— Я обменялась парой писем с одним; кажется, он ничего, — продолжала Минди.

— Чудесно. Глядишь, через годик ты будешь мыть посуду на его кухне, а не на маминой.

— Заткнись!

Поколебавшись, Минди сообщила:

— Его зовут Правин. Как по-твоему, неплохое имя?

— По-моему, обычное.

— Работает в финансовой сфере. Мы с ним немного поболтали по телефону.

— Выходит, пока я тратила свое время и вешала твою анкету на доске объявлений, ты наняла в свахи тетушку Гиту?

— Я не получила никаких откликов на анкету в храме, — заявила Минди. — Ты уверена, что разместила ее на стенде с брачными объявлениями?

— Да.

Минди пристально взглянула на сестру.

— Врушка!

— Я сделала все, как ты просила, — настаивала Никки.

— А именно?

— Повесила анкету на доске брачных объявлений. Наверное, текст не самый выдающийся. Там много подобных объявлений и…

— Всё как всегда, — проворчала Минди.

— Что?

— Ясное дело, ты не станешь лезть из кожи вон, чтобы помочь мне.

— Я добралась до храма в Саутолле. Это само по себе немало, — парировала Никки.

— Однако ты устроилась на работу, а следовательно, будешь ездить туда постоянно. Нормально, да? Ты за милую душу готова кататься в Саутолл, если тебе это нужно.

— Дело не только во мне. Я буду помогать женщинам.

Минди фыркнула.

— Помогать? Никки, вечно ты пытаешься найти… — она замахала руками, словно вылавливая нужные слова из воздуха, — смысл.

— А что плохого в смысле? — воскликнула Никки. — Мне хочется помочь женщинам рассказать свои истории. Это гораздо более достойное времяпрепровождение, чем искать мужа, подавая брачные объявления.

— Вот видишь! Ты поддаешься своей так называемой увлеченности, нисколько не думая об окружающих.

Опять все то же обвинение! Лучше быть преследуемой преступницей, чем индийской девушкой, вызывающей недовольство близких. За преступление вам впаяют конкретный тюремный срок, отбыв который вы получите свободу, а от нескончаемых попреков и укоров вы не избавитесь никогда.

— Каким образом мой уход из университета ущемил окружающих? Это решение касается лишь меня. Конечно, папа больше не мог рассказывать своим индийским родственникам, что я стану юристом. Велика беда! Не стоило страдать только из-за того, что не удается похвастаться.

— Речь не о хвастовстве! Речь о долге.

— Ты стала рассуждать, как индийская мать семейства.

— У тебя был долг перед папой. Он так преданно поддерживал тебя на всех школьных дебатах и ораторских конкурсах. Вовлекал в политические разговоры со своими друзьями и не запрещал спорить с мамой, если считал, что ты права. Папа в тебя так верил!

В голосе старшей сестры послышалась обида. Перед выпускными экзаменами ее тоже возили в Индию; папа и мама провели ее через все духовные этапы, чтобы удостовериться, что дочери действительно надо поступать на медицинский факультет. Когда в результате выяснилось, что Минди лучше остановить выбор на медучилище, отец был явно разочарован и с новым энтузиазмом переключил внимание на Никки.

— Ты же знаешь, тобой он тоже гордился, — заметила Никки. — Папа хотел, чтобы я была более практичной, как ты.

Отец всю жизнь выслушивал речи о достоинствах собственного брата, поэтому старался не сравнивать между собой дочерей и не хвалить одну в ущерб другой. Но когда Никки бросила университет, стал вести себя иначе. «Посмотри на сестру! Минди трудится не покладая рук. Она мечтает о благополучном будущем. Почему ты не возьмешь с нее пример?» — вопрошал папа.

Никки ощутила внезапный прилив раздражения.

— Знаешь, папа постоянно сам себе противоречил. Он говорил: «Следуй за мечтой, именно для этого мы и приехали в Англию» и тут же диктовал, чем я должна заниматься. Он полагал, что я мечтаю о том, о чем и он.

— Папа видел, что ты способна сделать юридическую карьеру. У тебя были шансы преуспеть. А сейчас?

— Я рассматриваю разные варианты, — ответила Никки.

