Мирослава проснулась в тишине, которую нарушало лишь пение птиц. Она давно привыкла к неумолкаемому шуму большого города и потому каждый раз, приезжая в деревню, удивлялась тому, как же здесь тихо – как будто выключили все лишние звуки, оставив только голоса природы.

Девушка лениво потянулась, не вставая с постели, взяла с прикроватной тумбы смартфон, и проверила свои мессенджеры на наличие сообщений от друзей и родителей.

Посмотреть «тик-ток» или «инстаграм» не удалось из-за слабого сигнала сети – мобильный интернет здесь почти не работал. Сообщения с прикреплёнными фото отправлялись кое-как, не говоря уже о просмотре видео.

Мирослава в который раз порадовалась собственной предусмотрительности – перед поездкой к бабушке она загрузила кучу фильмов на ноутбук, прихватила несколько книг, в том числе электронную читалку, где хранилась целая библиотека.

Вздохнув, она вылезла из постели и отправилась умываться. Для этого пришлось выйти на улицу, пересечь двор, заросший петуньями, пионами и ромашками, пройти в маленькую баньку. Там стоял бочонок с колодезной водой, которую Мирослава зачерпнула ковшом и налила в старый рукомойник.

После, пройдя на летнюю кухню – отдельная постройка между баней и домом – обнаружила на столе блюдо с пирожками, прикрытыми чистым полотенцем. Чайник тоже оказался горячим, а вот кофе почти не осталось. Бабушка его не употребляла вовсе и позабыла обновить запасы к приезду внучки.

Мирослава прихватила с собой пачку «Чибо», которая уже заканчивалась, и оставалось надеяться, что в единственном продуктовом магазине она сможет пополнить свой запас любимого напитка.

Хорошо, что сливки тут были не нужны – девушка забелила напиток свежим молоком.

Сама бабушка скотину не держала, но у соседей всегда можно было найти на продажу литр-другой коровьего или козьего молока. Хотя, чаще всего бабушка просто обменивала его на что-то – пряные травы с огорода, ягоды, или выпечку. А выпечка у Глафиры Петровны всегда выходила на славу – ни у кого в посёлке не было таких вкусных пирожков и булочек.

Хотя, «посёлок» – это не про Кикеевку. Деревня – в лучшем случае. Как ещё назвать населённый пункт, где нет больницы, только аптека и дежурный врач при ней же, всего один продуктовый магазин, он же наполовину хозяйственный, а школа только для младших классов.

Дети постарше ездили учиться в Кербеевку – соседний посёлок, где были магазины, имелась библиотека, маленький дом культуры, небольшая больница и население около четырёх тысяч человек. В Кикеевке было всего около тысячи.

Сколько себя помнила, Мирослава почти каждое лето проводила здесь, в гостях у бабушки, поэтому Кикеевку она любила, так как та ассоциировалась у неё с детством.

Текущий год был единственным на памяти девушки, когда она могла бы провести лето в другом месте – на пляже у моря, загорая на шезлонге и попивая коктейли. В честь успешного окончания школы родители намеревались преподнести Мирославе такой подарок. Но она находилась в том возрасте, когда не перечить желаниям родителей почти невозможно, поэтому напрочь отказалась от такого отпуска.

На самом деле её почти весь год так и тянуло в Кикеевку – так хотелось побродить по родным улочкам, искупаться в речке, возможно, повидаться с подругами детства. Хотя последнее было маловероятно- все разъехались по городам.

Скоро поступать в институт и неизвестно – когда сможет она снова так беззаботно провести лето. Плюс ко всему бабушка вызывала подозрения. Не настойчиво и не явно, но она отговаривала внучку от поездки, ссылаясь на то что, чего мол с ней старой в тайге куковать, на море уж явно лучше для молодой девочки.

После таких разговоров Мирослава начала подозревать, что у бабушки не всё ладно. Может болеет, да не говорит, может – как водится у всех старушек – впала в депрессию и помирать собралась. Мирослава бабушку любила, поэтому выбор – как и где провести лето – для неё был очевиден.

