Д’Артаньян понял, что у него остается лишь один способ остановить свою армию — это дать ей возможность захватить крепость. Он бросил все свои силы на два пролома в стене, заделкой которых в это время были заняты осаждаемые. Удар солдат д’Артаньяна был страшен. Восемнадцать рот приняло в нем участие, и сам генерал сопровождал их на расстоянии в половину пушечного выстрела от крепостных стен, чтобы поддержать их штурм своими резервами.

Отчетливо были слышны крики голландцев, истребляемых среди укреплений гренадерами д’Артаньяна. Осажденные отчаянно сопротивлялись; комендант отстаивал каждую пядь занятой им позиции. Д’Артаньян, чтобы положить конец сопротивлению неприятеля и заставить его прекратить стрельбу, бросил на крепость еще одну колонну штурмующих; она пробила брешь в воротах, и вскоре на укреплениях, в языках пламени, показались беспорядочно бегущие осажденные, преследуемые сломившими их сопротивление осаждающими.

Именно в этот момент генерал, обрадованный успехом, услышал рядом с собой чей-то голос:

— Сударь, от господина Кольбера.

Он взломал печать на письме, в котором содержались следующие слова:

"Господин д'Артаньян, король поручает мне уведомить Вас, что, принимая во внимание Вату безупречную службу и честь, которую Вы доставляете иго армии, он назначает Вас маршалом Франции.

Король, сударь, выражает свое восхищение победами, которые Вы одержали. Он велит завершить начатую Вами осаду благополучно для Вас и с успехом для его дела".

Д’Артаньян стоял с разгоряченным лицом и сияющим взглядом. Он поднял глаза, чтобы следить за продвижением своих войск, бившихся на крепостных стенах среди вихрей огня и дыма.

— С этим покончено, город капитулирует через какие-нибудь четверть часа, — сказал он посланному Кольбера и принялся дочитывать полученное письмо.

"Ларчик, который Вам будет вручен, — мой личный подарок. Вы не станете, надеюсь, сердиться, узнав, что, пока вы, воины, защищаете своей шпагой короля, я побуждаю мирное ремесло создавать достойные Вас знаки нашей признательности.

Препоручаю себя Вашей дружбе, г-н маршал, и умоляю Вас верить в искренность моих чувств.

Кольбер".

Д’Артаньян, задыхаясь от радости, сделал знак посланному Кольбера; тот подошел, держа ларчик в руках. Но когда маршал собрался уже посмотреть на его содержимое, со стороны укреплений послышался оглушительный взрыв и отвлек внимание д’Артаньяна.

— Странно, — проговорил он, — странно, я до сих пор не вижу на стенах белого знамени и не слышу сигнала, оповещающего о сдаче.

И он бросил на крепость еще три сотни свежих солдат, которых повел в бой полный решимости офицер, получивший приказ пробить в крепостной стене еще одну брешь. Затем, несколько успокоившись, он снова повернулся к посланному Кольбера; тот все так же стоял возле него с ларчиком наготове.

Д’Артаньян протянул уже руку, чтобы открыть его, как вдруг неприятельское ядро выбило ларчик из рук офицера и, ударив в грудь д’Артаньяна, отбросило генерала на ближний бугор. Маршальский жезл, вывалившись сквозь разбитую стенку ларчика, упал на землю и покатился к обессилевшей руке маршала.

Д’Артаньян попытался схватить его. Окружающие надеялись, что хотя ядро и отбросило маршала, но он, по крайней мере, не ранен. Надежда эта, однако, не оправдалась; в кучке перепуганных офицеров послышались тревожные возгласы: маршал был весь в крови; смертельная бледность медленно покрывала его благородное, мужественное лицо.

Поддерживаемый руками, со всех сторон тянувшимися к нему, он смог обратить свой взгляд в сторону крепости и различить на главном ее бастионе белое королевское знамя; его слух, уже не способный воспринимать шумы жизни, уловил тем не менее едва слышную барабанную дробь, возвещавшую о победе.

