— Привет, моя хорошая.

— Привет, сестрёнка. Ты была у моего малыша? — спросила она, смотря в мои глаза.

— Я пришла сразу к тебе, но после я навещу его. Ты только не волнуйся, а поправляйся. Я всегда буду с тобой, — одинокая слеза скатилась по моей щеке.

— Эй, не плачь. Я жива, благодаря тебе и Джессу. Он привёз меня на пожарной машине. Знаешь, как мне стыдно было, когда мне помогали забраться трое парней, — говорила она, тихим тоном и улыбкой на лице.

— Он мне звонил и рассказал, как помог тебе. И я очень ему благодарна.

— Иви, скажи, а что случилось? Почему, ко мне приходили адвокаты? — спросила она, удивлённым тоном.

— Ты не сможешь иметь детей, пришлось по халатности медсестры, удалить детородный орган твой. Мне очень жаль. Гарэт тут всех на уши поднял, чтобы засудить медсестру и больницу, — говорила я, сдерживая слёзы. Я не хотела врать сестре, ведь рано или поздно, ей скажут правду. Так пусть она узнает это от меня.

— Что ж, видимо у меня судьба такая. Главное, что у меня есть Люк. И мне этого наверное будет достаточно, — говорила она, роняя слёзы на подушку.

У меня на душе стало гадко, противно. Я поднялась со стула и направилась на выход. И как на зло мне попалась, та самая медсестра, которая сотворила это с моей Аланой. Я взорвалась, накинулась на эту девушку, крича и дёргая её за грудки. Гарэт разнял нас, хоть я и сопротивлялась. Я была не похожа на саму себя.

Внутри меня горел адский огонь, который сжигал всё на своём пути. Тут на подмогу Гарэту подоспел Джесс. Он приехал навестить Алану, и попал в самый разгар моего скандала. Девушка в слезах просила прощения, но мне было всё равно. Ведь моей сестре это не вернёт её женственность. Она не сможет родить и быть счастливой мамой во второй, третий раз.

Алана забыла свою мечту быть многодетной мамой, а вот я помню и храню эту мечту в своём сердце. Моя душа разрывалась на части от боли. «Всю беременность, оба были здоровые. И что теперь, мне придётся внушать сестре, что всё хорошо и она может стать мамой для другого ребёнка. А вдруг появится любимый человек, который не сможет принять её малыша. Ведь не всем людям дано, любить чужих детей», — рассуждала я, коря внутри себя эту чёртову жизнь. Гарэт и Джесс увели меня, подальше, чтобы я опять не накинулась на медсестру.

— Иви, успокойся. Она и так получит по заслугам. Да, я понимаю, что твоей сестре от этого легче не станет, но ты ей нужна сейчас.

— Сука тупая, задушила бы, если не вмешался. И плевать, что села бы в тюрьму. Здоровье моей сестры, мне важнее собственной жизни, — злобно твердила я, сжимая кулаки.

— Иви, приди в себя, что ты несёшь. Ты нужна, Алане сейчас. Кто будет помогать с малышом, — грозно произнёс Гарэт.

— С Люком, его зовут Люк.

— С Люком, хорошо. Предоставь всё остальное мне. А сейчас, пока Джесс будет с Аланой. Мы навестим Люка.

— Хорошо.

Джесс ушёл к Алане. А Гарэт увёл меня в детское отделение. Когда мы подошли к отделению, нам медсестра показала малыша. Он спал, и за этим было так мило наблюдать, хотелось взять на руки этот комок счастья. Но мы были в коридоре за стеклом. Они не пускают в отделение посторонних и даже мамочек. Во рту у него была соска, которая иногда подрагивала. Он был и правда крупный, по сравнению с остальными детьми.

— Хотел бы такого? — спросила я, смотря на своего племянника через стекло.

— Да. И желательно от тебя, — ответил он, коротко и чётко.

Я даже не удивилась его такому ответу. Он любит меня, я его люблю. Видимо мне тоже скоро придётся прекращать пить противозачаточные таблетки. Думаю, он это не очень одобрит, когда узнает. Но я делала это ради того, что мы пока оба друг друга не знаем.

Детство детством, а сейчас у нас взрослая жизнь и нужно понимать, что мы делаем и как будем действовать дальше. Мы ещё немного полюбовались этим чудом и вернулись к сестре. Я попрощалась с ней, оставив их с Джессом наедине. Пускай воркуют голубки. Мы с Гарэтом вернулись домой, я сразу ушла в душ. Смывать сегодняшний день, который был не самым приятным после стычки с медсестрой. В спальне меня ждал Гарэт, он явно не собирался меня сегодня просто так отпускать спать.

