– Кажется, это место ещё более мертво, чем египетский морг… – заметил Киллиан.
– Господи… где мы? Что это за древность? Это склеп? – ошарашенно произнесла Кейт, не отрывая взгляда от колоссального сооружения.
– Это Аккадский храм, погруженный в глубину веков. – ответил Алекс, рассматривая непонятные символы, выгравированные на каменных плитах. – Согласно наиболее достоверным легендам, Аккад был древним государством и располагался в северной части Месопотамии в 14 веке до н.э. Это как раз территория современного Ирака.
– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Саймон, очищая дуло автомата от большого слоя песка и глины.
– Я с детства увлекаюсь книгами и палеографией, сэр. Кроме этого, мне всегда было интересно узнать о нашем прошлом. Его тайны кажутся скрытыми от нас под семью замками, но на самом деле разгадка окружает повсюду, стоит лишь капнуть поглубже.
– Ну капнули мы знатно, судя всему. Как нам выбраться отсюда, командир? – спросила Лия, в страхе глядя на высокий столп земли.
– Отсюда нет выхода наверх. Путь отрезан, да и миссия наша провалена. Я передам сигнал и запрошу поддержку, чтобы нас вытащили отсюда. Элен, что по амуниции?
– Тепловизор отсутствует, он выпал во время землетрясения и остался наверху. Есть детектор движения и дозиметр радиационного фона. На данный момент ионизирующее излучение в норме, изменений не регистрируется, сэр.
– Его дверь приоткрыта, мы можем спрятаться внутри пока нас не настиг очередной снаряд. – сказал я, глядя на одну из дверей, за которой виднелась еле заметная темная полоса.
Саймон стоял долго, переключая свой взгляд между древним храмом и бездонной пропастью, в которой мы оказались. Он словно взвешивал в голове все "за" и "против", не погружая нас в свои глубокие рассуждения. Признаться честно, несмотря на наше незавидное положение, я прекрасно понимал простую истину, неотвратимо повисшую в воздухе. В нашем отряде не было человека, который бы не знал, что именно выберет командир.
– Группа, слушай мою команду! Заходим внутрь и ждем помощи, чтобы не стать легкой мишенью для врага. Держимся вместе и не разделяемся. Любые вопросы адресуются лично командиру. Всем ясно?
– Да, сэр! – ответили мы хором и начали медленно заходить внутрь, погружаясь в беспроглядный мрак.
– Алекс, чего встал?! – тихо прошептал я напарнику, который стоял перед воротами и разглядывал странные символы.
– Мне одному кажется это плохой идеей? – спросил он, недоуменно посмотрев на меня, словно что-то не договаривал.
– Ты приказ слышал?
– Да… иду я, иду. – он вскинул автомат с включенным фонарем, и, нехотя взглянув на храм, вслед за остальными исчез в его мрачном покое.
Нас окружала холодная тьма, местами с трудом растворявшаяся под напором наших небольших фонариков. Они явно не были рассчитаны на такую всепоглощающую мрачную атмосферу большого пространства. Внутри храма было много ветхих колонн и странных алтарей, природа которых нам не была известна. Очертания потолка, которые вряд ли можно было детально рассмотреть даже при ярком свете дня, напоминали громадных размеров купол темного льда. Ощущая пронизывавшую стылость и странный запах этого воздуха, мы углубились в западную сторону и разбили небольшой лагерь в этом безжизненном месте. Зажгли обе спиртовые лампы из армейского ранца, не пострадавшие при падении, и окружили их в надежде немного согреться, а так же перекусить сухим солдатским пайком.
– Что ещё ты знаешь об этом месте, наш уважаемый любитель истории? – спросил Саймон, глядя с ухмылкой на Алекса, открывающего консервы.
– Я не хотел бы показаться каким-то ученым заумником, сэр. Но это место очень странное, а его назначение в летописи, пожалуй, переоценено. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь. Потому, что Аккадский храм был святыней, которую постигла страшная участь. – ответил Алекс, и мы ощутили нотки страха и неуверенности в неестественной интонации его голоса.
– И что же здесь произошло? Не томи, солдат.