— Ты могла бы уже получать неплохую зарплату, — напомнила ей сестра.

— Я не так озабочена достатком и материальными благами, как ты, Минди. Ведь именно ради них ты и заварила всю эту кашу с браком по договоренности, верно? По-твоему, в пабе познакомиться с преуспевающим специалистом вряд ли удастся, а вот методично отсматривая брачные объявления индийских врачей и инженеров, можно отфильтровать «богатых и знаменитых» и сосредоточиться на них.

Минди закрыла кран и сердито уставилась на сестру.

— Не выставляй меня охотницей за богатым мужем только из-за того, что я хочу поддержать маму! У нас полно расходов, на которые не закроешь глаза. Но ты ведь ушла, откуда тебе знать?

— Я по-прежнему живу в Лондоне. И едва ли можно сказать, что я бросила родных на произвол судьбы. Все молодые британки так поступают! Рано или поздно мы съезжаем от родителей. И начинаем жить самостоятельной жизнью. У нас так принято.

— Думаешь, маму не беспокоят расходы? Думаешь, ей не хочется пораньше оставить работу в совете, уйти на пенсию и наслаждаться жизнью? Я единственная, кто материально поддерживает ее. Приходится ремонтировать сломанные вещи, оплачивать непредвиденные счета, да и машине давно пора на техобслуживание. Вспомни об этом в следующий раз, когда возьмешься разглагольствовать о самостоятельной жизни.

Никки стало совестно.

— Я думала, у папы есть сбережения.

— Да, но он частично вложил их в акции своей фирмы, которая так и не оправилась после финансового кризиса. Кроме того, отец брал кредит на ремонт гостевой ванной, помнишь? Мама была вынуждена задержать платежи, и теперь проценты почти удвоились. В результате пришлось отложить запланированные покупки. Шторы, встроенный шкаф для обуви, кухонные столешницы. Маму начинает тревожить, не потеряем ли мы лицо. Как будет выглядеть наш дом в глазах родных моего будущего мужа? И представь, что они скажут, если маме окажется не по карману приданое или пышная свадьба.

— Мин, я понятия не имела!

— Я сказала ей, что выйду замуж исключительно за мужчину из состоятельной семьи, и она ответила: «Тогда, возможно, ты не найдешь себе пенджабского жениха». Она, конечно, шутила.

Минди усмехнулась, но во взгляде ее светилась тревога.

— Я могу вам помогать, — сказала Никки.

— Тебе самой надо на что-то жить.

— Новая работа принесет дополнительный доход. Я могу переводить вам деньги раз в две недели… — Никки осеклась, осознав, что она только что натворила. Ведь она собиралась откладывать приработок на случай, если «О’Райлис» вылетит в трубу. Тогда ей понадобятся деньги, чтобы перекантоваться — хотя бы снять квартиру, поскольку возвращаться домой слишком унизительно. — Совсем немного, — прибавила девушка.

Минди явно обрадовалась.

— Главное — готовность. Признаться, я от тебя такого не ожидала. Очень ответственно с твоей стороны. Спасибо.

В соседней комнате мама включила погромче любимый сериал, и по дому разнеслись затейливые пронзительные звуки индийской песни. Минди снова открыла кран. Никки стояла рядом, пока сестра энергично мыла посуду, взметая в воздух клочья мыльной пены. Когда они оседали на столешницу, Никки вытирала их ладонью.

— Возьми полотенце, — велела Минди. — Ты оставляешь следы.

Никки послушалась.

— Так когда ты встречаешься с Правином?

— В пятницу.

— Мама, наверное, рада-радешенька?

Минди пожала плечами. Покосившись на мать через дверь кухни, она понизила голос.

— Да, но вчера вечером я разговаривала с ним по телефону.

— И?..

— Он спросил, хочу ли я работать после замужества.

— Черт побери! — воскликнула Никки, швыряя кухонное полотенце на стол и поворачиваясь к Минди. — И что ты ответила?

— Сказала, что хочу. Похоже, он был не в восторге.

— И ты все равно с ним встретишься?

— Чтобы судить о человеке, надо познакомиться с ним лично, разве не так?

— Я бы и взглядом не удостоила тех чудаков, чьи анкеты видела в храме, — заметила Никки.