Родители расстроились, но девушка уговорила их не отменять отпуск и отправляться без неё, а она прекрасно проведёт лето с бабушкой. Мирослава потратила не мало сил, чтобы доказать родителям, что вместо поездки на море она действительно предпочитает провести три месяца в какой-то Кикеевке.

Папа – сын Глафиры Петровны – был недоволен поступком матери, почему-то решив, что старушка специально вела такие разговоры, тем самым вынуждая родных волноваться, а внучку – бросить всё и приехать.

Но в итоге всё решилось мирно, без скандалов и все остались довольны, получив каждый своё, и решив на будущее советоваться всем семейством по любому вопросу, чтобы избегать подобных ситуаций.

Вот так и получилось, что вместо экзотических коктейлей сейчас Мирослава с удовольствием угощалась вкуснейшими бабушкиными пирожками с кофе.

Хотя девушка проснулась рано, но Глафиры Петровны дома уже не оказалось, чему она и не удивилась. Часто бывало, что бабушка куда-то уходила до рассвета. Обычно – в лес, за ягодами или травами. Мирослава всегда снисходительно слушала бабушкины рассказы о целебных свойствах растений, но не воспринимала всерьёз – кто в наше время лечится травой, если есть множество эффективных лекарств?

Глафира Петровна же была увлечена темой знахарства, заговорами всяческими. Мирослава с детства привыкла к тому, что бабушка не начинала день без утренних шепотков, и если, например, случалось просыпать соль, то она обязательно бросала щепотку через левое плечо, а дома над дверью и окнами она нарисовала белой краской небольшие крестики – нечто, связанное с защитой от тёмных сил.

Девушка не воспринимала все эти вещи всерьёз – подумаешь, половина деревни увлекается подобной ерундой. Ей казалось, будто проживая на границе леса, вдали от цивилизации, невозможно не верить во что-то мистическое, в силы природы. Сама обстановка располагала, как и рассказы старушек – то кто-то чёрта повстречал, то соседку видел летящей верхом на метле, а у кого-то домовой вдруг начал озорничать.

Кстати, в Кикеевке практически все оставляли угощение для домового – это Мирослава точно знала ещё с тех времён, когда они с подругой Наташей любили обсуждать подобные темы, будоражащие детскую фантазию. Наташина бабушка собирала сплетни, в том числе мистического характера, а Наташа любила подслушивать, чтобы потом рассказать подруге – кто в деревне ведьма, а у кого во дворе нечисть завелась.

Наташа уже давно переехала в другую часть страны, и теперь они практически не общались. Мирослава старалась не зацикливаться и не думать о тех днях, которые они проводили вместе, но в глубине души всё же тосковала по подруге детства. Хотелось бы ей сейчас погулять по любимым местам вместе с ней, поболтать.

Друзей в Кикеевке у Мирославы в принципе и не осталось – все разъехались. Иногда летом на неделю-другую приезжали сюда двойняшки Настя и Олеся, у них тоже бабушка осталась в Кикеевке. Сами они жили теперь в Браженске – всего в нескольких кварталах от Мирославы, но, тем не менее, они почти не общались, несмотря на то, что близко дружили в детстве. Ещё одна подруга – Лера– и вовсе уехала куда-то на север с родителями.

С мальчишками из тех, с которыми вместе играли в прятки и строили плоты для спуска по реке Пересмешке, она и вовсе потеряла связь ещё в старших классах. А так как большинство молодых семей спешили бежать из глубинки в большие города, то постепенно и они все разъехались.

Хотя один остался – Глеб. Мирослава даже поморщилась, стоило вспомнить про давнего поклонника. По началу, в глубоком детстве. они с Глебом дружили, а после был период, когда парень часто захаживал в гости, стоило Мирославе приехать в Кикеевку. К этому времени Глеб очень изменился – поменялись интересы и характер. Тем не менее, он оказывал девушке недвусмысленные знаки внимания – дарил цветы, конфеты.

Но, во-первых, Мирослава всегда отличалась серьёзным характером и в таком возрасте о свиданиях ещё не думала. Нет, думала, конечно, но в таких думах к ней обычно приезжали принцы, да рыцари на белых конях.