Она согласилась потом прийти ко мне. Не сразу, не в тот же день, но согласилась. Через два с небольшим месяца болезненных перевязок, я лично забрал Лизу из больницы Красного Креста и отвез к себе домой. Доктору прилично заплатил, да одежду ей новую прикупил. Скромную, не такую, к какой она привыкла. И поселил в комнату с молоденькой Юн. Намного позже я увидел, как же изменилось ее тело. Та красота фигуры, что позволяла ей раньше работать проституткой, ушла, а на ее место пришли уродливые красные шрамы и грубые рубцы. Часть бедра, туловища и рука от кисти до плеча — все было изуродовано. Лишь лицо сохранило красоту. И Лиза очень сильно переживала из-за этого и, скрывая страшное, стала носить платья с длинными рукавами и, если предстоял выход на люди, то всегда надевала тонкие батистовые перчатки. Жалование я ей положил небольшое, но она и этому была рада. Но зато кормил ее и одевал за свой счет. Впрочем, подобные условия оплаты были и у Юн, а когда-то и у Анны Павловны, и у других служанок в Питере. Ничего сверхъестественного, так принято. А что по поводу Юн, так она подселению и не сопротивлялась. Мое слово для нее закон. Да и как мне показалось, она даже была рада разделить рабочие обязанности по дому, да и поговорить ей до этого было особо не с кем. Мурзин, который худо-бедно мог трепаться по-китайски, не в счет — с ним по-бабьи не поболтаешь.

В общем, пристроил я женщину, которая обо мне когда-то позаботилась. И хоть в прошлом она торговала своим телом, но для меня это сейчас не имело никакого значения. Спать с ней я не собирался, а на чужие домыслы мне не было никакого дела. Хотя я и так уже слышал, что приютила она меня после купания в бухте меня тогда не просто так, и не из жалости, а с целью найти покровителя. Что ж, наверное, так оно и было…. Но рассудив, я понял, что ничего криминального в ее желании не было — женщина, скорее всего, хотела просто-напросто вырваться из вечной нужды и обрести хоть какую-то стабильность. Ну а теперь, после такой трагедии, разве можно было ее гнать?

Нет, не можно. И потому я, как человек состоятельный, принял решение Лизу пристроить к себе служанкой и впоследствии увезти в Питер. Впрочем, как и Юн. Ну а моя дорогая супруга, надеюсь, меня поймет.

Август лета третьего года. Прошло несколько месяцев как я здесь и вроде бы много уже сделано, много уже денег потрачена, а все одно, мне казалось, что я прилагал недостаточно сил. Вроде и на Высокой китайцы кирками скалу выбирают, вроде бы и минометы на склад арсенала приходуются и гранаты отправляются туда же, вроде бы и тротил мы химичим и скупаем все возможные химикаты, что здесь, что в Китае, что в Японии. И вроде бы торговля худо-бедно идет, а все равно, у меня было ощущение, что кручусь не очень быстро. Где-то я торможу. Идею про каски я отправил Мишке телеграмму и вскоре получил от него ответ, что они попробуют вручную изготовить с десяток штук нескольких вариантов и испытают их. И когда выберут более или менее удачный, то изготовят их несколько тысяч и вышлют поездом, постаравшись успеть до начала войны. Все это делается, все производится и Мурзин у меня не может найти минутки на отдых — как с самого утра впрягался в свои обязанности, так до вечера и пахал. Я ему своих архаров выделил, и они ему помогали по мере сил, сновали туда-сюда, передавали и мои и моего помощника приказания.

Все это было и к будущей осаде мы готовились. Но было одно «но» о котором я когда-то обмолвился, дал объявление в газету и… как-то упустил из виду. Проще говоря — забыл. А дело это было важным и куда как важнее чем производство гранат, минометов и колючей проволоки. Речь шла об авиации. Месяц назад я через Мурзина дал объявления в нескольких региональных газетах, где написал, что с радостью приму к себе на работу энтузиаста воздушных полетов. Людей любых и тех, кто готов был рискнуть жизнью и стать первым в мире пилотом-испытателем и тех, кто мог обсчитать мне мою идею дельтаплана и его построить. Откликнулось с десяток человек. Кто-то из них написал письма, убеждая меня в своем искреннем энтузиазме, а кто-то просто приехал. И вот в третьем месяце лета у меня на пороге дома появилось два интересных человека.