Тогда, сжимая в холодеющей руке маршальский жезл с вышитыми на нем золотыми лилиями, он опустил глаза, ибо у него не было больше сил смотреть в небо, и упал, бормоча странные, неведомые слова, показавшиеся удивленным солдатам какою-то кабалистикой, слова, которые когда-то обозначали столь многое и которых теперь, кроме этого умирающего, никто больше не понимал:

— Атос, Портос, до скорой встречи. Арамис, прощай навсегда!

От четырех отважных людей, историю которых мы рассказали, остался лишь прах; души их призвал к себе Бог.

* …и великого кардинала. — Имеется в виду кардинал Ришелье.

7 Вуатюр, Венсан (1598–1648) — французский поэт, автор стихов "на случай", понятных только участникам узкого литературнохудожественного кружка, член Французской академии.

…Когда Колосс Родосский упал, купец, который сецлил его… нагрузил его обломками четыре сотни верблюдов. — Колосс Родосский— гигантская (в 32 метра) бронзовая статуя древнегреческого бога солнца Гелиоса в гавани острова Родос; была сооружена в начале III в. до н. э. и через 66 лет разрушена землетрясением. В VII в. обломки статуи, для перевозки которых потребовалось до 900 верблюдов, были проданы некоему восточному купцу.

9 Парламентами во Франции в средние века назывались высшие суды, из которых каждый имел свой округ. Наибольшее значение имел парижский парламент, обладавший также важными политическими правами, в частности правом возражения против королевских указов и внесения их в свои книги (регистрации), без чего они не могли иметь законной силы, а также правом отмены этих указов. В парламенте, кроме профессиональных юристов, по мере надобности заседали также принцы королевского дома и лица, принадлежавшие к высшей светской и духовной знати.

И Бегинки — члены женских благотворительных союзов, посвятив шие себя уходу за больными, призрению покинутых жен и девушек, воспитанию сирот и другим благотворительным делам; жили в особых общинах наподобие монастырей, бегинажах, но не приносили монашеских обетов. Первые бегинки появились в XII в. в Нидерландах, затем в Германии, Франции, Швейцарии и Италии и встречались до конца XVIII в.

22 Дуэнья — в средние века пожилая женщина, наблюдавшая за поведением молодой дворянки и повсюду ее сопровождавшая.

27 "Те Deum" — точнее "Те Deum laudamus" {лат.) — "Тебе Бога хвалим" — начальные слова древнего христианского гимна, исполнявшегося во время торжественных и благодарственных богослужений.

…покойного принца — брата короля… — то есть герцога Гастона Орлеанского.

Бувар, Шарль (1572–1658) — французский врач и естествоиспытатель, главный медик Людовика XIII.

29 Дофин — титул наследника престола в королевской Франции с середины XIV в. до 1830 г.

36 …написал свою первую сказку. — Сказки Лафонтена представляли собой стихотворные новеллы фривольного характера на сюжеты, заимствованные из литературы эпохи Возрождения. Эти произведения, в которых проявились лучшие черты литературного дарования автора, имели огромный успех; однако после выхода нескольких сборников сказок их переиздание было запрещено. В данном эпизоде Дюма допускает неточность — первая сказка была написана Лафонтеном в 1664 г., т. е. спустя несколько лет после описываемых в романе событий.

37 …Свежая рыба, которая позднее станет причиной смерти Вателя… — После ареста Фуке Ватель служил метрдотелем у принца Конде. В 1671 г. в замке Шантийи он заколол себя шпагой, увидев, что отсутствует свежая рыба, заказанная для приглашенного туда Людовика XIV. Но как раз в этот момент рыба была доставлена. Самоубийство Вателя нашло отражение во французской литературе того времени.

38 …А читали ли вы Баруха? — Барух (нач. VII — кон. VI в. до н. э.) — древнееврейский пророк, автор одной из книг Библии. Язык этой книги местами отличался замечательной силой и выразительностью. Лафонтен восторженно отзывался о ней, спрашивая у всех своих знакомых: "Читали ли вы Баруха? Это великий гений". Этот вопрос приобрел во Франции характер поговорки.