А на последней строке, в чувств бесконечной метелице,

Я говорю себе: «Ад никуда не денется».

И плакать не могу

Даже от боли,

Оттого и смеюсь

С тобою,

Оттого прижимаюсь

Крепче.

Мое горе тебе на плечи.

Мне, знаешь ли, нравятся Воланды,

Хромые, зеленоглазые,

Всегда слегка неуместные,

С прислугой ловкой и злой.

Мне, знаешь, близки Пилаты,

Верящие и любящие,

Что остаются верными,

Хотя посылают на казнь.

А ты?.. Ты ведь даже не мытарь.

Ты даже, увы, не Иуда.

Дай бог, если дядька из Киева.

О чем нам с тобой говорить?

Странно, когда называют белое черным,

Выжившего продолжают считать обреченным,

Десять ступеней пригодными только для спуска;

Комнату полную воздуха, местом где пусто;

Капли дождя лишь ненастием и непогодой,

Старостью только ушедшие в прошлое годы;

Дружбу извечной, любовь же всегда преходящей.

Странно, когда безоттеночны правда и счастье.

Скажи ей нежно, Персефона:

Не так уж страшно здесь в аду.

Эдна Миллей

Чего мне не хватает?! Разве детства,

Когда арбузом пах морозный воздух

И было ясно без причин и следствий,

Что жизнь приятна, вечна и серьезна.

О чем мечтаю?! Может быть, о воле,

Когда ветра и дождь, и пыль, усталость,

Когда есть наслажденье даже в боли,

Когда не ясно, сколько мне осталось.

Чем дорожу?! Как все любовью, домом

И тем, чем мимолетным я живу.

А, впрочем, передай им Персефона:

"Не так уж страшно здесь в земном аду"

Я не знаю, как мы будем расходиться.

Я не знаю, что там будет говориться.

Я не знаю, сколько горечи и боли

Будет в нашем расставании с тобою.

Так случилось,

Мне влюбилось

Не в того.

Так досталось,

Мне страдалось,

Но давно.

Так сложилось,

Все забылось,

Через год.

Так уж вышло,

И неслышно

Дождь идет.

Мне мало надо!

Краюшку хлеба

И капля молока.

Да это небо,

Да эти облака!

В. Хлебников

Ничего мне не надо!

Только небо

Над головой,

Да краюха хлеба,

Да вернуться домой.

С тобой!

Пусть все будет как будет.

Пусть и завтра и после

Брызжут звонко капелью

Приходящие весны.

Пробивается зелень

Из-под бурого дерна.

Пусть все будет как было

И вчера и сегодня.

Пусть из жаркого лета

Снова осень родится.

Пусть опять и опять

Моя жизнь повторится.

Мы все похожи

Из мяса и кожи,

Из слов и объятий,

Из снов, восприятий.

Мы все одиноки

В терзаниях плоти,

В метанья души

Без правды и лжи.

И ты как и я –

Растерянный бог.

И так же как все

Со мной одинок.

Я искала Бога у чужого порога,

В призрачных снах, в глупых мечтах.

Я искала правды у ворот ада,

На краю бездны, в речах бесполезных.

Я искала мира в чужих квартирах,

В шумных компаниях, в хаосе созидания.

Я искала покоя, общаясь с тобою,

У сонной воды, где встретились мы.

Между кожей твоей и кожей моей

Километры одежд, миллионы людей,

Сотни стен и десятки закрытых дверей

Между болью моей и мечтою твоей.

Не прижаться к тебе, не уткнуться в тебя,

Между нами «невзгляды», домысли, слова.

Между нами моя безнадежность и тишь,

Потому что опять ты о чем-то молчишь.

Мы слишком близко, опасно рядом.

Я пробегаю небрежным взглядом

Мимо тебя.

Сердце колотится бешеной птицей.

Сердцу зачем-то нужно разбиться

Нынче о грудь.

Ты не один, я с кем-то рядом.

Ты пробегаешь взволнованным взглядом

Мимо меня.

И через метры, одежды и лица

Слышу, как сердце тревожно стучится

В ребра твои.

Можно долго смотреть на небо,

Можно много бродить по свету,

Пропылиться чужой дорогой,

Напитаться далеким ветром.

Любоваться горами, лесом,

Удивляться морям, пустыням.

Узнавать, как твердеет лава,

Как на ветки ложиться иней.

Можно все, даже стать бродягой.

Все увидеть и все изведать.

Можно просто в тебя смотреться

И не нужно ни моря, ни неба.

До снега совсем немного.

Он запорошит память,

Поможет мне все оставить,

Заметет к отступленью дорогу.

По утрам будет пахнуть листвою,

Замерзшей в лужах,

И ты мне станешь не нужен,

И я тебе стану чужою.

Вечером будут звезды светить

И огни фонарей на улицах.

Нам с тобой ничего не забудется.

Мы научимся с этим жить.

И поплыл Моисей в корзине

Через белый свет.

Кто же думает о каком-то сыне

В восемнадцать лет.

М. Цветаева

И ты старался, и она старалась,

Но что-то проглядели в суете.

И кажется, пропущенное – малость,

А дети выросли совсем не те.

И ведь ждалось и все для них мечталось,

А вот они к мечте не подошли.

Найти бы ту упущенную малось,

Да ведь за годы… Где ее найти?

И остается отпустить корзину

На волю волн, несущих в белый свет,

И дать свободу выросшему сыну

В его смешные восемнадцать лет.

"Добрый день!", "Хороший вечер!".

Жизнь от встречи и до встречи,

Боль в улыбках расставанья.