Генерал Кутшеба ненадолго задумался, после чего завизировал и этот, более объёмный документ, обильно дополненный более чем десятком схем расположения орудий и пулемётов как в одном опорном пункте, так и группы из двух-трёх опорных пунктов, а также долгими размышлениями на тему эффективности таких укреплений, с различными обоснованиями.
-Это, конечно, хорошо, поручик, что вы беспокоитесь не только о нашей армии «Познань», но и о всём Войске Польском в целом, но, порой мне кажется, что именно вы, пан командир отдельного танкового батальона, знаете слишком много. Причём знания эти далеко не уровня не то что поручика, находящегося на майорской должности, но даже не моего, генеральского уровня. Иногда у меня возникают мысли, что вы владеете некоторой информацией лучше, чем руководство нашей армии в целом, и пан Маршал Рыдз-Смиглы в частности. Что скажете на это, поручик?
Закончив свою длинную речь, генерал аккуратно отложил папку в сторону и посмотрел на меня. Причем смотрел так внимательно. Будто бы генерал обладал рентгеновским зрением и мог просвечивать меня насквозь. И отчего-то у меня возникло такое ощущение, будто он обязательно поймёт, вру я или нет.
И вот что ему ответить?
Вроде и человек хороший – обманывать его не хочется. Вон он как ко мне – со всей душой. Офицера (меня) с не самой лучшей репутацией взял к себе, приютил, обогрел, вначале на роту, а потом и на батальон поставил. Всяческую помощь и поддержку оказывал – и материальную, и, что не менее важно, моральную. А я ему в ответ что? Обману?
Не хотелось бы.
Но и рассказывать информацию тоже нельзя – не поймут. И это в лучшем случае. А ведь могут и в дурку сослать. Или даже шлёпнуть. А с другой стороны – если, вдруг, поверят, то… при помощи генерала Кутшебы можно таких дел наворотить! Там я и себя спасу, и, вероятно, помощь Советскому Союзу обеспечу неплохую.
Рискнуть или нет? Рискнуть? Или? Нет?
Вот в чём вопрос?
А может, всё-таки?
Тьфу! Ну и чёрт с ним! Дураку понятно, что одним своим батальоном при моём уровне тактической и стратегической подготовки и грамотности я эту чёртову войну не выиграю и историю кардинально изменить не смогу! А тут целая армия! И ресурсов у генерала больше! Намного больше!
Рискнуть!
Точно!
Рискнуть!
Или всё-таки нет?
Никогда не понимал русскую пословицу – «и хочется – и колется», а вот сейчас – понял, и, что называется, прочувствовал на себе. На одной чаше весов – собственная жизнь, что весьма немаловажно. А на другой… На другой – сотни тысяч, миллионы жизней. Причём не только моих соотечественников – граждан Советского Союза: русских, белорусов, казахов, армян и многих прочих, да даже тех же украинцев, сиречь, хохлов, которые все годы после развала Советского Союза, после обретения независимости, гадили России по-всякому. На вторых весах – судьба всей Европы, всего мира! Может быть удастся что-то изменить и не будет концлагерей Дахау и Освенцима, Холокоста (кто бы как не относился к нему), Волынской Резни, Бабьего Яра, героической обороны Брестской Крепости вначале в 1939-м, а потом и в 1941-м годах. Много чего не будет. И стоит ли ради этого отдать свою жизнь? Однозначно – стоит. Только информацию стоит донести максимально аккуратно.
Пока все мысли клубились у меня в голове, настроение заметно упало – всё-таки там, в двадцать первом веке мы не привыкли рисковать своей шкурой. Нет, не так. Я не привык рисковать своей шкурой.
А тут рискнуть действительно стоит.
Спасибо, генерал Кутшеба понимает, что разговаривать на эту тему мне не то что бы очень легко, от этого и не торопит, хотя по искрящемуся в глазах огоньку интереса я понимаю, что командарму очень интересен ответ на этот вопрос.
Сделав три глубоких вдоха-выдоха, и, окончательно решившись, я начал свой долгий рассказ:
-Пан генерал. Как вы относитесь к фантастике?
Лицо Кутшебы резко изменилось. Вначале оно сделалось едва заметно яростным – это выразилось по едва заметным, ставшим чуть более дёрганным движениям рук, потом оно стало скучающим – пропал огонёк заинтересованности в глазах, но ответ я услышал.
-Читал фантастику в юношеском возрасте. Считаю это направление литературы несерьёзной, но необходимой для подросткового развития. В первую очередь, для развития фантазии. И какое это имеет отношение к теме разговора?
