6.6.8. Согласно толкованию анатомических явлений, предложенному Эрасистратом, одно из этих устьев выводит кровь в легкие, другое – пневму во все тело животного; функция пленок, по его мнению, – производить чередование по времени противоположных движений сердца. Мембраны, образовавшиеся в сосудах, выводящих вещества, движутся извне внутрь и раскрываются, открывая полости сердца, под давлением поступающих веществ, чтобы устья позволяли беспрепятственно продвигаться в сердце поступающим в него веществам.
Гален еще раз рассматривает механизм всасывания и переработки питательных веществ, получаемых с пищей (фрг. 6.8.10–6.8.20). Автору это требуется для сохранения целостности текста – именно с этим связаны периодические возвраты к основной мысли изложения. При этом Гален никогда не забывает давать дополнительные пояснения относительно описываемых им анатомо-физиологических процессов.
Гален четко различает артериальную и венозную кровь:
6.8.36. Однако вернемся к заданной теме. Кровь, водянистая по своему смешению и красная по цвету, рождается в печени; пути, разносящие и распределяющие ее по всему телу, – вены. Кровь светлая, теплая, состоящая из мелких гомеомерий и подобная пневме, порождается в левом желудочке сердца, артерии распределяют и разносят эту кровь по всему телу живого существа; все это было более подробно показано в сочинении «О естественных способностях».
Артериальная и венозная кровь отличаются по цвету, консистенции, теплоте – все это определяется функцией. Гален утверждает, что в организме существуют два вида крови. Интересно, что это, по его мнению, указывает на локализацию в сердце яростной части души:
6.8.54. Орган, содержащий яростное начало, должен быть достаточно теплым, а содержащий вожделеющее начало теплым быть не должен. В растениях этот орган гораздо холоднее органа, содержащего яростное начало, в животных – не слишком сильно, но все же значительно.
6.8.55. Ведь орган не мог бы производить теплый сок, если бы сам не был теплым; и вены не были бы лишены пульсации, если бы их источник производил бурлящий жар.
Гален опять возвращается к взаимодополняющим компонентам учений Платона и Гиппократа, указывая на то, что «один из них вел рассуждение в основном о физических органах, другой – главным образом о душевных способностях». Он подробно разбирает представления Гиппократа об анатомии вен (фрг. 6.8.59–6.8.67), а потом – каким именно образом, по мнению Платона, реализуются свойства души (фрг. 6.8.68–6.8.74). По мысли Галена, функциональная необходимость душевных свойств реализуется с помощью определенного анатомического устройства сосудов: сосуды переносят соответствующий вид пневмы к тем частям тела, которые в ней нуждаются[12].
К седьмой книге: вынужденное продолжение трактата
Гален начинает седьмую книгу трактата «Об учениях Гиппократа и Платона» с упоминания о дискуссии, последовавшей за написанием первых книг, которые могли распространяться как отдельные, самостоятельные произведения. Это вполне вероятно, учитывая, что излюбленным жанром Галена были полемические сочинения в форме писем. В данном случае он указывает на мнение многих своих друзей, уговоривших его «расширить это сочинение», включив дополнительные опровержения аргументов, возникших у его оппонентов после того, как стало широко известным содержание первых книг «Об учениях Гиппократа и Платона» (фрг. 7.1.1–7.1.3). Казалось бы, какая необходимость «расширять сочинение», рискуя сделать его «непомерно длинным»? Великий врач превосходно осознавал нежелательность этого. Некоторые оппоненты, не соглашаясь с ним, «имели дерзость утверждать», что доводы Хрисиппа были правильными. Это означало бессмысленность дальнейшей дискуссии: в предшествующих книгах Гален уже привел свои доводы, опровергающие основные положения учения Хрисиппа и других представителей Ранней Стои[13]. Из других трактатов становится ясно, что Гален, убедившись в том, что к нему не прислушиваются, мог резко прервать спор и удалиться, даже не попрощавшись[14].
По-видимому, дело не столько в упорствовавших в своих заблуждениях оппонентах, сколько в сомневающихся врачах и философах, принимавших суждения Галена частично или с оговорками. Он полагал, что за их симпатии следовало бороться и далее. На вероятность такой мотивации Галена указывают фрагменты, где речь идет о философах-стоиках, философах-перипатетиках и врачах, которые уже «не столь дерзки, как прежде», а некоторые «даже открыто изменили свое мнение и признали истину» (фрг. 7.1.4–7.1.10). Некоторые из них отвергли ряд суждений Хрисиппа, в особенности те, которые опровергаются с помощью анатомических вскрытий. При этом у некоторых читателей сочинений Галена оставались сомнения в возможности совмещать медицинские и общефилософские аргументы в исследовании природы человека.
Гален указывает на необходимость однозначно оценивать единство духовного и телесного. Именно с этим связано указание на одно «руководящее начало», управляющее и мыслями, и соматическими проявлениями:
7.1.7. Ведь сама природа, или сущность, – называй, как хочешь, – исследуемого предмета явила доказательства того, что руководящее начало, управляющее всеми мыслями и словами, совпадает с началом ощущения и произвольного движения.
В этом контексте представляется неслучайным, что Гален довольно подробно останавливается на проблеме добродетели (фрг. 7.1.9–7.3.1). Во многом именно здесь обнаруживается сходство его взглядов со взглядами Платона. Например, в диалоге «Теэтет» исследуется сущность знания. Платон утверждает, что познание невозможно без всеобщностей, в которых синтезировались бы данные разных чувств (в таком предмете, как, например, сахар, органы наших чувств фиксируют: белизну, сладость, определенный запах и т. д.), на основании чего отдельные взаимно различные качества составляют одну вещь, один предмет, в котором все они образуют некое единство. Ответ Платона таков: многообразие данностей сводится к единству благодаря действиям души (здесь душа – синоним разума, сознания)[15]. «Душа сама по себе наблюдает общее во всех вещах», оперируя универсальными категориями бытие—небытие, подобие—неподобие, тождество—различие, число и т. д.[16] Эта проблема кажется на первый взгляд сугубо умозрительной, этической, не имеющей отношения к физиологии и анатомии. Если разумная и бессмертная часть души находится в головном мозге и управляет произвольными движениями частей тела, то, следуя Галену, она должна быть ответственна и за проявления духовной деятельности человека. С точки зрения современной медицины, подобное единство обнаруживается в рамках учения о высшей нервной деятельности. Врач, работающий в XXI веке, не сомневается в том, что именно нейрофизиологические процессы, происходящие в тканях головного мозга, обеспечивают управление произвольными движениями и определяют психотип человека. Во времена Галена возможность такого единства еще только предстояло утвердить. Значение суждения Галена о физиологическом единстве ощущений и умозрений нельзя переоценить. Данный вопрос был предметом его дискуссий с оппонентами:
7.2.11. Ведь как говорящий, что у нас есть глаза, имеет в виду то же самое, что и говорящий, что у нас есть очи, или что мы имеем оптический орган, или орган зрения, или природное приспособление, предназначенное для зрения, так и тот, кто говорит, что мы имеем знание о добре и зле, говорит то же самое, что и говорящий, что мы имеем знание о том, что следует, а чего не следует предпочитать, или о том, что следует, а чего не следует делать, или о том, к чему следует, а к чему не следует стремиться.
