– Лошадей береги, – распорядился Идэн, похлопав своего коня по спине.

Он имел привязанность к животному. Кони верны, что редко бывает с людьми. Они не распускают слухов и не верят досужным вымыслам.

Хозяин жарко заверил, что позаботится о лошадях, но командир отряда его не слушал.

– Старейшина в управе? – спросил он.

– Должен быть, – тут же ответил трактирщик. – Хотя обед нынче. Но его дом там, сразу за управой. С красными ставнями.

Идэн пошел прочь. Дик следовал за командиром, но как только они снова оказались на улице, молодой рыцарь остановился и чуть вопросительно глянул на Идэна. Капитан отряда только кивнул. Каждый охотник знал, как и что нужно делать, чтобы проверить истинное существование ведьмы. И у каждого в отряде была своя задача. Так что даже лишних команд отдавать не стоило, тем более, здесь, в людном месте. Свои тайны рыцари оставляли в тишине.

Дик быстро зашагал обратно, по той же улице, что отряд въезжал в город. Идэн направился к центральной площади.

Всю дорогу до таверны, да и сейчас, он думал о том, что помнит город. И эту улицу, и площади, и торговые ряды, что будут по правую руку, если идти от центрального храма. Саму управу и дом старейшины он тоже знал. Только … это было странное дело. Идэн легко узнавал свой город, помнил расположение его, какие-то отдельные детали, дома или даже дворы. Но ничего тут не заставляло его почувствовать город родным. По-прежнему ничего не откликалось в его душе.

Он шел, просто глядя вперед. Он привычно не замечал людей, встречавшихся по дороге. В разгар дня их было полно. Но каждый шарахался в сторону от охотника и наклонял голову, чтобы, не дай Боги, даже случайно не взглянуть Идэну в лицо. Рыцаря это вполне устраивало.

Он не боялся, что его узнают здесь, не боялся, что сам увидит кого-то, кого сможет вспомнить. Это не имело значения. Слава охотников оберегала его от излишнего любопытства, что было кстати в их деле.

Идэн ловил витавшие в воздухе запахи. Люди пахли. По-разному, но знакомо. Пара женщин, боязливо прижавшихся к стене, имели запах сырости и старой шерсти, только что обогнавший рыцаря здоровый мужик пах потом и смолой. Мальчишка, бегущий мимо, распространял тонкий аромат земли и жухлых листьев.

Из окон лавок несло мокрым льном, все той же шерстью, пробивался запах нагретого мыла и странные ароматы красителей. Ближе к центру квартировали швеи и ткачи, торговцы тканями и готовой одеждой.

А центральная площадь была просторной. Тут пахло и свежим хлебом, и листвой, падающей с нескольких деревьев, окружающих управу, где-то готовили щи, кто-то варил крема и что-то еще такое же, что нужно женщинам для их красоты.

Идэн свернул правее, быстро прошел вдоль домов туда, к небольшой двери в сером камне. К дому старейшины.

Комната была просторной и светлой. А еще чистой. Вернее, опрятной. Светлые занавеси на окнах, добротный стол, накрытый скатертью с вышивкой по кайме.

Старейшина готовился обедать. Но когда рыцарь вошел, городской чиновник живо поднялся со своего места и смело пошел навстречу гостю. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, подтянутый, явно сильный, и подвижный, не разленившийся на службе. Круглое лицо покрыто темным загаром, светлые ясные и умные глаза. Непослушная челка падает на кустистые брови.

Старейшина остановился в шаге от охотника, смело смотрел ему в лицо. Идэн тоже не стал отводить взгляд, хотя такого приема он не ждал. Не привык он и к такому пристальному вниманию.

– Прости, – сказал вдруг старейшина. – Я не верю бабкиным байкам. Чушь это, что про вас несут. И сглаза не боюсь. Я просто…

Он вдруг смутился, сбился, и на его лице появилось странное растроганное выражение.

– Знаю, к прикосновениям ты не привычный, – продолжил чиновник. – Но хоть руку пожать можешь? Я рад, что ты выжил, Идэн.

Рыцарь помнил этого человека. Более молодым, румяным и улыбчивым. Но таким же добродушным и смелым. Только челка была гуще и манеры чуть проще. Но для охотника наличие воспоминаний ничего не меняло. Все же он протянул старейшине ладонь. Как-то скованно, будто и не для приветствия, а как если бы подал упавшую вещь. Однако, чиновник пожал руку сердечно. И Идэн машинально ответил, будто бы давно привык к такому жесту.

