Annotation
Подпоручик Домбровский возвращается из Парижа. Новое звание. Новое назначение. Новые приключения. Что ждёт нашего героя? Давайте, узнаем!
Поручик из Варшавы
Пролог
Глава 1. Новое назначение.
Глава 2. Предложение пана Ковальского.
Глава 3. В Познани
Глава 4. Мобильная группа при штабе армии.
Глава 5. Не у дел
Глава 6. Сторонний наблюдатель
Глава 7. Вести генерала Кутшебы
Глава 8. Разговор с генералом Кутшебой
Глава 9. Ультиматум пану Ковальскому.
Глава 11. Помощь пана Домбровского и весточка от Робеспьера.
Глава 10. Все в сборе.
Глава 12. Встреча с посланником Робеспьера.
Глава 13. Странные дела.
Глава 14. Тайное собрание.
Глава 15. Старый знакомый.
Глава 16. В машине с интендантом
Глава 17. Разговор с Терезой
Глава 18. Подполковник Влодзимеж Каня
Глава 19. Рацпредложения.
Глава 20. Экскурс в историю. (написана при помощи википедии. Необязательна к прочтению - много исторической справки)
Глава 21. Проверка батальона подполковника Кани.
Глава 22. История жизни подполковника Кани
Глава 23. Пари
Глава 24. Шаги в сторону от истории + новогодние поздравления
Глава 25. "Шота - у Ашота"
Глава 26. Посиделки с Робеспьером
Глава 27. Кто же ты на самом деле, Мари?
Глава 28. Очередное довоенное утро.
Глава 29. Контрразведчики из Варшавы
Эпилог
Поручик из Варшавы
Пролог
И кто сказал, что плохие дороги – это исконно русская проблема? Три с половиной сотни километров, которые раньше я бы проехал часа за четыре с половиной, нам пришлось тащиться аж восемь часов – целый рабочий день в просвещённых странах, где работодатель хотя бы делает вид, что беспокоится о своих рабочих.
Хорошо хоть, что пан Ковальский в Париж приехал на прекрасном Хорьхе-600 в комплектации четырёхмерного пульмана-лимузина, благодаря чему наше путешествие на север Французской Республики, несмотря на весьма печальные обстоятельства, было проведено в относительном комфорте. Да и Тереза, которую похитители накачивали снотворным (чтобы особых проблем девушка не создавала), с трудом отходила от пережитого и большую часть времени спала в объятиях отца.
Пару раз по дороге мы застревали, но местные жители, обращавшие внимание на дорогой лимузин (которых было выпущено всего около пятидесяти штук, о чём мне поведал пан Ковальский) регулярно приходили на помощь и помогали выбраться из западни, за что и были вознаграждены такими желанными франками.
К точке назначения – морскому порту города Шербур, мы приехали около одиннадцати вечера. В ночной темноте грузились на небольшой грузопассажирский пароход под шведским флагом. Пан Ковальский был настолько щедрым, что нам с капитаном Врубелем арендовал отдельные каюты класса «полулюкс», впрочем, я оценить их так и не смог, потому что провёл всю часть нашего морского путешествия в обнимку с тазиком – настолько сильно меня доконала морская болезнь.
Во время коротких остановок в Датском городке Эсбьерг и в Германском Ростоке, я с радостью ходил по берегу, нервно кутаясь в свою шинель от холодного ветра, дующего со стороны моря и мысленно пропевая знакомую мне по двадцать первому веку присказку, заменяя её слова под текущую ситуацию, и не важно, что в рифму получалось далеко не всегда:
Человек - это труп,
Завёрнутый в тулуп,
Замученный до слёз,
Выброшенный на мороз...
А ведь действительно - температура вокруг была не ниже нуля, но этот чёртов промозглый ветер...
Впрочем, через несколько дней, когда наш кораблик прошёл почти две тысячи километров и причалил в вольном городе Данциге, который поляки называли Гданьском, я облегчённо выдохнул - нет, не понимаю я моряков, которым только и дай, чтобы оказаться на морской палубе... Может быть когда-то и была какая-то романтика в этом, но уж точно не сейчас...
