– Пойдем, Сейфи, – выдохнув, Арабела протянула руку подруге. – Нам пора.

– Постой, Арабель, – герцогиня вытащила из складок платья небольшой конверт, – Раклен оставил кое-что для тебя.

– Для меня?

– Да, праздничный подарок. Он хотел отдать лично, но не вышло.

Арабела недоверчиво свела брови и взяла конверт, отмеченный королевской печатью. Осторожно вскрыла его и пробежалась глазами по строкам.

«Этим документом подтверждается…»

– Это повестка! – возбужденно вскрикнула Арабела, чувствуя, как задыхается от накатившего волнения. – Мои старшие братья теперь на службе у короля!

– Неужели! – Сейфи заглянула ей через плечо. – Я знала, что он сдержит слово!

– Сейфи! Это прекрасная новость!

– Постой, смотри, что там дальше.

Арабела продолжила чтение вслух:

«Согласно указанию принца Раклена Сигмунда Арктуруса из королевского дома Брейв, в соответствии с решением последнего проведенного Совета, к рассмотрению должен быть выдвинут закон об упразднении деятельности Карателей за Правду на территории свободных земель, находящихся во владении королевства Родаран».

Сердце Арабелы пропустило удар, и она испуганно посмотрела на Сейфи:

– Раклен собирается избавиться от Карателей? Но почему?

– Потому что он не видит надобности тратить королевские деньги на занятия подобного рода, – герцогиня пожала плечами. – Может, кому-то удалось убедить его, что колдуньи и Чаровницы – выдумка слабых мужчин, падких на женские чары?

– Ты серьезно? – в груди Арабелы словно вспыхнуло пламя, а слезы сами навернулись на глаза.

– Абсолютно. А еще, встречайся мы с ним чаще, мне бы удалось затребовать помощь семьям и деревням пострадавших, – как бы невзначай добавила Сейфи.

– Немыслимо!

– Что именно?

– Ты, Сейфи! Но зачем тебе этот риск?

– Как зачем? Твоя мама написала, что не хочет видеться, потому что опасность не миновала, так? Но когда Каратели покинут земли Родарана, ты сможешь навещать семью в Уаде.

– Я… – в горле встал ком. – Я не знаю, что сказать.

– Ничего не говори, Пурпурное Пламя, – усмехнулась Сейфи, и Арабела опустила взгляд, который наверняка полнился лиловыми искрами радости.

– Пойдем, – герцогиня ухватила Чаровницу под руку. – Нам пора выезжать!

Королевская охота – традиция правящей семьи – казалась Арабеле тоскливой потерей времени. Она не любила ни убивать животных, ни разделывать туши несчастных, поэтому почти все время проводила за чтением того, что удалось уместить в небольшую дорожную сумку.

Но Сейфи приводила в восторг одна лишь мысль о том, что они с Ракленом будут рядом почти до конца лета. Каждый раз провожая принца и его отряд в дорогу, герцогиня нервно кусала губы, и каждый раз встречала его у границы по возвращению; они не могли позволить себе близость, но то и дело сталкивались в толпе, невзначай касаясь друг друга руками, и случайно садились рядом у одного огня.

Арабела видела, как сияли отрадой их лица, и радовалась вместе с ними. Чаровнице казалось, что Раклен держался храбрым воином и в свое время мог стать справедливым королем; и она хотела верить, что судьба Сейфи рядом с этим мужчиной будет похожа на одну из тех сказок, которые рассказывала Марлен.

Довольные и сытые люди отсыпались в палатках, а до конца сезона оставалось каких-то два захода солнца. Рассвет выдался непривычно прохладным в сравнении с прошедшими днями, и Арабела укуталась в теплую накидку Сейфи. В воздухе пахло спелыми ягодами.

Это был день, в который Сейфи и Раклен рискнули уединиться, пока в лесах гуляли сумерки, а ленивые стражники несли посты спустя рукава.

Арабела долго противилась этой встрече, но Сейфи была упряма, как вредный вол, и отказывалась слушать:

– Дурочка Арабель! – с наигранной обидой ругалась она. – Ну что, скажи, может случиться с нами? Да и после вечернего пира никто не протрезвеет раньше полудня!