– Я знаю, та тварь лишила тебя памяти, – продолжал взволнованно старейшина. – Но это ничего. Просто я был дружен с твоим отцом. Знаешь, мне его все еще не хватает. Он был очень хорошим человеком, его звали…

– Колин Сторр, – сам назвал имя охотник. – Ты прав. О моем Ордене ходят разные слухи. Но каждому из нас рассказали о наших семьях. В уставе рыцарей Мира и Справедливости чтить свои корни, тем более, что их пытались отнять у нас.

– Вот и то дело, – согласился горячо старейшина. – Ты проходи, садись. Давай к столу. С дороги же только. Знаю, вы цените время, за обедом и поговорим.

Идэн многозначительно посмотрел на свои руки.

– Мари! – тут же позвал старейшина. – Воды гостю, умыться. И подавай уже, пока не остыло.

Он дождался, пока охотник сполоснет лицо и руки, указал на стул, пока его жена разливала по мискам похлебку.

– Меня Стефаном зовут, – представился чиновник. – Мы с твоим отцом каменщиками были. Дворы наши тоже стояли недалеко. В ту ночь… Натерпелись мы все страху. Жаль, что я тогда не успел. Иначе, глядишь, твоя жизнь сложилась бы по-другому.

– Я всем доволен, – скупо сообщил Идэн, приступая к еде.

– Это заметно, – чуть усмехнулся старейшина. – Вон, вымахал здоровый. Да и на лицо неплох. Девкам бы приглянулся, если бы не был так суров. Но, да ладно, я слышал, у вас там и дисциплина строгая, да и дело ваше не простое, опасное.

– Здесь я тоже по делу, – напомнил охотник. – В письме магистру было много всего сказано. Но что из этого истина?

– Да в целом, вроде бы ни в чем не соврали, – отозвался Стефан.

– И о Кровавой Луне, и о засухах? – тон рыцаря был все таким же сухим, что казалось сейчас хуже открытой насмешки.

– И об этом тоже, – закивал чиновник, с аппетитом поедая похлебку. – Позапрошлая Луна как раз в кровь и окрасилась. Как и еще за три до нее. И раньше тоже. За городом топи в лесах. И по вечеру, когда она низко, часто кровавой и кажется.

– Ведьмы не управляют небесными явлениями, – заметил Идэн. – Это могут лишь Боги.

– Это индюку понятно, – снова усмехнулся старейшина. – Да только, когда дело плохо, люди все в кучу валят. Так же и с засухами. Ежели три дня без дождя, уже сухо. И не поспоришь.

– Порча скота, – коротко напомнил охотник следующую деталь.

– А вот это было, – уже серьезно отреагировал Стефан. – И тут на болезнь не спишешь. Так ведь целые стада дохли бы. Но нет. Первый случай был две недели назад. На постоялом дворе. Конь. Заметь, первогодка молодой. И до того три дня стоял в стойле, здоровый и, говорят, сноровистый. А потом вдруг зачах.

– Кто знающий лошадь смотрел? – то, что Идэн заинтересовался темой, можно было понять лишь по тому, что вопросы свои он стал задавать чуть быстрее и резче.

– Коновалова жена, – послушно продолжил чиновник. – Она не то, чтобы целительница, но животных чувствует. Ей с ними проще, чем с людьми. Даже кошку гулящую может выходить. Так вот она две ночи того конька выхаживала, да все без толку. Хвори, вроде, нет, жрал прилично, да будто дряхлел на глазах. Так и помер. А буквально еще черед пару дней корова во дворе, что в мастеровых кварталах, ближе к лесу, вдруг тоже так же дряхлеть начала. А за ней и еще две в разных дворах. Последним пес сдох у кузнеца. Здоровый был, как волчара. Вообще за сутки убрался.

– А люди? – задал охотник следующий вопрос.

– Обошлось, – облегченно вздохнул Стефан и ухватился за бутыль с медовухой.

Он уже собирался плеснуть варево в обе кружки. Да замялся. Вопросительно глянул на гостя. Идэн привычно мотнул головой, отказываясь. Он не переносил алкоголя. Пить мог, но вкус был ему противен.