В Гданьске, после прохождения таможенного контроля, мы тут же заселились в небольшую, но уютную гостиницу, которую держал немолодой немец. За весьма умеренную плату нам выделили по номеру, обеспечили горячим трёхразовым питанием. Меня же больше всего порадовала возможность полежать в горячей ванной, а потом и простая в общем-то возможность завалиться и поспать…
Проспал ваш покорный слуга почти сутки – последняя неделя выдалась слишком уж нервной и морально выматывающей, отчасти даже бессонной, вот организм и потребовал своего.
Стоило мне прийти в себя, как я обнаружил, что соседние номера оказались пусты – ни семейства Ковальских, ни пана капитана Врубеля в гостинице обнаружить не удалось. Было уже, я немного приуныл, но к своему превеликому удивлению обнаружил в кармане своей шинели пухлый конверт, в котором обнаружилась весьма крупная сумма в злотых и коротенькую записку от пана Ковальского:
«Прошу простить за наше скорое отбытие, но дела ждут в Варшаве.
По возвращению в столицу, вы всегда будете желанным гостем в моём доме.
Надеюсь, вы не откажетесь от небольшого денежного вознаграждения за спасение моей дочери? Это самое малое, что я могу сделать для вас.
С уважением, СтанИслав Ковальский»
Отложив письмо в сторону, я пересчитал деньги. Купюры были в номиналах по два, пять, десять, двадцать и сто злотых. На круг вышло – десять тысяч. Очень большая сумма, тем более, что я знал о том, что гражданская версия хорошего польского армейского мотоцикла Sokol-1000 стоит больше четырёх тысяч. Прикинув, я понял, что в этом конверте оказался весь мой оклад за несколько лет. Шутка ли – две штуки баксов в тридцать девятом году!*
У меня даже в очередной раз появилась дурная мыслишка - бросить всё, ничего не менять, и, пока есть возможность, прямым ходом рвануть в Соединённые Штаты Америки, ну или в Аргентину. На первое время денег должно хватить, а там уже и я что-нибудь да придумаю. Чай, не совсем дурак. Вот только для этого всё-равно придётся вернуться в Варшаву. Хотя бы для того, чтобы забрать с собой Терезу и попытаться уговорить пана Ковальского продать всё, что у него есть, чтобы с хорошим стартовым капиталом начать всё сначала в месте, где война не сможет помешать мирной жизни...
Прогулка по городу-государству Данциг с первых минут мне не понравилась. Первое негативное впечатление появилось сразу же после того, как я покинул гостиницу – сильный холодный ветер, дувший с моря, несмотря на то, что я закутался в шинель и прикрыл лицо армейским шарфом, пронизывал, кажется, до самых костей. А потом ещё эти… Прикопались…
Троих мужчин, намеренно следующих в мою сторону я заметил сразу. Все в однообразных черных не то шинелях, не то плащах, перепоясанные одинаковыми ремнями, у одного из них на нём крепилась кобура для пистолета, а у двоих других – подсумки для винтовочных патронов. Сами же винтовки, как вы понимаете, весели у двоих на плечах. Головы у них были покрыты непривычного вида шапками.
Вначале я даже подумал, что меня хотят за что-то арестовать. Но кто? Польская контрразведка (дефензива)? Нет – там хватает специалистов, которые приблизились бы просто ко мне на улице и с высокой долей вероятности обезоружили бы так, что я не смог бы оказать никакого сопротивления. Польская полиция? Опять же – нет. За время своего пребывания в Варшаве и во время поездок с командировками по Польше в ту же десятую кавалерийскую бригаду (см. первую часть серии – «Подпоручик из Варшавы»), я успел насмотреться на польскую полицию – те всегда были одеты несколько иначе, да на фуражках носили кокарды с орлом. Тут же у них шапки. И на них эмблема – «Тотенкопф»*.
Я даже несколько удивился – какого чёрта «эсэсовцы» могут так просто бродить по вроде как ещё польской территории?
Непроизвольно я сжал в кармане шинели миниатюрный браунинг – трофей из Франции, который ваш покорный слуга так и не удосужился сдать. Да и вывезти просто так его бы не получилось – спасибо пану Ковальскому, именно благодаря ему досмотры на обеих таможнях были чисто формальными: сверили документы, поставили печати, да пропустили, даже не заглядывая в багаж, и, уж упаси боже – даже не просили показать, что находится в карманах.
