынуждена проводить большую часть времени в нашем загородном поместье в Дербишире.

Джону её ответ показался довольно любопытным, не только формулировка, но и мрачная нотка, скрывающаяся за наигранной весёлостью, которую она вложила в свой голос. Вынуждена. Интересный выбор слова.

Если Бесс и показалось это странным, она не подала виду.

– Я спрошу, если не возражаете, куда вы направлялись в такую метель?

– Вовсе не возражаю. – Наклонившись, Ванесса подтащила футляр к столику с чаем, чтобы убрать его с дороги снующих туда-сюда Балтазара и Дугала. – Я направлялась в Форт Огастус на озере Лох-Несс, когда нас настигла снежная буря, – ответила она, наливая себе чашку дымящегося напитка.

– Там ваша семья? – Бесс повернулась и бросила на Ванессу странный взгляд. – Они будут о вас беспокоиться?

Леди не удосужилась подсластить чай, она просто поднесла чашку ко рту и, собрав пухлые губы оборочкой, подула на горячий напиток, перед тем как сделать глоток.

Джона охватила странная, безнадёжная тоска, пока он наблюдал, как Ванесса трепещет от удовольствия, проглатывая тёплую жидкость и почти незаметно вздыхает.

Господи, он бы продал душу, чтобы снова попробовать чай.

– В этом году моя семья на Рождество отправилась в Париж, – туманно ответила она, нарушив затянувшееся молчание.

– А вы с ними не поехали?

Бесс пошевелила кочергой, и кусочек торфа, который она положила под растопку, воспламенился.

– Нет. Нет, меня не приглашали... то есть я, как правило, не путешествую с ними. Я чаще занята своими собственными приключениями.

В комнате мигом повисла неловкая тишина, как по щелчку пальцев. Леди потягивала чай, плотнее закутываясь в плащ и погружаясь в свои мысли, пока ей готовили ванну.

Когда в очаге разгорелся огонь, Бесс добавила ещё одно огромное сухое полено с решётки рядом с камином и, кряхтя, встала. Затем она проверила воду и вытерла руку об передник.

– Какой странный сундук. – Она кивнула на громоздкий квадратный футляр. – Не совсем сундук, я полагаю, но и не чемодан.

– Это фотоаппарат. – Ванесса поставила пустую чашку на поднос и подошла к футляру. – Я должна была участвовать в зимней фотографической экспедиции на озере Лох-Несс до того, как разразилась метель. Сундук с вещами остался в карете.

Фотоаппарат? Джон покосился на футляр. Он никогда не слышал о таком.

Бесс в восторге хлопнула в ладоши.

– Ох, да? Сейчас самое время отыскать Несси, если оно вообще существует! Без сомнения, в этом году вы прознали о Северном сиянии. Можно было разглядеть всполохи на небе, прежде чем их закрыли облака. Именно по этой причине метель такая сильная. Во время На Фир Чилс всё усиливается. И во время солнцестояния, и на Рождество, а после... – Она сделала паузу, заговорщически подмигнув. – Всё возможно.

– Я надеюсь. – Ванесса широко улыбнулась, и Джон почувствовал комок в горле, как будто один вид этой улыбки чего-то его лишил.

– Так, вот вам полотенце и немного мыла. Хотя, возможно, оно не такое ароматное и изысканное, как вы привыкли.

– Оно прекрасно подойдёт, – заверила её Ванесса с доброжелательной улыбкой.

Джон всегда ценил женщин, которые относились по-доброму к тем, кто был ниже их по рангу, положению или материальному состоянию. Больше всего его раздражало, когда сварливая леди была требовательной и неблагодарной.

– Оставлю вас, милочка, – сказала Бесс с улыбкой. – Попробую найти для вас ночную рубашку. Согрейтесь и обсохните, а потом приходите в общий зал поужинать.

Как только дверь захлопнулась, девушка по имени Ванесса, заперлась и сразу же взялась за узел на своём шарфе. Развязав его, она повесила шарф вблизи от огня, а затем сняла шляпу, вытащив из неё булавку.

Увидев её лицо, Джон остолбенел.

Господи, какая красавица! Тонкие черты лица, бледность которого была заметна даже в золотистом свете огня, могли бы запросто принадлежать эльфу. Джона приятно удивили её серые, как зимнее небо, глаза. Многим женщинам такие точёные черты придавали холодный и недосягаемый вид. Но не в случае Ванессы. От неё будто исходило... яркое сияние, которое зарождалось в глазах и разливалось по всему телу подобно водопаду.

Откуда произрастали корни такого необыкновенного явления? Джон задумался. Что же это?

Жизнь, понял он. И она била в ней ключом.

Джона не было в живых так долго, что он уже не мог вспомнить сколько точно, поэтому его заворожила бурлящая в ней жизнь. Словно миниатюрная фигура Ванессы едва вмещала в себя всю энергию.