Запах девушки кажется ещё слаще, чем он только мог себе представить. А вкупе с непорочностью это создаёт такой божественный коктейль, который хочется немедленно испить до дна. Скоро он вдоволь полакомится прекрасной Уорнер, а пока ему нужно сохранять предельную осторожность, потому что шансов на промах у него определенно нет.

Демон также отмечает ответную заинтересованность в глазах Уорнер; как девушка открыто разглядывает молодого священника. Люцифер, конечно же, знает о своей привлекательности, так что его даже не удивляет столь примитивное внимание со стороны женского пола. Тори не стала исключением.

Пару простых фокусов, и Уорнер очутится в его руках. Всё кажется проще, чем он думал.

– Это весьма кстати, – отвечает он, а девушка смущённо отводит глаза, скрестив руки перед собой. Она будто бы защищается. Нервничает. Это так явно бросается в глаза.

– Как твоё имя, дитя моё?

– Виттория.

– Так что же вы забыли в таком… – Люцифер хотел было сказать «в таком забытом Богом месте», но вовремя отрезвляет себя. Слегка прочистив горло, он продолжает предложение:

– … в таком крохотном старинном городке, Виттория?

Тори становится всё сложнее выдерживать его пристальный взгляд, так что она всячески избегает зрительного контакта. Глаза девушки цепляются за всё что угодно: побеленные стены, ряд лавочек, окна. Только бы не смотреть в черные омуты.

– Моя мама родилась и выросла здесь, она часто посещала эту церковь, но два месяца назад родители погибли в автокатастрофе.

Люцифер наблюдает за тем, как глаза девушки наполняются слезами. Ох, здесь впору ответить, что ему ужасно жаль, хотя на самом деле нет. Твоя мать вовсе не стоит того, чтобы лить о ней слезы, девочка.

***

– Мне нужны от тебя две вещи, Ревекка.

– Какие именно?

– Я скажу, что необходимо сделать, чтобы избавиться от ненавистной тебе жизни, и скажем так – обрести новую, где ты сможешь добиться немалых высот.

Кажется, что даже слёзы на щеках женщины моментально высохли от услышанного.

Люцифер самоуверенно улыбнулся уголком своих губ. Надо же, как просто оказалось.

В этом дряхлом городе ему не хватало всего две жертвы для завершения его земной «миссии», и юная особа как раз станет одной из них. Люцифер не мог не воспользоваться представленной ему возможностью.

А Ревекка была во вкусе архангела Гавриила, так что тот быстро проглотит наживку, а именно это Люциферу и нужно.

Демон уже предвкушал вкус победы и триумфального возвращения.

– Во-первых, ты отдашь мне свою дочь.

– Что? Нет! – громко возразила Ревекка, вызывая внутри Люцифера волну неконтролируемого гнева.

– Видишь ли, Ревекка, – пояснил тот, еле сдерживая себя в руках. – Получить вечную жизнь довольно непросто. Ты должна принести определённую жертву. Жертва – это твоя жизнь и жизнь твоих самых близких тебе людей. Иного пути нет.

– Во-вторых, ты нужна мне для одной важной миссии. Так что у тебя будет прекрасная возможность проявить себя.

Ревекка задумалась, нервно кусая губу.

– Так что же ты выберешь? Жалкое земное существование, несущее в себе несбыточные надежды, или же вечную новую жизнь, наполненную славой и бесконечным счастьем?

Светловолосая женщина замерла, раскрыв рот. Глаза её метались из стороны в сторону, стараясь найти выход или же оправдание своему предстоящему решению.

– Если ты согласна – я готов приступить к подписанию контракта.

В руках Люцифера возник пергаментный свиток. Он протянул его Ревекке, лишая ту последних крупиц сомнения.

– Я готова.

Зловещая улыбка растянулась на красивых губах Люцифера.

– Прекрасно, – утвердил тот, протягивая женщине заострённый нож с бронзовой рукояткой и выгравированными на нем демоническими символами.

Люцифер презирал эту человеческую жажду достижения цели любой ценой. Он понимал это чувство как никто другой, потому что сам поступал в равной степени. Но он демон от рождения, и в этом его истинная сущность, а это абсолютно разные вещи.

