Жила в Иванове старейший работник пионерского движения Александра Сергеевна Бычинская. Более двадцати лет жизни отдала она пионерии. Но мало кто знает, что на её долю выпало большое испытание: семью война застала на Западной границе, со всеми ужасами первых дней нападения гитлеровцев на СССР. А было это так.

После освобождения в 1940 году Западной Белоруссии, их с мужем отправили в качестве почтово-телеграфных служащих в пограничный городок Августов. И хоть пограничные заставы зорко стояли на страже новых западных границ советского государства, срывая попытки контрабандистов и диверсантов пересечь рубеж со стороны Польши. Жизнь в этом городке была беспокойная.

Начало

С весны 1941 года пограничникам всё чаще приходилось вступать в вооружённые схватки с диверсантами, пытавшимися проникнуть в советский тыл. Участились и облёты немецкими самолётами нашей границы, нередко нарушавшими воздушное пространство. За несколько недель до войны усилились тревожные настроения среди жителей пограничного городка, что были из местных белорусов и поляков. Некоторые из них начали уезжать в глубь страны.

Но советские служащие, присланные в этот маленький городок, не поддавались панике, веря, что за ними стоит Родина и продолжали нести свою незаметную службу. Они не имели права бросить работу без приказа. Ведь это была приграничная полоса. А узел связи, где работала Александра Бычинская, имел особое значение: через него осуществлялась дублирующая связь пограничных войск с Минском и Белостоком.

За несколько дней до начала войны в городе улеглась паника, да и немцы на той стороне как-то приутихли. На границе прекратились нарушения. Люди совсем успокоились, установилась странная тишина. Этому способствовало сообщение ТАСС о ложных слухах и якобы готовящемся нападении со стороны Германии.

Люди жили своей обычной жизнью – работали, ходили в магазины за продуктами, общались между собой, проводили разъяснительную работу среди местного населения. Мужчины увлекались рыбной ловлей, благо озёр поблизости было много, и везде их ждал богатый улов.

21 июня 1941 года, с вечера, несколько сослуживцев, в том числе и Виктор Бычинский – заядлый охотник и рыболов, приготовили снасти, одели старенькое рыбацкое обмундирование и сели ужинать. Но по тревоге были вызваны на свои служебные места. Уходя, каждый успокаивал свою семью, говоря, что скоро придёт. Но прошло несколько часов, а мужья не возвращались.

Уложив дочку Галю, Александра Сергеевна ещё не ложилась. Но сон её быстро сморил, и она заснула.

Совсем рано, 22 июня предрассветную тишину раскололи разрывы артиллерийских снарядов и пулемётная стрельба на пограничных заставах 86-го погранотряда. Снаряды стали рваться и в самом городке. Александра никак не могла понять, что случилось. Выбежала босой на улицу, а там вовсю метался народ, ржали кони, изредка проезжали машины, набитые людьми.

Кто-то ей крикнул: "Шура, война! Собирайся скорее, уезжает последняя машина!" У Бычинской подкосились ноги. Несколько минут она топталась на месте, а потом бросилась в комнату и там, вздрагивая от разрывов снарядов, начала спешно одевать пятилетнюю Галю, надела пальто, схватила какие-то вещи, побросав их в чемодан, взяла деньги, паспорт, сложила всё в небольшую сумку и выбежала с дочкой на улицу. С трудом, с помощью подоспевшего мужа, залезла в набитую людьми грузовую машину, которая под "аккомпанемент" мин и снарядов помчалась к Августовскому каналу, успев вовремя перескочить через мост и взять курс на Белгород. Большинство мужчин остались исполнять свой служебный долг, в том числе и Виктор Бычинский.

Героическое сопротивление пограничных застав 86-го погранотряда дало возможность эвакуироваться большинству советских учреждений и спасло жизнь многим женщинам и детям, избавив их от фашистской неволи.