И у Арабелы не осталось выбора, кроме как смириться с недальновидностью влюбленных сердец и терпеливо ждать их возвращения.

Она сидела на широкой ветви и неторопливо читала увесистый том.

«Волшебство Исцеления: в травах и корешках», – гласила обложка.

Единственное, что действительно нравилось Чаровнице, – ощущения, которые пробудились в ней за долгое время, проведенное в близости с природой. Ей казалось, что у ветра появился голос, а люди приобрели свои цвета; она чувствовала, как сила теплеет там, где раньше размеренно стучало сердце.

В ее книгах о подобном не говорилось, но внутренний голос успокаивал – все шло так, как должно было идти.

Арабела дочитала очередную страницу и подняла к небу глаза: солнце поднималось все выше, и кое-где слышались голоса. Неясная тревога всколыхнулась где-то под ребрами: Раклен и Сейфи обещали вернуться сразу после восхода.

Чаровница спрыгнула на землю, отнесла книгу в свою палатку и на всякий случай заглянула к Сейфи, но герцогини в постели не оказалось.

Выругавшись про себя, Арабела плотнее укуталась в шарф и тихой тенью выскользнула из лагеря прямиком к сосновой поляне.

«Раклен сказал, что заметил это место, когда возвращался с охоты из Восточной части леса, – мечтательно рассказала Сейфи. – Там будет тихо и безлюдно, и мы сможем встретить рассвет в объятиях друг друга».

Солнечные лучи уже вовсю касались земли, когда Арабела почувствовала, как вспотела от скорой ходьбы. Она спотыкалась о ветви, а сознание ее непривычно тяжелело, словно обволакивалось дымкой – росло предчувствие беды.

Место встречи влюбленных наконец показалось перед глазами, и Арабела замерла, когда послышались знакомые голоса. Облегченно выдохнув, Чаровница подошла ближе и спряталась за ветвистым стволом.

Принц и герцогиня держались за руки и улыбались, о чем-то пылко переговаривались, а на запястье у Сейфи развевалась ажурная золотая лента – знак того, что она согласилась обручиться с королевским отпрыском.

Волна негодования прошлась у Арабелы по спине, и она раздраженно выдохнула: великое замужество, безусловно, входило в их девичьи планы, но тайное обручение было опрометчивым решением, которое грозило обоим не самыми приятными последствиями.

От размышлений Арабелу отвлек тихий шелест листвы, и она вдруг осознала, что на поляне скрывался кто-то еще. Беззвучно шагая на звук, она слышала, как Раклен притянул Сейфи к себе и как они оба замолчали, вероятно, предавшись поцелую. Но фигура, которая притаилась за деревьями, взволновала Чаровницу куда больше.

Человек в капюшоне не отрывал глаз от пары на поляне и держал наготове заряженный арбалет острием стрелы прямо в спину герцогини.

В голову не пришло ничего лучше, чем выкрикнуть: «Сейфи!», и незнакомец обернулся. Но в следующий миг раздался свист и что-то холодное вонзилось Чаровнице в живот. Из легких выбило весь воздух.

Арабела удивленно округлила глаза, пытаясь закричать. Она чувствовала, как глубоко вошла стрела и как мерзко рубаха пропитывалась теплой кровью.

Накидка соскользнула с подрагивающих плеч.

Незнакомец медлил какое-то мгновение, но после – достал из-за пазухи ручной нож и бросился в сторону Арабелы. Она попятилась, но человек на бегу вонзил острие ей под ключицу. И исчез из виду.

Сознание рассыпа́лось на осколки, яркие искры. Боль разливалась по венам, словно горячее молоко.

Глаза перестали видеть, а остывающее тело вдруг потянуло в себя холод земли. В спину что-то мерзко впилось.

Она чувствовала, как по шее стекала кровь, путаясь в волосах; по холодным щекам бежали слезы.

Она делала рваные вдохи, а боль пульсировала в теле. Сердце оглушительно билось в ушах.

Будто из-под воды послышался крик Сейфи. Кто-то звал ее по имени, но она не могла ответить.

Арабела знала, что умирает.

Зрение постепенно прояснялось, и все вокруг смолкло; ветви деревьев мерно раскачивались на фоне голубого неба; запахло мятой и зелеными яблоками, и тихий голос Марлен запел колыбельную.