– Я боролся за жизнь до конца. Теперь вижу, что уход неизбежен, – он положил руку на область печени и добавил: – Цирроз. Я мог продлить земное существование, но, – мужчина хлопнул себя по челюсти тыльной стороной ладони, – злоупотреблял.

– Один человек изрек мудрую мысль. Процитировать ее в точности не берусь, но если своими словами, то звучит она примерно так: «О теле, как о корабле, бороздящем океан, заботиться надо, иначе путешествие будет коротким».

– Мне сорок пять, – признался Геннадий.

«Надо же, как износился, на вид все шестьдесят дашь», – продолжала размышлять женщина.

– Не будем отчаиваться, – предложил философ. – Эволюция идет по кривой, у нее не все так гладко и прямо. Иной раз, отыскивая верный путь, можно заплутать, свернуть не туда, – подмигнул он пьющему.

– О чем вы говорите?! – у Кашиной лопнуло терпение, и она высказалась. – Земные воплощения, опыт прошлой жизни… О перерождении философствуете?! Чушь все это! Взрослые же люди, и такое!.. – она закончила свою мысль ироническим, высокомерным, полным превосходства взглядом, в котором сквозило презрение к теме беседы.

– Те, кто не верит в перерождение, все равно не смогут его избежать, – ответил Шалый, покусывая нижнюю губу.

– Вы держитесь за свои убеждения до тех пор, пока ветер перемен не подхватит вашу душу и не унесет в мир тонкой материи, – доброжелательно добавил Симон Петрович.

– С ума сойти, как серьезно вы говорите об этих химерах! – всплеснула руками женщина и, окинув взглядом пустой автобус, пожалела о том, что, не считая ее и сына, кроме двух ненормальных мужского пола, других пассажиров в салоне не было. «Зря я не сдержалась и высказалась, – проплыла запоздалая мысль в сознании Снежаны Андреевны с неутешительным выводом: – Влипла».

– Читаю в ваших глазах сомнения и скептицизм, – начал было философ, но собеседница его тут же прервала.

– Тонкое замечание! Тут и по глазам читать не надо, я вам открыто заявляю, что жизнь человеку дана один раз! Другой жизни не будет! На этом точка.

– Время нас рассудит, – спокойно ответил Симон Петрович. – Встретимся лет через триста…

– Я не могу! – заколыхалась от смеха дама. – Лет через триста?! Давайте лучше через пятьсот, – предложила она.

– Это как вам будет угодно, – серьезно ответил мужчина в льняном платье. – Перед нами вечность, можно и через пятьсот лет встретиться.

– Сейчас запишу нашу встречу в ежедневник, чтоб не забыть, – не в силах сдержаться, съязвила Кашина.

– Если бы вы только могли ухватить идею бессмертной жизни! Ухватить и крепко, не выпуская, держаться за нее! И вот тогда!.. – судя по появившейся торжественности в интонации, мужчина намеревался изречь что-то очень важное, то, что должно потрясти сознание присутствующих и круто изменить их взгляд на жизнь, но не успел.

– Я пока еще в себе, – Кашина бесцеремонно перерубила нить повествования напротив сидящего и с демонстративным безразличием, отведя взгляд от собеседника, попыталась сконцентрировать внимание на живописных видах природы, скромно проплывающих за окном.

– Если бы вы мыслили себя как существо без начала и конца… – на сей раз как-то жалобно, без особой надежды на понимание протянул Петрович.

– Откуда у вас эти утопические идеи?! – фокус внимания женщины с лесополосы резко, как прыжок блохи, перескочил на Симона.

– Я могу вам рассказать многое о жизни и смерти. Если захотите? И тогда вы сами убедитесь…

– Не стоит, – снова прервала собеседника Снежана Андреевна. – Я не любопытна, да и некогда мне лекции ваши выслушивать. У меня дел много.

– Я могу установить между вами и мной телепатическую связь, и когда у вас выдастся свободное время, многое рассказать.

– Намекаете на дистанционное общение? – неожиданное, как показалось даме, дерзкое предложение философа на минуту лишило ее дара речи, она захлопала накладными ресницами, громко сглотнула и ответила: – Это лишнее! И вообще, я замужем!

