Словно что-то тянет ее туда! Подумалось, что надо осмотреться еще раз, там тоже какие-то папки ей вроде мелькали. Забыли, наверное, не до конца убрали. Направилась в ту сторону, но, почти дойдя, вдруг какое-то движение в конце коридора увидела. Обернулась, давя заколотившееся в груди сердце, отчего-то испугалась, что тот Игорь вернулся…
И с первого же взгляда поняла — нет!..
Еще быстрее рванула на себя дверь, буквально спрятавшись, юркнула в подсобку. Прям какое-то личное убежище! Только…
Сердце колом в груди стало, давя изнутри на ребра, распирая, к лицу кровь прилила! Олег Георгиевич… Она эту рванную походку и в полной темноте, казалось, узнает уже!
Увидел ее? Или не успел заметить? И что он тут делает, если сам сказал, что видеть ее не желает? Зачем в архив пришел? Послать вместо себя теперь некого? Смешно.
Стоит, прижимая руки к груди, кусает губы, не понимая, что даже свет не включила, пусть и сложно считать нормальным освещением ту тусклую древнюю дампу, которую тут отчего-то не поменяли.
Но слишком долго ей не довелось вопросами задаваться, потому как дверь резко распахнулась и пятно яркого света удлиненным прямоугольником выхватило часть подсобки, и саму Дарью в том числе.
— Какого черта вы тут делаете?! — на пороге, кто бы сомневался, стоял Гутник. И хмурился он так, словно Даша его приказ нарушила. Прищурился, всматриваясь в сумрак, очевидно.
А Дарью вот эта вот претензия, прозвучавшая в его голосе, аж взбесила внезапно! Или все, что накопилось за последние три дня, накатило!
— Прячусь! — огрызнулась без всякого пиетета или трепета перед руководством же.
У полковника что-то во взгляде изменилось. Сложно было точно при таком освещении рассмотреть, ведь свет из-за его спины падал, оставляя лицо мужчины по большей части в тени, но вот прям в ней отозвалось! Некая, не вполне понятная какофония всего и сразу!
Руки затряслись, пришлось сжать ладони. И внутри все пылает просто! А еще к нему рвется сама душа, кажется, — впервые же за эти дни увидела рядом, живого, невредимого!
Но и как-же хочется скандал устроить… Сама от себя не ожидала!
— От кого? — показалось, или он реально смешок спрятал?
А еще Олег Георгиевич взял и внутрь зашел! Дверь тут же захлопнулась за его спиной, и они во тьму погрузились. Потому как свет включить полковник тоже не додумался. Теперь надо наощупь искать выключатель… Понял это и Гутник, чертыхнувшись сквозь зубы.
— От вас! — сделала она в сторону шажок, стараясь вспомнить, где здесь выключатель. — Это же вы написали, что видеть меня не желаете. Выполняю ваш приказ, полковник! — не то чтобы специально, но голос просто сочился сарказмом, который не получалось в себе удержать.
Злилась… Злилась… Злилась все сильнее с каждой секундой!
Вообще на нее не похоже! Будто снежным комом на Дашу навалилось все то, что так долго сдерживала в себе. Море претензий! Дикая потребность!
И оба стоят в темноте… Ни черта же не видно!
Детский сад какой-то! Но от этого даже проще злиться!
— Дарья…
— Что «Дарья»?! — не удержалась, отозвалась ехидно.
Кажется, из нее понеслось что-то такое, чего и сама Даша не могла предвидеть. Из-за темноты и будто расширившихся границ потому, что не видно ее? Или просто накопилось?
А сколько можно безнаказанно на ее нервах играть?! Сколько можно заставлять ее душу метаться?!
Не вполне осознавая свои действия, шагнула уже вперед, решив, что пора свет включать. Темнота сбивала с толку, дезориентируя и заставляя терять некую нить связи с реальностью. Будто превращая ситуацию еще в один сон.
Стена же где-то там была, верно? Только, кажется, у Гутника тоже появилась такая вот «светлая» идея. И полковник, судя по звукам, также свой шаг сделал…
Стену она не нашла — в него врезалась всем телом. А Олег Георгиевич моментально Дашу обхватил руками, поддерживая и спасая обоих от потери равновесия.
— Вот зачем вы пришли сюда, если я вам так осточертела?! Не могли кого-то другого в архив послать, если документы понадобились? — даже с обидой какой-то выдохнула свою претензию.
