Я иду за ним следом, и жду объяснений, но Давид не торопится. Он доходит до кучки брошенных вещей, и молча начинает одеваться. Я начинаю закипать, а его молчание только подстегивает мою злость.

Давид уже почти оделся, и поднимает с лежака телефон, смотрит на экран, смахнув сообщение, что-то пишет в ответ. Через мгновение телефон пищит ответным сообщением.

— Сейчас Тимур вернется, и мы поговорим, — спокойно отвечает мужчина.

— А ты один, без Тимура, не можешь мне объяснить? Или вы все делаете вместе? — возмущаюсь я. Меня бесит его спокойствие, будто ничего не происходит.

— Не могу, — отвечает Давид и выходит из бассейна.

Ну, все, это была крайняя точка. Я со скоростью света одеваюсь в брошенные на лежак вещи. Выскакиваю следом за Давидом, но не найдя его в квартире, решаю, что…… все.

Вот просто все! Не бегала за мужиками никогда, и начинать не буду, тем более за двумя. Забегаю в спальню, хватаю сумку с вещами и вызвав такси выбегаю из квартиры.

Пока ехала в такси, находилась будто в прострации. Бессмысленно смотрела на мелькающих мимо людей, машины, улицы. Не могла собраться с мыслями. Одна мысль, сменяла другую и в голове была такая жуткая каша, от которой начало ломить в висках.

Заскочила в квартиру, закрыла дверь на все замки, достала телефон. Виднелись пара сообщений, и я с надеждой открыла их, может эти два оболтуса образумились и решили все объяснить, но это была Алина. Все упустили парни свой шанс. Алина рассказывал про свою командировку, и предупреждала, что поживет в квартире у босса. Все же закрутился у них с начальником роман, хоть у кого-то личная жизнь налаживается.

Выпиваю таблетку от головной боли, заканчиваю переписку с Алиной, выключаю телефон. Не хочу, чтобы он меня разбудил посреди ночи. Все же у меня были подозрения, что у нас с парнями еще состоится разговор. Таблетка начинает действовать и я погружаюсь в сон.

— Ты что, один с ней поговорить с ней не мог? Где ее искать? — ору на Давида и даже не стараюсь сдерживаться.

— Мы знаем, где она живет, — Давид спокоен, будто ничего не произошло.

— Да ладно? Весь дом обходить будешь и стучаться в каждую квартиру? — он что таблетку похуизма где-то нашел?

— Ой, да расслабься ты. День, другой и она сама позвонит, — по-прежнему спокойно отвечает Давид. Он как ни в чем не бывало, делает себе бутерброд и откусывает от него здоровенный кусок. — Вот где она таких как мы найдет? Богатых, красивых и двух разом. Завтра же будет обивать порог моей или твоей квартиры, — ухмыляется Давид, дожевывая.

Хватаю этого дибила за грудки рубашки и сорвав со стула, прижимаю к стене. Давид даже не предпринимает попыток освободится, спокойно сует в рот остаток буженины и отряхивает руки.

Как же мне до него достучаться? Встряхиваю его и он гулко стукается затылком о стену, от чего болезненного гримасничает.

— Тимур, не желаешь новое пари? — говорит Давид отталкивая меня от себя. Признаться, я не ожидал от него такого равнодушия и спокойствия.

— Неужели тебе плевать на нее? — игнорирую я предложение о новом споре, мне и от прежнего то так тошно на душе, будто в дерьме измарался.

— Нет, она мне очень нравится. Можно сказать я практически влюблен, — говорит он это с такой ухмылкой и сарказмом, что мне так обидно становится за Сашу. Она не заслужила такого отношения к себе.

— Тогда в чем дело?

— Ей надо сразу указать на ее место, что бы потом рот не открывала. Стоит разок прогнуться и все, будет из тебя веревки вить. Из тебя она их уже вьет, готов бежать за ней как щенок и ластиться к ногам, умолять о прощении. А в чем мы виноваты? Она сама придумала, что мы геи, мы ей ничего не обещали, — я с ужасом смотрю на Дадида.

Откуда в нем столько цинизма? Когда он стал таким? Или он всегда таким был, но я этого не замечал.

— Тим, вот увидишь, я окажусь прав. Саша такая же как и все телки, которым нужны бабки и статус, — продолжает цинично цедить Давид.