– Обладая большими знаниями, человек может стать Богом, – гнул свою линию мужчина, обрисовывая привлекательность перспективы.

– Что вы говорите, неужели самим Богом! – изобразила удивление Снежана Андреевна.

– Или тем, кто по сравнению с обычным человеком обладает всеми признаками и величием Бога.

– И как же стать Богом?

– Расширить сознание, открыться знаниям…

– Вы-то сами обладаете такими знаниями?!

– Частично. Но я готов поделиться этими знаниями с людьми.

– У меня, – женщина, направила на собеседника указательный палец, красный наращенный ноготь которого напоминал окровавленную пику, – есть диплом об окончании института. Мне знаний достаточно! – Последняя фраза, невзирая на свое безобидное информационное содержание в исполнении Снежаны Андреевны, прозвучала угрожающе.

– Не смею настаивать, – вежливо ответил философ. – Было приятно побеседовать. Однако нам пора выходить. Всего доброго, – разом сказали мужчины и покинули автобус.

– Всего доброго, – ответила вслед удаляющимся Снежана Андреевна, провожая собеседников взглядом.

Философ и его ученик направились через луг в сторону заброшенной деревни Упыревки, силуэты их быстро потеряли четкие очертания и, как воск на солнце, расплавились в пространстве. Автобус тронулся.

– Можно поосторожней?! – чувствуя сильную тряску, выразила недовольство Кашина. – Не дрова везете! – повысила тон женщина после очередного сильного толчка. Автобус, как лодка в сильный шторм, то подлетал вверх, то нырял вниз. – Убавьте скорость! – отдала приказ водителю Снежана Андреевна, хватаясь руками за кресло.

Кочковатая, тряская часть дороги выбила из Алексея сон, парень вынул из ушей наушники и огляделся. В матери бурлил вулкан негодования. И хотя особо дискомфортный отрезок дороги через десять минут закончился и волнение Кашину покинуло, негативный осадок остался и требовал выхода:

– Я на вас жаловаться буду! – пригрозила она водителю.

– Жалуйтесь, – сквозь зубы процедил мужчина.

– Вас уволят! – предупредила о серьезных последствиях Снежана Андреевна. – На ваше место придет другой, более ответственный!

– Отлично! – внимательно следя за дорогой, бросил собеседник. – Только от перемены мест слагаемых сумма не меняется.

– При чем здесь математика?

– Математика ни при чем, – шофер через зеркало заднего вида одарил недовольную колючим взглядом. – Я на логику намекал. От ваших кляуз дорога лучше не станет!

– Вы обязаны прислушиваться!..

– Дамочка, мы ехали со скоростью двадцать километров в час! Хотите медленней, идите пешком, – вышел из себя мужчина. – Не пейте мне кровь! Я, что ли, получаю удовольствие, прыгая по колдобинам?! Автобус не самолет, по небу не летает! Какая дорога, такое движение!

– Значит, дороги надо ремонтировать! – не унималась Кашина.

– Вот и займитесь! А я не по этой части, – ответил мужчина и добавил: – Приплыли! Конечная станция «Палашино». Всех пассажиров в срочном порядке прошу покинуть салон. Автобус идет на отстой, – он открыл окно и закурил.

– А насчет ваших безобразных дорог, – выходя из автобуса, напоследок сделала заявление Снежана Андреевна, – я приму меры, обращусь к кому следует!

– Буду вам безмерно благодарен, – не глядя в сторону женщины, безразлично ответил водитель.

– Всего доброго! – строго сказала женщина, в которой каждый раз, когда она приезжала в Палашино, просыпался дух мудрого управленца, указывающего всем и каждому, что надо сделать и на что обратить пристальное внимание. Больше всего расстраивало Снежану Андреевну безразличие местных обывателей к ее мудрым замечаниям.

– И вам, – кивнул мужчина, желая как можно скорее избавиться от недовольной.

Утренний воздух в Палашино был пропитан разного рода звуками: мычанием коров, криком петухов, пением птиц, шелестом листвы, который обеспечивал ветер, врываясь в кроны деревьев, звуком автомобильных моторов, шорохом велосипедных колес, голосами проснувшихся местных и приезжих людей.