Тем временем машины с семьями военных и служащих мчались в Белосток. А навстречу им двигались регулярные части Красной Армии, спеша преградить путь фашистским ордам. Около Белостока враг на некоторое время был остановлен, наши войска перешли в контрнаступление. Завязались ожесточённые бои. В самом городе шла спешная эвакуация. Александре с дочерью еле удалось пробраться в один из товарных вагонов, набитым до отказа людьми с вещами. Поезд, под свист немецких авиабомб, выстрелы наших зенитных орудий, пошёл на восток. Но спокойно ехали не долго. В Барановичах состав атаковало несколько вражеских самолётов. Одна из бомб попала в вагон. Впервые перед Александрой и дочкой раскрылся весь ужас войны. Они увидели десятки убитых женщин и детей. Обезумевшие от ужаса люди метались по полотну железной дороги, скатывались с насыпи и, в поисках защиты, бежали в открытое поле, прячась во ржи, хоронились за кустами. Матери прикрывали своими телами детей. А фашистские лётчики делали заход за заходом, поливая людей свинцовым дождём. Александра Бычинская уже не запомнила, что было дальше. То ли в небе появились наши самолёты, то ли зенитчики заставили убраться немецких асов, но, когда пришла в сознание, стало совсем тихо. Люди начали подниматься с земли, но многие остались лежать: были убиты или тяжело ранены.

Всё ещё опасаясь, как бы ни вернулись железные стервятники, народ потянулся вдоль насыпи до ближайшей станции, а некоторые предпочли теперь идти пешком, минуя железнодорожные станции.

Александра не могла идти быстро, так как дочь Галина сильно ушибла ногу.  Её пришлось тащить на себе до поезда, около которого уже орудовали солдаты инженерного подразделения, ремонтируя повреждённый путь и растаскивая горящие вагоны.

Почти целый день Александра просидела около станции, с трудом разыскав для дочери воду и кусок хлеба. О себе уже и не думала. К вечеру снова отправились в путь. Чемодан с вещами она так и не нашла. Хорошо, что ещё сохранилась дамская сумочка с деньгами и документами. Теперь ехали минуя Минск, который, по слухам, также подвергся налётам вражеской авиации. Поезда шли на Могилёв, Тулу, минуя Москву. За время пути по Белоруссии несколько раз объявлялась воздушная тревога. Пассажиры-беженцы выбегали из вагонов и прятались в окружающих лесах и оврагах. Наконец, около Тулы, людей накормили, провели санитарную обработку поезда, сняли с него больных и раненых, но пассажиров предупредили: на Москву никого не повезут – въезд в столицу запрещён. Поезд направлялся вглубь страны, на Урал. Бычинская забеспокоилась. Ей надо было попасть в Иваново, где находились её родные: отец, мать и сестра.

Но все попытки пробраться на родину не увенчались успехом. Так они с дочерью оказались в Башкирии.

Шла вторая неделя войны. Александру направили в село Толбазы Аургазинского района, километров за сорок-пятьдесят от железной дороги. Здесь она устроилась работать на почту. О своём пребывании в Башкирии дала знать родителям в Иваново, надеясь, что её муж – Виктор Бычинский разыщет семью. Но, к сожалению, судьба к ней была немилосердна. Ей пришлось вторично пережить кошмар эвакуации и испытать превратности военных дорог. Однако об этом немного позднее.

В низенький домик, что стоит на 3-й Полётной улице Иваново, в одну из августовских ночей 1941 года постучался человек, весь обросший в оборванной одежде и едва державшийся на ногах. От бессилия он прилёг на лавочку, что была около дома. Потом снова постучался в окно. Наконец, на крыльцо вышел хозяин – Сергей Иванович Трофимов и окрикнул: "Кто там?"

– Отопри, Сергей Иванович! Это я.

– Да кто ты?

– Я, зять ваш, Виктор Бычинский.

Будучи неверующим человеком, Сергей Иванович, по стариковской привычке, охнул:

– О, господи помилуй! Да откуда же ты взялся? – и заторопился открыть калитку.

Виктор с трудом поднялся на высокое крыльцо и, поддерживаемый Сергеем Ивановичем, вошёл в избу.