Люди же – продажные лицемерные существа. У них по крайне мере есть выбор – следовать свету или же тьме. Ревекка выбрала второе, и демон возненавидел её сразу же, как только та дала согласие на сделку, пожертвовав ценой жизни дорогих ей людей.

***

– Мне жаль, что вам пришлось пережить такое горе, – выдавливает из себя Люцифер, придав голосу наигранной искренности.

Тори благодарно кивает, еле сдерживая поступившие к глазам слезы.

– Знайте, что я всегда готов вас выслушать, дитя моё. Приходите ко мне завтра и подробней поведайте о вашей утрате, о том, что тревожит вас, а я помолюсь о ваших родителях, чтобы души их обрели вечный покой.

– О, святой отец, право, мне неудобно отвлекать вас от важных дел, – Тори засмущалась ещё больше. Присутствие падре слишком сильно воздействует на её душевный покой.

– Это и есть моё служение. Святой отец обязан знать чем обеспокоены его дети. Сюда приходят не радоваться, а по большей части изливать свои печали, очищать измученные души и получать долгожданный мир в сердце.

– Хорошо, падре. Благодарю вас, что уделили мне время. Я обязательно наведаюсь к вам.

Тори периодически косится на входные двери, мечтая скорее сбежать отсюда. Её будто бы одолела нехватка воздуха.

Люцифер сощуривается, успев уловить эту перемену в поведении прихожанки.

– Уже поздно, Виттория. Вам нужно торопиться. Но не хотелось бы отпускать вас одну в такой час, позвольте проводить вас до дома?

Девушка вконец теряется. Всю дорогу ощущать его присутствие рядом, – это уже слишком!

– Нет-нет, что вы. Всё в порядке, я сама дойду. Просто женщина, которая пришла со мной. В общем, не важно. Простите еще раз, что побеспокоила, падре, – от количества заиканий в двух последних предложениях Тори становится неимоверно стыдно.

– Как угодно, дитя моё. Жду вашего повторного визита для более детальной беседы.

Падре наклоняет голову вперёд, как бы давая понять, что их разговор окончен. Девушка кивает в ответ, разворачивается и что есть мочи спешит обратно домой.

Да уж, помогла бабуле, и угодила в плен чёрных как ночь глаз. Зачем такому мужчине с такой внешностью отдавать себя на подобное служение? Он же красив как дьявол. Один его взгляд чего стоит. Он завораживает, пленит, но что-то есть в нем и отталкивающее. От чего трепещет всё нутро. Чрезмерно подавляющая аура этого человека является тому свидетелем.

Что заставило молодого мужчину оказаться в этом забытом Богом месте? Посвящение себя Создателю? Возможно. Но что-то подсказывает, что это не совсем так. А интуиция Тори ещё никогда не подводила.

Девушка мчится к дому, стараясь не оборачиваться, но всю дорогу словно ощущает на себе пристальный взгляд. Паранойя?

Тори вбегает на крыльцо, захлопывает дверь дрожащими руками. Только в знакомых стенах ей, наконец, удаётся расслабиться.

Черт, зачем она пообещала святому отцу прийти? Кто её за язык тянул?

Тори снова невольно вспоминает его глаза, губы растянутые в легкой улыбке. Нет, очевидно, ему просто невозможно было отказать. Как это понимать? Девушку влекло и отталкивало одновременно.

Виттория наспех принимает душ и ныряет под тонкое прохладное одеяло. Высоко повисшая в небе луна заполнила своим ярким светом небольшую комнатку. Девушка поворачивается на бок, свернувшись калачиком. Сердце её лихорадочно бьется. Она не может понять точной причины своего беспокойства. Но впервые за дни, проведенные в этом доме, ей страшно засыпать одной.

***

Рэндал возникает перед Люцифером сразу, как только за Уорнер закрывается дверь.

– Свечи? Серьезно?

– Простите, хозяин. Первое, что пришло в голову.

– Ладно. Главное, сработало.

Люцифер машет головой в сторону двери.