И выезд из поселка.

В салоне многообещающая тишина.

За рулем он.

Сижу вполоборота и смотрю на его длинные пальцы, что без напряжения держат руль. У меня в ногах спортивная сумка, с которой Савва ездил в командировку, он, правда, даже домой не заходил.

А у меня с собой, вообще, никаких вещей нет.

Даже документов.

- Куда мы едем? - тронула его за руку.

- Пока в гостиницу.

Он посмотрел на мою ладонь, поглаживающую его запястье, повернулся. Встретились взглядами - и я дыхание задержала - так он красив, и так сложно привыкнуть, что вот этот мужчина рядом со мной.

- Завтра поговорю с твоим мужем, - сказал Савва.

Снова уставился на дорогу.

Трасса, по обеим сторонам стены леса, по стеклу барабанит дождь, а в машине тепло и сухо, и пахнет так чудесно - его парфюмом. Представляю номер гостиницы, широкую двуспальную кровать и нас вдвоем, до рассвета еще целая вечность, и она наша.

Может быть, Кирилл послушается друга и не станет раздувать скандал, может, женится потом на Свете, ведь они подходят друг другу, им всегда есть о чем поговорить.

И они одного круга, как выражается муж.

Когда заехали в город кончился дождь.

Блестящие дороги и тротуары, вывески ночных баров, галдящие компании - мне сегодня все нравится.

Савва притормозил напротив светящихся окон гостиницы. Щелкнул ремнем безопасности.

- На счет Кирилла, - потерла вспотевшие ладони. - Он...- запнулась, едва увидела его взгляд - потемневший, тяжелый. Фраза о том, что муж меня бьет - она на языке крутится, а слова выдавить не могу.

- Что, Злата, - переспросил Савва.

Я тоже ревную к Свете.

Но у него такой мрачный вид, кажется, что он прямо сейчас развернется и рванет назад, к моему мужу, сразу, как только услышит, что тот распускает руки.

- Отец лежит в клинике, - начала. - Алкоголизм. Кирилл папу туда устроил.

- Молодец Кирилл.

Не дожидаясь продолжения, Савва наклонился и выдернул свою сумку. Вышел из машины. Хлопнул дверью.

- Ты не так понял, - поморщилась и выскочила следом. - Папа украдет медицинский спирт и напьется, а с алкоголем его мешать нельзя.

И опять я что-то не то говорю, Савва смотрит на меня, не мигая, а мне повторять не хочется, все те угрозы, из-за которых я две недели ночами не спала.

- Это мне муж пообещал, - облокотилась на мокрый капот. - Что папа отравится в больнице, если я не вернусь домой.

Впереди светится вывеска гостиницы. Отблески падают на Савву, делают его лицо неживым каким-то, замороженным. Стоим друг против друга, и я не понимаю, слышал он меня или нет.

Он очень долго молчит.

Это неприятно, виноватой себя чувствую, что говорю про Кирилла гадости.

Но хуже всего - на лбу от волнения выступил пот. И внутри все сжимается.

Страшно.

Что он мне сейчас не поверит, ведь кто я такая, соседка, жена друга, с которой он изменил. Мы знакомы меньше месяца, у меня нет хороших манер и богатых родителей, а с Кириллом они...как и со Светой, одного круга.

- И я вернулась домой, - снова подала голос. - Потому, что Кирилл угрожал и...

- Пойдем, - его голос не изменился, все такой же спокойный, ровный.

Пикнула сигнализация, и я вздрогнула, отступила от машины.

Савва первым двинулся к гостинице, я следом за ним ускорила шаг и взбежала по ступенькам.

Пока он стоял у стойки ресепшен и болтал с улыбчивой девушкой-администратором я топталась в сторонке, у кожаного дивана.

Запрокинула голову и посмотрела на свое отражение в зеркальном потолке.

Назад пути нет, про папу я сказала. И Савва должен мне поверить, я ведь всем, что у меня есть рискую, оставаясь с ним.

И пусть есть у меня только отец-алкоголик.

Это все равно много.

- Вот ключ от номера, - он подошел мягко, бесшумно, в мою ладонь вложил карту-ключ. - Одна сможешь побыть?

- А ты? - растерянно зажала в кулаке карту. Подняла на него глаза.

- Я в клубе две недели не был, - он посмотрел на часы. Потер щетину на подбородке. Помедлил, протянул мне свою спортивную сумку. - Вещи возьмёшь?

- Ты же вернешься? - перехватила сумку.

- Конечно.

