Вскоре опять позвонили родители. Разговаривая с ними, девушка подошла к небольшому отдельному столу на кухне – на нём обычно бабушка резала и сортировала травы, а также раскладывала их, уже высушенные по холщовым мешочкам.

На столе остались лежать ножницы, ступка с пестиком, деревянная разделочная доска. Мирослава неосознанно встала на то место, где обычно стояла бабушка, работая. С этой стороны в столе находились два выдвижных ящика, в которые Мирослава никогда прежде не заглядывала – пока была маленькой, рабочее место бабушки было под запретом, так как здесь могли лежать ножницы или нож. А когда подросла, то вмешиваться во все эти травные дела стало не интересно.

Девушка, продолжая разговаривать, машинально выдвинула один из ящиков. Внутри оказалось много всякой всячины – мотки тонкой верёвки, запасные ножницы, какие-то коренья, сушёные ягоды, ленты, несколько свечей, коробок спичек, какие-то камни и тетради.

Попрощавшись с мамой и папой, Мирослава нажала «отбой» и достала верхнюю тетрадь – с потрёпанной и потемневшей от времени обложкой, с разбухшими страницами.

Страницы оказались исписаны бабушкиной рукой. Всё связано с травами – названия, когда и где собирать, как сушить, рецепты разных настоев, смесей, чаёв. Мирослава улыбнулась, перелистывая старые страницы – она не знала, что бабушка ведёт подобную тетрадь.

Спустя несколько минут она решила, что пора бы позвонить Быковым, а то потом будет совсем поздно, и положила тетрадь на место – поверх стопки других таких же. Но когда она уже стала закрывать ящик, её внимание привлекла самая нижняя тетрадь в стопке – она отличалась от других, это было заметно даже по одному торчащему уголку обложки.

По спине вдруг пробежали мурашки – у Мирославы появилось чувство, будто она вторгается в личное пространство другого человека. Но руки уже сами тянулись к тетради, извлекли её из-под стопки – толстую, с жёлтыми, хрустящими страницами, кожаной обложкой с выцарапанными символами, похожими на руны.

Почерк был не бабушкин – страницы покрывали округлые буквы, чернила местами слегка растеклись, но Мирослава в любом случае с трудом могла прочитать написанное, потому что почерк был очень непривычным, каким-то древним, устаревшим. Сейчас так не пишут, и твёрдый знак в конце некоторых слов не ставят.

На внутренней стороне обложки Мирослава обнаружила два имени. Поликарп Дмитриевич К. и Агафья Александровна К. Имена были написаны разными людьми – женское выведено более мелкими буквами.

Пролистав тетрадь, девушка увидела, что последние страницы заполнены той же рукой, которой написано женское имя.

Её взгляд зацепился на слово «обряд» на последней странице, и она прочитала несколько строк: «Обряд на сделку. Заключив с ним договор, силу получишь нашу. Поликарп не обманет – всё честь по чести будет. Для этого в ночь Ярилок, на третий час от полуночи, явись на перепутье тропок, что вдоль Плакуньи. С собой нож медный возьми – им ты кровь пустишь, когда настанет момент клятву скреплять»

Мирослава вздрогнула, принялась быстро листать страницы. Написанное в этой тетради ей точно не нравилось: заговоры на порчу, сглаз, обряды для которых требовалась то кровь животных, то земля или гвозди с кладбища. Девушка не верила своим глазам – перед ней лежала самая настоящая колдовская книга. То, что было в ней написано, воспринималось как полная чушь, сказки и народные байки, но тем не менее заставило поёжиться от внезапного ощущения холодка, пробежавшего по спине.

Сама Мирослава не верила ни в какое колдовство, порчу и прочие глупости. Но неужели настолько сильно верила в это всё её бабушка, раз хранила чью-то колдовскую тетрадь и совершала все эти ужасные вещи, описанные в ней? И что за человек понаписал всю эту гадость? Кто-то, кто искренне верил в это или просто был сумасшедшим?

Например, здесь часто упоминались сожжения кошек и других животных ради получения той или иной способности – найти клад, навести порчу, отбить жениха и так далее. Во многих обрядах предлагалось сделать некий «подклад» недругу или тому, кого хочешь извести, то в виде черепа животного, то мертвой птицы, а то и поднести угощение, в составе которого находится чья-либо кровь.