– Согласно наиболее достоверным легендам, сэр, царь Аккада вел жестокую войну с соседними народами, одновременно борясь с голодом и чумой. Его придворные знахари уверяли, что вражеские колдуны нагоняют неурожай и страшную болезнь на жителей огромного царства. Спустя годы кровопролитных сражений, царь впал в безумие и укрылся в этом храме. В надежде одержать долгожданную победу, он казнил множество пленников в качестве кровавых жертв своим богам. В тот момент, когда враг приблизился к воротам, произошло солнечное затмение, и неизвестные существа начали истреблять обе армии. В древних летописях указывается на фрагмент, согласно которому царю удалось сбежать глубоко под землю, в катакомбы храма, ставшего склепом для растерзанных душ. Но проклятые существа из самих глубин ада нашли его и там.
– И что же это за существа? – растерянно спросила Лия, обхватив горячую лампу руками.
– Об этом не сохранилось никакой информации. Судя по всему, это какая-то неизвестная сила. Что-то настолько ужасное и невероятное, что об этом невозможно было упомянуть даже в мифах.
– У нас есть ответ любому исчадию ада! – рассмеялся Киллиан, хлопая по длинному дулу своего автомата. Его голос пронесся гулким эхом по всей протяженности черных стен, и ушел в небольшие расщелины, словно по длинному лабиринту, ведущему под землю.
– Ты можешь не кричать?! Тут и так мерзко и страшно! – прошипела Кейт, засадив прикладом ему в бок.
Немного перекусив, и обнаружив наличие только трех спальных мешков, мы пришли в растерянность. Но по приказу Саймона и нашего собственного рассудительного мнения, были вынуждены отдать их женской половине, а сами улеглись спать на самые сухие места, неподалеку от высоких стен. Холодный воздух и мрачная атмосфера не позволяли закрыть глаза довольно долгое время, пока мой разум, раздираемый всеми тяготами этого тяжелого дня, не смог отправиться в блаженный мир сновидений. Моя жизнь не имела ничего схожего с жизнью человека из робкого десятка, и меня не беспокоили даже малейшие предчувствия тревоги или опасности. Я посмеялся бы над самой мыслью, что в глубине окрестностей этого древнего склепа может таиться что-то невероятно ужасное или невиданное. Нечто не из нашего мира и неподдающееся простой человеческой логике, или описанию здравого рассудка. Ведь, среди его поражающих разум древностей даже сами призраки мертвых, по моему естественному умозаключению, давно уже растворились в глубине веков и превратились в пыль.
Посреди ночи я пробудился и открыл глаза. Тело раздирал на части пронизывающий холод и мои окоченевшие руки стали дрожать. Когда веки стали снова закрываться, я уловил какое-то странное движение в застывшем мраке. В смутной пелене взора, который ещё был охвачен состоянием полусна, мне показалось, что от самой длинной тени ветхой каменной колонны отделилась какая-то ее часть и медленно поползла к Элен, лежащей ближе всех к небольшим руинам. Даже сквозь свою тяжелую дремоту, мое сознание ощутило присутствие чего-то сверхъестественного и зловещего. Но как только я пошевелился, чтобы попытаться встать, жуткий силуэт отодвинулся обратно и вновь слился с длинной тенью. Его внезапное исчезновение заставило меня полностью пробудиться. И, тем не менее, я не мог быть полностью уверен, что в действительности видел его. В тот краткий миг, когда глаза смутно запечатлели это нечто, мне показалось, что некий предмет был круглой формы, темным и сморщенным. Он полз по земле, сокращаясь как червь по пути своего движения. После этого я долго не мог заснуть. И если бы не этот проклятый холод, без сомнения поднялся бы посмотреть и удостовериться в том, что это не плод моего больного воображения. Но, окинув взглядом свой отряд, который мирно и беззаботно пребывал в гостях у Морфея, сразу выкинул эти фантастические надумки собственного подсознания. Списав их на свое сонное состояние и адский холод, я вновь закрыл глаза.
Мы проснулись и вскочили на ноги от леденящего кровь звука, будто раздавшегося сквозь темную завесу наших мрачных снов. Элен кричала из глубины подземного лабиринта, как человек, который впал в панику и отчаяние, граничащее с безумием. На какой-то миг в наших глазах застыл ужас, пока мы не убедились, что ее нет рядом, и не бросились к узкому входу у низа стены, откуда раздавались вопли. Наши руки, держащие автоматы, дрожали в этом сером туннеле, и я был готов поклясться, что командир стал жалеть о своем решении.