А на самом деле, скрыть пытаясь, как ее трясти начинает от ощущения горячих ладоней на своих плечах, которые Гутник и не думал убирать. Больше того, после ее слов, Олег Георгиевич сильнее сжал пальцы, будто силой стараясь компенсировать увечия рук, буквально ее к себе притиснув.
Дашу же словно током от этого прошило насквозь, усилив дрожь! И полковник сейчас, такое чувство, будто на некой тонкой грани и вот-вот сорвется… Вот только куда? И потянет ли ее за собой?
**
— Да ну елки-палки! Я же просто не хотел вас во все наши проблемы втягивать! Не желал опасности подвергать! Неужели это не очевидно, раз вы такая, со всех сторон, умная?! — рявкнул вдруг Гутник, для самого себя нетипично!
Причем так, будто сто раз уже это ей объяснял и сам беситься начал от ее тупости.
В темноте, конечно, прозвучало вообще грозно, у кого-то и поджилки затрястись могли бы. Но не у нее… И не то чтобы Дашу эта претензия на миролюбивый лад настроила.
Отчего он решил, что орать на нее может?!
Не хотел он! А ее спросил о том, что Дарья хочет?!
— Очевидно?! А что в вашем сообщении наталкивало на это? — не понизила она напор и возмущение. — «На глаза мне не попадайтесь»?! — ну, хорошо, чуть утрировала. Но ее тоже понять можно…
А сама же и не пытается отступить от него. Больше того, уперлась лбом в плечо Гутника… И будто не замечает, что одна ладонь полковника уже уверенно в ее волосы погрузилась, растрепывая косу. А он наматывает ту на свои же пальцы, как еще крепче к себе привязывая.
Интересно, а сам Гутник это понимает?..
— Не было там такого, не врите! — буквально через зубы процедил Олег Георгиевич, но…
Внезапно резко выдохнул. Словно осаждая и себя, и ее.
И сделал это быстро. Гутник успел себя в руки взять до того, как Даша бы возмущаться начала. При этом и ее из этих самых своих рук не выпуская. Опыт?
— Простите, Дарья. Мы не с того начали, — совершенно иным тоном заметил полковник, словно искренне пытался наладить диалог.
И было очень сложно не прослушаться, даже при ее злости. Убеждать и управлять этот человек точно умел, хоть и только голосом в полной темноте.
— Мой поступок был обоснованным, с моей точки зрения, но, в самом деле, не учитывал вашего мнения. Я не знал, насколько много для вас значит ваш выбор профессии. Анна Тимофеевна чуть больше мне в этом направлении открыла глаза.
Э-эм… как-то она не ждала такого от Олега Георгиевича.
Вот совершенно. Он извинился? Или что это было? При чем здесь ее тетя? И почему у нее сил нет отступить? Как так вышло, что ее собственные руки уже его плечи обхватили…
Боже! Что Даша творит?! Надеется, что он в темноте не ощутит? Но она-то ведь все чувствует, что он делает, как притягивает ее все ближе. И его дыхание на своем лице уже ощущает… Сильные, жесткие пальцы на собственном затылке в волосах. И совершенно нет впечатления, что чего-то ему не хватает или ущербен… Потрясающий!
А ей голову ведет, заставляя забывать про все претензии!
Слишком острой памятью о прошлой потере и той боли, что три дня вглубь себя пыталась затолкать, отзывается. Правда?.. А разве Даша сомневается?
А он?.. Он это ощущает?! Догадывается? Понимает ли, кто они друг другу?!..
— И, кроме того, Анна Тимофеевна сообщила, что вас сегодня кто-то сильно расстроил, напугав. Кто это был, Дарья?! — голос Гутника стал низким, хриплым.
А еще до бесящих чертиков требовательным! Вот кто ему сказал, что может так с ней говорить?
— Почему вы плакали?!
Таким тоном вдруг спросил, что ее в жар бросило! Каким-то очень реальным в этой тьме, будто еще одной ладонью голос стал, которая звуком скользит по ее скуле, бровям, чуть царапая кожу…
— Какая вам разница?! Это же вы меня видеть не желали! — выставила подбородок вперед. Но…
Дашу трясти мелко-мелко начало. И настолько мощный порыв вдруг накрыл! Неистовая потребность… Тяга к нему! Почти нужда стать еще ближе! Прижаться, соприкоснуться любым участком кожи, чтобы тепло его тела ощутить, самой настолько сильно обнять Гутника, чтоб никогда больше не зажигать поминальные свечи у его изголовья!.. Защитить всем, чем сможет только!
