– Я очень беспомощная.

– Почему ты это делаешь?

– Потому что никто не видит меня такой, кроме врачей. Хотела узнать, есть ли для тебя какая-нибудь разница.

– Нет. Никакой разницы. Я уже видел тебя такой. И даже удивился, что ты спросила.

– Не надо удивляться. Я ненавижу себя такую. Я себе отвратительна. И ожидаю, что все будут реагировать так же.

– И ошибаешься. – Он обнял ее, потом отодвинулся и вгляделся в ее лицо. – Ты… не хотела бы снова заняться любовью? В смысле, не прямо сейчас, а чуть позднее. В таком виде.

– Господи, нет. Но спасибо за предложение.

Оказавшись снова внутри протеза, она коснулась лица Купера унизанной кольцами рукой. На ее лице читалась странная смесь удовлетворения и неуверенности.

– Ты продолжаешь проходить испытания, Купер. С той же скоростью, с какой я их подбрасываю. И теперь я гадаю, что мне с тобой делать.

– А будут и другие испытания?

Она покачала головой.

– Нет. Не для тебя.

– Ты опоздаешь на работу, – сказала Анна-Луиза, когда Купер взял один из ее чемоданов и вышел следом за ней из зала ожидания космопорта.

– А мне плевать.

Анна-Луиза как-то странно на него взглянула. Она знала, почему. Когда они жили вместе, ему всегда не терпелось поскорее начать смену. Теперь он стал ненавидеть работу. Потому что на работе он не мог быть с Меган.

– Тебе в самом деле настолько плохо? – спросила она.

Купер улыбнулся в ответ.

– Конечно. Я расстался с ней впервые за несколько недель. Надеюсь, ты не сердишься?

– Я? Нет. Я польщена, что ты пришел меня проводить. Ты… месяц назад тебе такое и в голову бы не пришло. Извини.

– Ты права. – Он поставил чемодан рядом с вещами, которые принесла она. Носильщик отнес их через шлюз в челнок. Купер прислонился к табло с надписью «Новый Дрезден, Клавий, Тихо подземный». – Я не знал, станешь ли ты злиться, но подумал, что должен быть здесь[12].

Анна-Луиза суховато улыбнулась.

– Что ж, она точно тебя изменила. И я рада за тебя. И пусть я до сих пор считаю, что она причинит тебе боль, ты из этого что-то да вынесешь. Ты ожил с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

– Я хотел спросить тебя об этом, – медленно произнес он. – Почему ты думаешь, что она причинит мне боль?

Анна-Луиза помедлила с ответом, поправляя брюки и неуклюже шаркая туфлями по палубе.

– Ты уже не любишь работу так, как прежде. Я права?

– Ну… да. Пожалуй, так. В основном из-за того, что мне нравится проводить больше времени с ней.

Она взглянула на него, склонив голову набок.

– Почему бы тебе не уволиться?

– Что… то есть…

– Просто уволиться. Она даже не заметит тех денег, что потратит на тебя.

Купер улыбнулся в ответ.

– Ты попала не на того парня, Анна-Луиза. У меня нет никаких возражений против того, что меня будет содержать женщина. Ты и в самом деле полагала, что я настолько старомодный?

Она покачала головой.

– Но ты думаешь, что деньги станут проблемой.

Она кивнула.

– Не тот факт, что они у нее есть. А тот факт, что у тебя их нет.

– Да брось. Ее не волнует, что я не богат.

Анна-Луиза долго смотрела на него, потом улыбнулась.

– Хорошо, – сказала она и поцеловала его.

А потом торопливо вошла в челнок, помахав ему через плечо.

Меган каждый день получала целый мешок почты. И это была лишь верхушка айсберга. Нанятая на Земле команда просеивала всю корреспонденцию, отвечала на фанатскую почту стандартными письмами, отвергала предложения выступить и отбивалась от паразитов. Остаток пересылался Меган и делился на три категории. Первая, и самая многочисленная, включала те из непрошенных писем, одно из тысячи которых после сортировки, возможно, имело шанс привлечь ее внимание. Некоторые она прочитывала, большую часть выбрасывала, даже не вскрывая.

