– Скажите, как она смогла с ее женской силой вытолкнуть женщину, проломив окно, – пытался спокойно спрашивать Виктор, – тут даже мужская сила нужна немалая.

– Извините, я не знаю, что произошло, мне и так тяжело об этом говорить, – почти срываясь, слышался в трубке голос мужчины, – я потерял двух близких людей и со мной остался пятилетний сын. Может быть, вы в этом разберетесь?

Виктор понял по голосу о его состоянии и решил на этом закончить разговор.

– Хорошо, мы постараемся все выяснить, – сказал Виктор. – Я постараюсь держать вас в курсе…

Попрощавшись и положив трубку, он немного посидел в тишине, осмысливая услышанное. «Теперь, как я думаю, осталось последнее звено – размышлял Виктор, – надо выяснить в поликлиниках, кто именно направил их и зачем на такое лечение».

В дверях появилась Алина, держа в руках альбомные листы.

– Хотите посмотреть, как я рисую?– спросила она и протянула ему свои рисунки.

– Да, конечно хочу, – Виктор взял листы и стал рассматривать. На первом были изображены два больших человека, а между ними нарисована детской рукой девочка, держащая больших человечков за руки.

– Это мама, папа и я, – поясняла она, тыкая пальцем в рисунок. На следующем была изображена собака. Картина также сопровождалась пояснениями и деталями обнаружения собаки. На последнем листе Виктор увидел человечка с погонами и пистолетом в руке.

– А это вы, – улыбнулась Алина, – я только что нарисовала, когда вы звонили.

– Да ты будущий художник, – похвалил Виктор и спросил: – а в какой класс пойдешь?

– Вот лето закончится, и я во второй класс перейду, – радостно сообщила она.

– Будь я учителем, то по рисованию тебе твердую пятерку бы поставил, – улыбнулся Виктор. Вошедшая в спальню бабушка, услышав последнюю фразу, сказала:

– Она у нас художница, всех рисует и всем дарит свои картины.

– А мне подаришь? – спросил Виктор у Алины, поднявшись с кровати.

– Конечно, – протянула Алина листочек с террористом в погонах. – Это я вам и нарисовала.

– Ну, спасибо, малыш, – улыбнувшись, принял подарок Виктор. – Я это дома повешу.

Пройдя к дверям, Виктор попрощался и в хорошем настроении спустился к машине. «Все-таки общение с детьми очищает душу от отрицательных эмоций», – подумал он, заводя машину и направляясь в первую поликлинику.

На подъезде к поликлинике вдруг ожила служебная рация. Пискнув, она сообщила: «Внимание опергруппам, в отделении банка «Российский кредит» захвачены заложники, требования преступника неясны, группе захвата прибыть на место». Послышались подтверждения о принятии информации, и почти сразу запищала минирация в кармане Виктора. Кто-то из своих вызывал. Этим своим оказался Гена.

– Ты слышал? – заорала рация.

– Слышал, ну и что? – отозвался Виктор.

– Ты где находишься? – рация вела себя уже поспокойнее.

– Возле 1-й поликлиники! – ответил Виктор в беспокойную рацию.

– Это почти рядом, – обрадовалась коробка, – быстрей заезжай за мной, и двинем к банку!

– Это еще зачем? – удивился Виктор. – У нас и так дел по горло, – хотел показать рукой на теле, где беспокоили дела, но вспомнил, что говорит по рации.

– А если и это дело повесят на нас, – пытался убедить Гена напарника, – что, опять по остывшим следам на месте топтаться?

Виктор, и так уже руливший в психдиспансер, ответил:

– Не засоряй эфир своим лексиконом, – и добавил, – я уже подъезжаю!

Кинув рацию на заднее сиденье, Виктор заехал во двор диспансера и, увидев топтавшегося от нетерпения Гену, подрулил к нему:

– Только сейчас же доложи Сане, куда и зачем мы направляемся, – предупредил он Гену, прыгнувшего в машину.

Гена по своей рации вызвал старшего группы:

– Первый, ответь третьему.

– На связи! – отозвался Александр.

– Получили сообщение о банке, ваши указания, – Гена старался вести по форме разговор в эфире.

– Указания – ехать на базу, – ответил Саша.