Мирослава в отчаянии помотала головой – нет, не может быть её бабушка какой-то сумасшедшей, верившей во всё, описанное на этих старых страницах. Этому всему должно быть какое-то объяснение.

Она достала остальные тетради и принялась быстро читать, пропуская слова и строчки, но улавливая суть.

Все бабушкины записи хранили в себе описания свойств трав, камней, кореньев и рецепты целебных настоев. Но среди них ещё одна тетрадь оказалась исписана другой рукой – мелким тонким почерком. Имени владельца в этой тетради не нашлось, но её содержание также оказалось более позитивным – заговоры на защиту от злых сил, обереги от сглазов и наговоров, целебные рецепты.

Мирослава разложила их все на столе, и долгое время сидела, рассматривая. При одном взгляде на тетрадь в кожаном переплёте, у неё по спине пробегали мурашки – словно действительно от этого предмета веяло каким-то злым духом.

Ей хотелось немедленно снова сесть в автобус и поехать к бабушке, потребовать объяснений. Но ночных рейсов в Кикеевке не было.

– Ведьмина служба доставки… – Прошептала вдруг Мирослава, озарённая какой-то мыслью, и уже набирая номер телефона Быковых. Трубку взяла баба Надя и, услышав голос Мирославы, радостно воскликнула:

– Славушка! Вернулась так поздно? Ну как там Глафира, в порядке?

– Да, всё хорошо. Операцию сделали, сейчас отдыхает, но домой её не раньше, чем дней через десять отпустят – так врач сказал. А Саша дома? – Мирославе сейчас очень сильно хотелось получить хоть какие-то ответы на свои вопросы, и она обрадовалась, когда баба Надя ответила, что Саша дома. Она на ходу придумала повод:

– А можно попросить, чтобы он пришёл, посмотрел замок на входной двери? С ним что-то случилось, я не могу его закрыть.

Мирослава услышала, как баба Надя громко позвала внука и пересказала просьбу, услышала его не громкое, но твёрдое «сейчас» и только после этого немного успокоилась и рассказала более подробно о поездке к бабушке.

Через пару минут в дверь постучали и Мирослава, сообщив бабе Наде о том, что Саша уже дошёл, положила трубку.

После того, как она впустила его в дом, предварительно открыв громко щёлкающий выдвижной замок, парень в недоумении посмотрел сначала на дверь, потом на Мирославу:

– Я так понимаю, дело не в замке. – Сказал Саша, вопросительно глядя сверху вниз на девушку.

– Помнишь, в тот день, когда ты помогал мне разносить бабушкины пакеты, то пошутил про ведьмину службу доставки? – Выпалила она на одном дыхании, понимая, что стоит задуматься на минуту, и она уже не спросит у него такую глупость.

– Ну, помню, и что? – Парень слегка нахмурился, пока не понимая, к чему ведёт девушка.

– Почему ты так сказал?

– Да просто неудачная шутка…

–Не, не, не,– Мирослава замотала головой, – Ты что-то знаешь, верно? Что говорят про мою бабушку в деревне? Ты когда-нибудь слышал её разговоры с твоей бабушкой о…колдовстве или чём-то подобном?

Саша изучающе наблюдал за встревоженной Мирославой, словно обдумывая – рассказывать ей или нет. Она вдруг направилась на кухню, махнув рукой в призыве следовать за ней.

Там она показала ему одну из тетрадей – одну из тех, в которых писала бабушка. Пробежав глазами по строчкам, Саша пожал плечами:

– И что? Рецепты всякие, названия… Бабушка старенькая, записывает чтобы не забыть. Сама же знаешь, что она в этом разбирается, лечит травами своими.

Мирослава схватила тетрадь в кожаной обложке:

– А как это объяснить? Я не знаю, что и думать. Верить во всё это я не верю, но выглядит всё очень странно. – Она открыла тетрадь и принялась показывать Саше определенные моменты из тех, которые успела прочитать. Девушка и сама не понимала – чего хочет от него. То ли чтобы он дал ей хоть какие-то ответы, или просто разделил с ней недоумение от этой находки.