Выйдя из душа, я обернула полотенце вокруг себя, вторым полотенцем обернула волосы. Я смотрела на себя в зеркало и не понимала, я ли это стою. Беды одна за другой на мои хрупкие плечи ложатся, а что будет дальше. Дверь в ванную комнату открылась, я повернула голову и увидела Гарэта. Он смотрел на меня, жадно скользя по оголённую ногам, поднимаясь всё выше. Для его взгляда не было преграды, в виде полотенца. Для него я была совершенно голой. Подойдя ко мне, он скинул сначала с волос полотенце, а потом и с моего тела. Обнажённая натура, стояла перед ним.

Подхватив меня на руки, он понёс меня в спальню, где меня ждали трепещущие мою душу пытки. Он приковал меня к одной из прикроватных стоек наручниками, в мягкой оправе. Мои руки были наверху прикреплённые к крюку. На ногах он прикрепил распорку, раздвинув максимально, широко мои ноги. Завязал глаза чёрной шёлковой повязкой. Так ощущения сильнее обостряются.

Моё дыхание с каждым разом, становилось прерывистым, грудь вздымалась и плавно опускалась. Он дразнил меня, лаская, мою нежную кожу своими пальцами. Я ахнула, приоткрыв свой рот. Гарэт руками массировал мою грудь, зажимая до вздохов мои огрубевшие соски. Он надел на мою шею ошейник, мягкий с сердечком. А потом я почувствовала, что-то холодное. Это была цепочка и не одна, он прикрепил к сердцу, а потом… Такого я не ожидала, он зажал зажимами мои соски затвердевшие. Меня пронзила боль.

— Гарэт, ты издеваешься, — прошептала я, прерывисто дыша.

— Расслабься и получай удовольствие, дорогая, — проговорил он, касаясь своими губами моих.

Он отошёл к своему комоду с вещами и достал оттуда игрушки, я их почти все изучила, кроме зажимов. Вернувшись, он провёл, по-моему, телу кожаным стеком. Он провёл им по моим губам.

— Открой ротик, и высунь язычок, — прозвучал его грубоватый голос.

Я послушно открыла рот, и высунула свой язык. Он провёл несколько раз стеком по языку и только потом, я ощущала приятный удар по моей влажной киски. Я вздрогнула и не раз. Мои соски уже привыкли к зажимам, и эта боль стала приятной. После в ход пошёл его вибратор, он снял зажимы и стал водить им по моей груди. Внутри всё вибрировало, я глотала слюни и хватала ртом воздух.

От переизбытка возбуждения во мне. Он плавно опускался к моему ядру, которое ныло и жаждало ласки. И наконец-то он дал ей то, что она хотела. Я извивалась от наслаждения, которое я ощущала. Я облизывала пересохшие губы от стонов. Это было пленительно — дурманящий эффект. Резкий толчок и я почувствовала его твёрдый член и губы на моих губах. Он приподнял меня, держа своими мощными руками за бёдра.

Синяки точно будут, я в этом даже не сомневаюсь. Он вгонял свой член по самые яйца, достигая моей точки G. Эта точка невозврата, она утянула меня в самый глубокий омут, где только мы с ним. Мы жадно целовали друг друга, посасывая свои губы. Наши языки танцевали, сливаясь воедино. Я не смогла долго держаться и кончила первой, стенки влагалища сжимали его член, пока он вторгался в мокрую киску.

Через пару жёстких толчков он кончил в меня. Пару минут мы приходили в себя. Он отстегнул меня от всех оков и продолжил терзать уже на кровати. Как он только меня не ублажал, его член побывал везде. Даже минет, для меня был сладок. И так продолжалось всю ночь. Уснули мы только под утро.

***

Прошло чуть больше недели, Алану отпустили домой, но рекомендовали ещё неделю отдохнуть и организм не перенапрягать. Поехать на могилу друга, у меня так и не получилось. Я была нужна сестре. Я работала из дома, составляла расписания встреч в компании, деловые ужины, если они есть. Малыш хоть и был спокоен, но я не давала сестре носить долго на руках.

В основном она его кормила, а я играла и спать укладывала. Пару раз к нам в гости заглянул Джесс, с подарками для Люка. Вот и сегодня, он заглянул в нашу женскую обитель, спокойствия и умиротворения. Люк лежал в люльке — качалке, смотрел на игрушки подвешенные и слушал спокойную мелодию, которая сопровождала их вращение. В дверь позвонили, Алана сидела рядом со мной на диване.