Он ответил просто, уверенно. И взгляд у него прежний, в нем нет сомнений, подозрений, кажется, что он верит мне.

Но правда у него в клубе дела или он один сейчас остаться хочет - по его лицу не угадать, это у меня все на лбу написано, а он непроницаем.

- Ладно, - крепче сжала лямки сумки и отступила на шаг. - Возвращайся скорее. Я тебя жду.

Савва

Свет в окнах горит до сих пор.

И дверь стоит нараспашку - заходите, воры.

Пусть поселок и охраняется - все равно, Кирилл живет так, словно ему принадлежит весь мир.

Поднялся и пару раз стукнул по косяку.

Не слышит.

Шагнул в дом.

Кирилл до сих пор торчит в кухне. На столе перед ним открытые контейнеры с едой. Он поднял голову, когда я показался в проеме. И палочками подцепил с подложки ролл.

- А, сосед, - друг забросил в рот ролл и запил коньяком. Кивнул на другой стул. - Присоединяйся. Жена больше не готовит. Пришлось опять заказать доставку.

- Где она? - приблизился.

- Кто, Злата? Дрыхнет, наверное. Что ей еще делать. Я зарабатываю. Она только по магазинам с твоей шатается. И спит. Кстати, твоя тоже наверху, - палкой он ткнул в потолок и хохотнул. - Завтра тебя ждет взбучка. Проспится и устроит. Садись, чего ты. Выпьешь?

Остановился напротив, ладонями оперся на стул.

Кирилл сам из ресторанов не вылезает. Каждую неделю меняет любовниц. Он на отца рассчитывает, как в детстве, что в случае чего тот решит все проблемы.

Он слишком любит эту жизнь, ее удовольствия - потому и безответственный, не организованный.

Но шантажист из него никакой.

Злата что-то перепутала.

- У Златы отец в клинике? - взял стакан, из которого пил Барс, видимо. Поболтал на дне остатки коньяка.

- Чего? - Кирилл хлопнул пластиковой крышкой контейнера. - Светка разболтала? И то, что я жене угрожаю, да? Забей. Любят они всякую херню друг другу в уши лить. Мне это нахрена - алкашу ее угрожать? Своих дел полно. С бизнесом не все гладко, - он вздохнул длинно, протяжно. Поднял стакан. - Выпьем?

- Кирилл, - усмехнулся. - Правило знаешь? Ври кратко - тогда поверят. Что там с ее отцом?

Он помолчал.

Глотнул коньяк, покатал по столу стакан. Растер покрасневшие глаза и снова посмотрел на меня.

- Ну, есть грех, - хмыкнул. Покосился на двери кухни. Опять замолчал, прислушиваясь, не ходит ли кто. И вонзил деревянную палку в ролл. - Про мамашу ее слышал? Бросила доченьку. И уехала с престарелым любовником. Мужик этот несколько месяцев назад кони двинул. А мамаша вспомнила про Злату. Решила вину загладить.

- И что? - посмотрел на часы. Вторые сутки не сплю, в мечтах я уже в номере отеля, и в моей постели соседка.

Про ее жизнь от нее самой узнать хочется.

Не от Кирилла.

- Старый хрен был богат, как Кощей, - цокнул языком Кирилл. - И мамаша хочет на Злату свои богатства переписать. Весной она с ней встретиться пыталась. Мамаша. А Злата гордую строит, обиженную, типа пусть предательница забудет, что у нее дочь есть.

Кирилл зажевал розовый лепесток имбиря.

В доме тихо и пусто, над столом неярким светом горит бра. Друг раскачивается на стуле, стеклянным взглядом изучает кухню.

- Ну, представь только, - Кирилл едва не упал, схватился за угол стола, и ножки стула громко брякнули об пол. - Черт, - он засмеялся. - Моя жена простушка из клоповника - миллиардерша. Придет тебе такое в голову? Захочет - и сама все это купит, - махнул он рукой по сторонам. - Понял теперь?

Он снова начал раскачиваться на стуле.

- Сядешь, может. Или так и будешь столбом маячить?

- Миллиардерша и ладно, - облокотился на спинку. - Ты тоже не бедствуешь. Отец тут ее причем?

- Савва, - Кирилл поморщился. - Родители сказали, что денег мне больше не займут. Если с бизнесом не справляюсь - это мои проблемы. Рухнет все - никто и пальцем не шевельнет. Я в стрессе. Когда на Злате женился - вообще, решили, что я умом тронулся. Не объяснять же им. Что у девчонки, которая на стипендии учится и живет с отцом-алкашом денег больше, чем у всей нашей семьи. Такие дела.