Пока собирался, наступило время выдвигаться к месту службы. В моих планах было с утра доложиться полковнику, после чего тихо и незаметно слинять со службы, решая свои дела. Поэтому, на приём к непосредственному начальнику просто необходимо было попасть одному из первых – желания сидеть в приёмной у меня не было.

Снова такси, знакомые, практически ставшие родными улицы, и, вскоре я стою перед зданием Генерального Штаба.

На флагштоке также гордо реет флаг Польской Республики, а у входа застыли два часовых в прекрасно подогнанной форме, с карабинами Маузера на плечах. При моём появлении, оба бойца тут же вскинули винтовки «На Караул». Проходя мимо них, я козырнул двумя пальцами, а сам подумал лишь о том, что не завидую этим солдатам – это сколько же раз за день им нужно заниматься подобной показухой? Не счесть.

В дежурном помещении за стеклом обнаружился знакомый поручик, впрочем, его имени я вспомнить так и не смог. А вот он меня вспомнил и вполне дружелюбно поприветствовал меня, поднимаясь из-за своего места:

-Ян, уже вернулся? Как Париж? А Парижанки?

Когда поручик оказался передо мной, покинув своё рабочее место, и, протянул мне руку, я аккуратно пожал её, после чего ответил:

-Именно. Из Парижа. Красивый город. Жаль только, про парижанок ничего не смогу сказать. Мне всё больше пришлось общаться с различными усатыми мужчинами, носящими военную форму и смотрящих на меня, как на идиота!

-Да-да, эта французская заносчивость! – Улыбнулся поручик. – Как вспомню их офицера, что читал нам тактику в училище, так вешаться хочется. Всё называл нас, поляков, «недоносками, которые ничего не могут».

-Извини, мне идти нужно. – Попытался я избежать дальнейшего разговора. – Не знаешь, пан полковник Сосновский уже на месте?

-Пока не прибыл.

-Тогда я пошёл, надеюсь успеть к нему первым. Увидимся! – Попрощался я.

-Увидимся! – Хлопнул меня по плечу поручик.

Из-за раннего времени, людей в здании было немного – только ночные уборщики, завершающие свою работу, да ранние пташки, вроде меня. В общем – тишина и спокойствие, что не могло меня не радовать.

До приёмной полковника я добрался весьма быстро. И, к счастью, оказался первым из посетителей, о чём мне поведал адъ.ютант полковника в чине капитана. Он же предложил чаю и поинтересовался, как прошла поездка в Париж.

-Извини, не могу ничего рассказывать. Подписку давал. – Коротко ответил я. Капитан лишь улыбнулся и понятливо кивнул.

Разговор не клеился. Капитана этого я практически не знал – согласитесь, редко кто замечает различного рода секретарей и помощников. Сейчас же я внимательно изучал этого офицера. Уже не молод – лет около сорока, левая рука в перчатке, а на кавалерийском мундире, весьма красноречиво говорящий о его владельце, орден креста «Вертутти Милитари».

Проследив за мои взглядом, капитан сдержанно улыбнулся:

-За Варшаву. Там же и кисть руки потерял.

Я кивнул:

-Хорошо, что выжил.

-Я тоже так думаю, хотя тогда так не считал.

Устроившись поудобнее в своём кресле, капитан уже собирался начать что-то рассказывать, но, вдруг, резко вскочил на ноги, вытянулся и начал докладывать:

-Пан полковник, за время вашего отсутствия происшествий не случилось. К вам посетитель, подпоручик Домбровский. Документы от пана подполковника из Кракова тоже у меня.

Махнув рукой, прерывая словоохотливого подчинённого, пан полковник Сосновский повернулся ко мне:

-Через пять минут.

-Слушаюсь, пан полковник! – Вытянувшись, гаркнул я.

-Вацлав, подай мне кофе. Также, через пять минут.

-Слушаюсь, пан полковник! – Ещё больше вытянувшись, ответил капитан.

Сосновский же, сморщившись, словно от зубной боли, достал из кармана ключ и вошёл в свой кабинет, мягко закрыв за собой дверь.

-Шеф не в духе. – Шёпотом сообщил мне капитан, хорошо знавший своего начальника. – Наверное, опять дочка, что-то сделала.