— Давид, я не узнаю тебя? Ты когда таким стал? Где мой друг? Что ты с ним сделал? —

— Тим, да очнись же ты! — уже Давид кричит на меня, и трясет за плечи. А я стою и смотрю на него невидящим взглядом. — Какая нормальная девушка станет отвечать сразу двоим парням? Очнись! Ей деньги наши нужны!

— Нет, ты ошибаешься, она не такая. Неужели ты разучился различать этих пустых куриц с знаком доллара в глазах и искренность? — снова хватаю его на грудки. — Она хоть о чем то попросила? Подарки? Деньги? Хоть что-нибудь?

— Нет, но вспомни, она не стеснялась накидывая за татуху. Думаешь я не видел сколько ты ей платил? — приводит довольно слабый аргумент Давид.

— Она по ночам ее делала, потом на такси ездила. И ты забыл, ты сам ее уговаривал назначать на вечер, — припоминаю я ему события.

— Хорошо, если до среды она не появится, я беру все слова о ней назад и пойдет ее искать, — идет мне на уступки Давид. — Но ты тоже ждешь до среды, уговор, — с надеждой смотрит на меня Давид. — Или хочешь новое пари?

— Не хочу, ни новое, и от старого отказываюсь. Так нельзя, — уверен я все делаю правильно. — Хорошо, ждем до среды, но голову даю на отсечение, мы об этом оба пожалеем.

Прошли сутки.

Естественно никто не позвонил и не написал, и уж тем более никто порог нам не обивал и в ножках наших не ползал.

Давид делал вид, что ему плевать, и посмеивался надо мной и моими переживаниями.

— Знаешь, после той ночи, после клуба, я так обрадовался, что Саша не помнила ничего. Это давало нам шанс завоевать ее, — рассуждал я вечером в воскресенье. Давид предпочел игнорировать мои слова.

По работе в ресторан я ехать не хотел, так и просидел весь день в своей квартире. В душе теплилась надежда, что Саша придет, хотя бы за объяснениями. Неужели мы ничего для нее не значим, что она вот так взяла и выбросила нас из своей жизни.

Свалил все дела на Давида, и даже совесть меня не мучила. Я искренне считаю, что это его вина.

— Тимур, ты ведешь себя как баба. Что за депрессия? — ухмылялся Давид. — Пошли в клуб?

— Да пошел ты….. в клуб, — в сердцах махнул рукой на друга и подошел к бару. Налил себе коньяка и осушив одним глотком, снова налил в бокал янтарную жидкость.

— Сидеть и бухать будешь? — удивленно приподняв одну бровь подначивает меня Давид. — Сутки только прошли, объявится наша пропажа, — самонадеянно заявляет друг.

Прошли вторые сутки.

— Ну что, где Саша? — ору на Давида, когда он вечером привез мне из ресторана еды.

— Тимур, завязывай с пьянкой, в ресторанах дел невпроворот, — ворчит Давид.

— Верни мне Сашу, — капризничаю словно ребенок, и пьяно хохочу. Я пью второй день, а что все не так и плохо, главное не трезветь.

— Налей и мне, что один бухаешь в одиночестве? — горько улыбается Давид. Что? Дружище, не весело тебе уже?

Прошли третьи сутки.

Вечер вторника мы встретили с Давидом с бутылочкой коньяка.

— Дава, я так сопьюсь, — пьяно замечаю я. — Что делать то будем?

— Видимо в ногах ползать, — так же пьяно отзывается друг.

— А я тебе говорил, — как старая бабка «каркаю» я.

— Надо разработать план. Цветы, подарки, что еще? — предлагает Давид.

— Ох, не понял ты, что с Сашей это не работает, — тихо говорю я.

— А что делать то тогда предлагаешь? — удивляется Дава.

— Ты правильно вначале сказал, в ногах валятся и прощения просить. Надо ей всю правду рассказать, — предлагаю я.

— Если мы ей расскажем про то, как мы притворялись и корчили из себя геев, она нас пошлет лесом, — сомневается друг.

— А по твоему лучше врать? Вот врали уже и что теперь мы имеем? — резонно замечаю я. — Давид, если тебе Саша не нужна, я сам завтра поеду ее искать.

— Променяешь друга на бабу? — Давиду явно неприятен этот разговор.

— Саша, не баба. Я хочу с ней быть и это не времянка. Я надеюсь ты меня понял, — заканчиваю разговор. От алкоголя не осталось и следа и я совершенно трезвый решил прогуляться.