Я мысленно радостно воскликнул – генерал не послал меня во всем известном направлении, пусть и слегка потерял интерес, но всё ещё был готов к продолжению разговора. Этим я и решил воспользоваться.
-А что, если я вам скажу, что я – пришелец из будущего?
Вначале генерал засмеялся, но ненадолго – всего секунд десять он веселился, а после – внимательно посмотрел мне в глаза своим «рентгеновским зрением». Возникло такое ощущение, что он заглянул мне в душу.
Я своего взгляда не отвёл, хотя удержаться было весьма сложно.
И именно это убедило генерала, что я не шучу.
Командарм резко отшатнулся назад и размашисто перекрестился:
-Матка Боска Ченстоховска!
Увидев, что я не исчез, генерал вскочил на ноги, метеором пронёсся по кабинету и поплотнее закрыл дверь, три раза провернул замок изнутри и только после этого подошёл ко мне.
Я встал навытяжку перед генералом. Его поведение никак не вписывалось в моём представлении о том, как будет реагировать вечно спокойный и уравновешенный Кутшеба.
-Побожись! – Негромко, но требовательно бросил мне генерал.
-Клянусь! – С секундой заминкой ответил я, перекрестившись по-католическим обычаям пятью пальцами, открытой ладонью слева направо.
Генерал Кутшеба кивнул, видимо, подтвердив какие-то свои мысли, после чего подошёл к графину с водой, взял стакан, и, сняв крышку, наполнил его, пролив немного воды на стол. Быстро осушив стакан, каким-то охрипшим голосом сказал:
-Рассказывай!
Дождавшись, когда генерал усядется на своё место, я уточнил:
-Пан генерал, о чём именно?
-Всё рассказывай! – Сгоряча ответил генерал, но тут же исправился:
-Вначале о том, к чему ты так интенсивно готовишься!
Глава 20. Экскурс в историю. (написана при помощи википедии. Необязательна к прочтению - много исторической справки)
-Рассказывай!
Дождавшись, когда генерал усядется на своё место, я уточнил:
-Пан генерал, о чём именно?
-Всё рассказывай! – Сгоряча ответил генерал, но тут же исправился:
-Вначале о том, к чему ты так интенсивно готовишься!
Я ненадолго задумался. К чему я сам готовлюсь?
-К Мировой Войне. – Через несколько секунд отвечаю я на поставленный вопрос и сразу начинаю предсказывать будущие события, которые для меня-прошлого были в далеком прошлом, извините за… повторения. Или тавтологию? Не знаю, как правильно, всё же я не филолог.
Информацию о том, что нас ждёт новая мировая бойня, генерал воспринял так, как я и рассчитывал – спокойно, будто только её и ждал.
-Начнётся всё первого сентября этого года. Официальным поводом, озвученным немцами будет нападение польских солдат на немецкую радиостанцию в городе Гляйвиц.
-Подожди. – Прервал меня генерал. – Всё что будешь рассказывать, постарайся показывать на карте.
Я послушно встал и подошёл к висящей на стене большой карте Польши и ближайших приграничных регионов соседних стран. Германский городок Гляйвиц обнаружить удалось далеко не сразу, примерно, минут через десять, но за это время мне удалось перетасовать все возникшие в голове мысли и сложить их в подобие одного цельного рассказа.
-Официальным поводом для начала войны послужила германская провокация. Инсценировка, проведённая германскими СС. Идея операции «Консервы», появилась у Гейдриха ещё в 1938-м году, и, планировалось провести её против Чехословакии, но так как Франция и Великобритания пошли на уступки, подписав Мюнхенское соглашение, от операции отказались.
Помолчав несколько секунд, я продолжил:
-В последнее время политики Польши и Германии ведут переговоры о так называемом «Данцигском коридоре». Так как наше правительство не идёт на уступки немцам, веря обещаниям и гарантиям Франции и Великобритании, об этой операции решили вспомнить, так как для соблюдения хоть какого-то приличного имиджа в глазах мировой общественности, - На этих словах генерал грустно усмехнулся. – немцам потребовалась правдоподобная история, которая могла бы обосновать нападении Германского Рейха на Польскую Республику. Сам план включал в себя несколько этапов: нападение на радиостанцию в Гляйвице и передать в эфир антигерманские воззвания на польском языке, нападение на лесничество где-то в районе городка Кройцбурга также обстрел германского таможенного пункта на одном или нескольких участках границы.