На громкий стук в ворота вышла Юн и, коряво спросив о цели визита, доложила мне о приходе гостей.

— Кто-кто? — не понял я, напрочь забыв об объявлении.

— Инзинел Глазнов и еще один инзинел, — забыв фамилию второго человека, ответила китаянка.

— Инженеры? — удивился я, но, тем не менее, разрешил им пройти. И Юн, провела гостей в комнату, где я подбивал финансовые бумаги.

И вот эти два молодых человека, похожих друг на друга фигурами, предстали пред моим лицом. Один из них был совсем молод — явно только из-за студенческой парты выбрался, а другой чуть постарше. Тот уже успел где-то поработать и набраться небольшого опыта.

— Чем обязан? — спросил я дежурно, рассматривая визитеров.

Они были похожи не только фигурами, но и лицом. Оба курносые, рыжеволосые. Видно, что братья.

— Вы же господин Рыбалко? Мы к вам по объявлению, вот, — и тот, что был постарше, протянул мне газетку, что издавалась во Владивостоке. — Очень сильно желаем построить летательный аппарат тяжелее воздуха.

— Замечательно, — откинувшись на спинку стула, проговорил я. Газета мне была незнакома, но это не важно — Мурзин подавая объявления не только здесь и во Владике, но так же и в Харбине, в Чите, в моем родном Верхнеудинске, будущем Улан-Удэ и в Иркутске. — Итак, господа, приятно видеть увлекающихся воздухоплаванием людей. Вы, как я понимаю, инженеры?

— Да, инженеры.

— Молодые специалисты…, - констатировал я грустно. Хотя, чего я ожидал? Что ко мне прибежит умудренный опытом седовласый Кулибин? Конечно же, нет! Воздухоплавание как отрасль еще даже не зародилась и опыта в это время нет ни у кого. Ну а то, что пришедшие парни молоды недостатком не являлось. Скорее наоборот — больше энтузиазма в деле будут проявлять, и отвлекаться на дела семейные не станут. — Вас как зовут?

— Я Святослав Андреевич Грязнов, — представился старший. — А это мой брат двоюродный, Евгений Евгеньевич Загогуля.

Я улыбнулся, услышав необычную фамилию.

— Ну-с, господа инженеры, приятно познакомится. Присаживайтесь тогда, поговорим….

И мы поговорили. Юн организовала по чашке зеленого чая, сбегала за горячими булочками и удалилась. И за непринужденным чаепитием я разузнал о братьях все что надо.

Действительно, жили они во Владивостоке. Давно, еще с подросткового возраста, были увлечены идеей перемещений по воздуху. Мастерили воздушных змеев, клеили из бумаги воздушные шары и дирижабли, взахлеб читали утопические рассказы, где фантазировались летающие аппараты. И пытались что-то построить. Но из-за нехватки денег, знаний и помещения, все их попытки были обречены на неудачу. А я им все это мог дать. Вот потому-то они сюда и примчались, гонимые мечтой. Какой именно строить летательный аппарат они не представляли и даже не могли описать свое видение. Крыло как у птицы — вот, что они думали, а вот как это крыло должно работать, они сказать мне не могли.

В общем, после долгой беседы я принял их на работу. Положил жалование, выделили помещение и уже более обстоятельно обрисовал свое видение будущего летательного аппарата. На самолет я не замахивался — времени на его изготовление нет, да и аппарат был бы для нас слишком сложным. Не успели бы его как следует опробовать и внести необходимые усовершенствования. И потому я братьям нарисовал на листе бумаги модель дельтаплана. Треугольное крыло, с подвешенной по центру гондолой, в которой первый пилот должен был прятать тело. И треугольная рама, не знаю как назвать ее — то ли руль управления, то ли еще как. И пока что конструкция предполагалась без двигателя. Объяснил принцип воздухоплавания, о том, как должно работать крыло и как его обтекают набегающие потоки воздуха и как разность давлений тянет крыло на верх. Все это браться выслушали с открытым ртом, так что к концу беседы у меня сложилось впечатление, что я им открыл нечто новое, непознанное. Хотя, возможно так оно и было. Я на самом деле не знаю, на какой стадии развития находится наука о воздухоплавании, вполне возможно, что выдвинутая мною теория была для них чем-то революционным. Но, не в этом суть.