– Сань, как на базу? – сразу забыл о служебной форме разговора Гена, – сейчас все равно нас туда направят, а мы только время потеряем.

– Третий, вы не поняли приказ, – урезонил подчиненного старший. – Отбой. – Дальше последовало лишь сухое шипение.

Гена уныло выключил рацию и кинул ее на заднее сиденье, где она с глухим звуком стукнулась о вторую рацию.

– Ты что аппаратуру портишь? – недовольно сказал Виктор.

– Да я не знал, что твоя сзади, – оправдывался Гена.

– Ну так что, рациями швыряться надо? – продолжал отчитывать Гену Виктор. Тут одна из раций зашипела, – вот, разбил аппаратуру, – тоже зашипел Виктор, – возьми посмотри, что с рациями.

Гена взял с заднего сиденья рации и протянул одну из них Виктору:

– Тебя!

– Второй на связи! – Виктор прижал коробку плечом к уху, переключая свободной рукой скорость.

– Это первый! – проорала в самое ухо рация, от чего Виктор поморщился, сразу схватив ее в освободившуюся руку.

– Да, черт, слушаю! – со злостью в ответ прорычал Виктор.

– Гена был прав, нас направляют к банку контролировать зону, – донесся из рации с хрипом голос Саши, – вы направляйтесь туда, я сейчас подъеду.

– А, что я говорил, никогда меня не слушаете! – с ехидством отозвался Гена, доставая из бардачка мигалку на магните, и через открытое окно прилепил ее к крыше.

Подъехав к перекрытой милицией с двух сторон улице, Гена показал удостоверение патрульному, который сразу их пропустил.

Несколько патрульных машин и микроавтобус с группой захвата полукругом стояли вокруг входа в отделение банка. Вооруженные патрульные прятались за машинами, держа вход на прицеле.

Гена и Виктор, выйдя из машины, подошли к бронированному микроавтобусу, в котором сидел майор ППС с рацией и старший лейтенант в комбинезоне, как понял Виктор, старший группы захвата. Представившись и показав удостоверение, Виктор сказал:

– Нас со старшим направили контролировать зону, он сейчас подъедет, – и, оглянувшись на банк, спросил: – Что тут?

Старший лейтенант, взяв в руки короткоствольный автомат Калашникова и поправив бронежилет, одетый поверх формы, ответил:

– Да псих какой-то положил всех внутри, палит по окнам и потолку из калаша, орет, что всех похоронит, – тут он расправил плечи и одел каску. – Сейчас снайперы подъедут, снимут его, – окна-то большие, – добавил он.

– А что требует? – из-за спины спросил Гена.

– Если бы что-нибудь требовал, а то орет, что не даст никому себя порешить, – встрял в разговор майор.

– Личность установили? – спросил Виктор.

– Да пока нет, – ответил лейтенант, оглянувшись в сторону входа в банк. – По словесному портрету здорово не определишь, сейчас главное – утихомирить его и обезвредить. – Не дав ему договорить, его прервала трескучая автоматная очередь, раздавшаяся внутри здания. Вслед за ней раздались крики и вопли людей. Их перекрыл истошный крик:

– Вы меня не достанете, я не позволю, – истерически орал бандит, и в его голосе слышалась злоба и отчаяние одновременно. – Вы все довели меня до этого, и я вам отомщу.

Все переглянулись.

– Так, все, ждать больше нельзя. Пока начальство подъедет да решит, что делать, катафалки придётся вызывать, – сказал лейтенант, и, взяв свою рацию, приказал, – группе захвата приготовиться к штурму.

В это время выстрелы и крики стихли и наступила тишина, нарушаемая лишь бряцанием оружия и амуниции вооруженных бойцов.

– Первый, шестой и седьмой заходят с черного входа, – отдавал распоряжения лейтенант, – второй, третий, четвертый, пятый, восьмой, девятый – главный вход. Как поняли? – лейтенант приложил рацию к уху, ожидая ответа.

– Принято, – ответил старший отделения, стоявший вместе с бойцами за машинами. Было видно, как он отдавал распоряжения бойцам, молча кивавшим в ответ. Все стали натягивать маски с дырками для глаз и рта. Пятеро, рассредоточившись за машинами, стали веером подходить ко входу, сторонясь окон, стоявших без стекол. Трое отделились от группы и побежали за дом, низко пригибаясь.