Последние две категории она всегда читала. Одну составляли предложения работы, а вторую – материалы от научных учреждений на Земле, проводящих исследования нервной системы. Последние часто сопровождались просьбой о финансировании. Обычно она посылала чек.

Поначалу она пыталась держать его в курсе новых достижений, но вскоре поняла, что у него никогда не будет ее постоянного и личного интереса к успехам неврологии. Она была глубоко вовлечена в то, что называется передовыми исследованиями. Не было такого открытия, величайшего или тривиального, сведения о котором не попадали бы к ней на стол на следующий же день. Случались и странные побочные эффекты: шиза-пыль, с которой Купер познакомился во время их первой встречи, была прислана из лаборатории, которая случайно на нее наткнулась и не знала, что с ней делать.

Ее компьютер был забит информацией о нейрохирургии. Она могла отыскать в нем прогнозы того, когда могут быть достигнуты определенные важные вехи, от мелких улучшений до полной регенерации нейронной сети. Большинство тех, что видел Купер, выглядели неутешительно. Работы плохо финансировались. Большая часть денег на медицинские исследования уходили на изучение лучевой болезни.

Чтение почты по утрам было далеко не лучшим моментом дня. Новости редко оказывались хорошими. Но Купер оказался не готов к мрачной депрессии Меган одним утром через две недели после отлета Анны-Луизы.

– Кто-то умер? – спросил он, садясь за стол и потянувшись к кофе.

– Я. Или же в процессе.

Когда она подняла взгляд и увидела его лицо, то покачала головой.

– Нет, это не медицинские новости. Ничего настолько очевидного. – Она подтолкнула к нему через стол лист бумаги. – Это из «Allgemein Fernsehen Gesellschaft». Они заплатят любую цену… если я буду делать, по сути, то же, что все это время делала для «Фили корпорейшн». И они сожалеют, что совет директоров не позволит компании заключить любое соглашение, при котором AFG не будет иметь полный творческий контроль над продуктом.

– Какое это теперь по счету?

– Из тех, что ты видел? Семнадцатое. И еще гораздо больше не прошло этап предварительного обсуждения.

– Значит, независимое производство будет не таким легким, как ты думала.

– А я никогда не говорила, что это будет легко.

– Почему бы не воспользоваться своими деньгами? Зарегистрировать свою компанию?

– Мы рассматривали этот вариант, но все ответы плохие. Война между GWA и «Ройял датч шелл» делает налоговую ситуацию… – Она взглянула на него и быстро сменила тему. – Это трудно объяснить.

Это был эвфемизм для «тебе не понять». Купер не возражал. Она уже пыталась объяснить ему свои деловые операции, но в результате оба лишь пришли в отчаяние. Ему такое было не дано.

– Ладно. А чем ты занимаешься сейчас?

– Ну, пока кризиса нет. Мои инвестиции работают нормально. Есть некоторые военные потери, но я выхожу из GWA. Банковский баланс в хорошем состоянии.

Это был еще один эвфемизм. Она начала его употреблять, когда поняла, что его поразил причудливый механизм «Золотой Цыганки», ее корпоративная личность. Он видел некоторые ошеломляющие счета от корпорации «Сайдкик», но если Меган говорила, что они ей по карману, то он ей верил.

Она вертела в пальцах солонку, а ее яйца по-бенедиктински тем временем остывали. Потом иронично фыркнула и посмотрела на него.

– Самое забавное в том, что я просто доказала, что все теоретики ошибались. Я совершила такой прорыв, в возможность которого никто не верил. Я могу поставить на уши всю отрасль, но не могу получить работу.

Об этом он услышал впервые. Купер приподнял бровь, изобразив вежливый вопрос.

– Проклятье, Купер. Я все думала, как тебе это сказать. Проблема в том, что я не понимала, пока ты не сказал мне кое-что пару дней назад, что ты не знаешь о том, что мой транскордер встроен в протез.

– Я думал, что твоя съемочная команда…

– Теперь я знаю, что ты так думал. Клянусь, я этого не понимала. Нет, команда снимает только обычное видео. Оно монтируется в транс-запись, которую делает протез. Она у меня включена постоянно.