Обсуждать дочку полковника, ту самую Эльжбету, с которой, судя по всему, весьма близко был знаком «мой предшественник» в этом теле, я посчитал весьма глупым и нецелесообразным, поэтому лишь пожал плечами. Капитан же, ожидавший от меня чего-то иного, лишь странно посмотрел на меня, после чего сказал:

-Пора, заходи.

Оценивающе посмотрев на своё отражение в зеркале и не найдя к чему придраться, я подошёл к двери и три раза постучал в неё кулаком, после чего потянул дверную ручку на себя, и, просунув в образовавшийся проём голову, спросил:

-Пан полковник, разрешите войти?

Услышав разрешение, вошёл, прикрыв за собой дверь.

-Пан полковник, подпоручик Домбровский. Представляюсь по случаю прибытия из краткосрочной командировки.

Оценивающе изучив мой внешний вид, Сосновский пригласил меня присесть, показав место по правую руку от себя. Дождавшись, когда я усядусь на предложенное место, и, переведу дух, полковник начал задавать различные вопросы. На какие-то я отвечал сходу, на какие-то отвечал после небольшого размышления. Минут через десять, когда блиц-опрос был завершён, а капитан поставил перед своим шефом-таки чашечку с ароматным чёрным кофе, в кабинете наступила тишина.

Сделав несколько глотков, и в очередной раз сморщившись, полковник отставил чашку с кофе в сторону, после чего отодвинул один из ящиков своего стола и достал из неё обычную серую папку, протянул её мне.

-Изучи.

Послушно развязав тесёмки и раскрыв папку, я обнаружил разорванный на четыре части лист бумаги. Сложив его, начал читать:

«Начальнику…

Рапорт.

Я, подпоручик Домбровский Ян…

Прошу перевести меня для дальнейшего прохождения службы…

В связи с чем…

Прошу удовлетворить…»

Отложив разорванный рапорт в сторону, беру второй лист бумаги с похожим содержанием, после чего поднимаю вопросительный взгляд на полковника.

-Там ровно двенадцать рапортов. Ранее я их просто складировал, не давая хода. Сейчас же, после всех твоих похождений во Франции, мне рекомендовали от тебя избавиться.

Полковник замолчал и внимательно посмотрел на меня.

-Если бы не моё обещание твоему отцу, я бы тебя просто вышвырнул из армии, после всего, что ты сделал с моей Эльжбетой. Но я обещал твоему отцу. Поэтому.

Каждая фраза, которую говорил полковник, давалась ему с трудом, отчего его речь становилась всё более и более рубленной.

-Поэтому. Ты. Переводишься. Принято решение. Сформировать отдельную танковую роту. В армии «Познань». Лично генерал Кутшеба* просил подобрать ему толковых офицеров. Тебя я рекомендую ему на должность командира роты. Всё.

-Благодарю, пан полковник! – Вытянулся я, сам не знаю от чего улыбаясь. – Только…

-Что? – Вытянулось лицо полковника.

-Должность командира роты. Она же… Поручику положено!

Лицо полковника налилось краской, но полковник вместо того, чтобы начать на меня орать, лишь процедил сквозь зубы:

-Приказ будет готов к вечеру. Свободен.

-Слушаюсь, пан полковник!

*Дивизионный генерал Тадеуш Кутшеба. Начинал службу при австро-венгерском Генеральном Штабе, откуда ушёл капитаном. С ноября 1928-го года, комендант Высшей Военной Школы в Варшаве. В 1938-м году подготовил "Проект стратегического плана на случай войны с Германией". 23-го марта 1939-го года назначен инспектором армии "Познань".

Глава 2. Предложение пана Ковальского.

Знаете, а есть свои плюсы в службе при штабе – практически нормированный рабочий день, можно соблюдать хоть какой-то график. Вот только подковёрная возня надоела. Стоило мне только получить вторую звёздочку на погон, как тут же ещё совсем недавно знакомые молодые офицеры начали подкалывать – «пан поручик, разрешите обратиться? Разрешите закурить?» или «пан поручик, разрешите отлучиться на законный обед?». И всё с издёвкой. Ну, удружил пан полковник… Старое место уже находится под другим офицером, а на новом я как бы и лишний. Хоть на службе не появляйся. Хотя и должен – приказ о переводе всё задерживается.