«Ктооо-оо-о этооо-оо-о?..» — растянулось в голове Ника, он замедлил движение. В голове чертился образ безумной причёски, совершенно фантастический профиль головы и шеи. Третья вспышка, Ник не был к ней готов, мозг пока обрисовывал силуэт раз за разом. Теперь его прожгли ярко-розовые глаза. Вспышка, чьи-то волосы мелькнули. Вспышка. Лицо кареглазой брюнетки. Вспышка. Локоны блондинки. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Перед глазами мелькнули сотни лиц, тысячи лиц, миллионы вспышек. Все не она. Ник совсем перестал танцевать. Поднял голову вверх на тот свет, что соткал её для него. Свет бил в глаза быстрее и быстрее, пока не слился в один поток, но перед ним всё равно стоял выжигающий розовый взгляд. Он хотел, чтобы свет унёс его в тот рай, откуда она…
— Йоу, браза! Ты в порядке?!
Перед глазами возник Антоха. Его лицо не исчезало в череде вспышек, и не уплывало в волнах танцующего моря.
— Зачем ты не дал мне полететь за ней в рай?! — недовольно выкрикнул Ник.
— Ёёёёёбаанааая жииизнь… Пойдём-отойдём, нужно привезти тебя в чувство…
Двери туалета захлопнулись, гипнотическая музыка перестала плавить мозг и стали слышны другие звуки окружающего мира. Например, протекающий бочок унитаза из первой кабинки, и чих мужика во второй с последующим: «Охбля…» от него же.
— Тоха-Тоха-Тоха-Тоха, она-она-она-она… она была… была… как, как Богиня! — тряс за шиворот Ник Антоху.
— Да-да-да. Они тут все, как богини! Отпусти мою футболку и давай умоемся, хорошо?
Ник ничего не ответил, впрочем, Антон и не ждал никакого ответа, сам убрал руки и подвёл друга к умывальнику…
— Ты не понимаешь… Она… Она… Она, ну, как валькирия! Понимаешь? У неё такие… такие… мм-м… — Ник тёр виски, пытаясь пригладить волосы. — Голова, как ананас! Понимаешь?
— Ахах, чего?! — засмеялся Антоха.
Но Никите было не до смеха, он по-прежнему смотрел круглыми глазами на высокого друга.
— А ты чего смеешься, Антон? Я тебя сейчас ударю, слышишь? Я ударю.
— Слышу, брат. Но давай потом, когда умоешься.
— А, давай! Я умоюсь и ударю тебя, слышишь? Ударю! А знаешь куда?
— Ну, куда? — нетерпеливо спросил Ричбич.
— А я тебя в пятку ударю! Слышишь? Как Ахиллеса! И ты умрёшь.
— Да-да, умывайся давай… Господи, что они подмешивают…
Ник плеснул в лицо ледяную воду, а затем ещё раз и ещё. Обтирал горящее лицо, испаряющее жидкость раз за разом. Наконец остановился и принялся смотреть в зеркало, затем повернулся к Антохе, тот серьёзно спросил:
— Ботинок снимать?
— Чё? Какой ботинок?
— Никакой, поехали домой, кажется нам уже пора.
— Не, не, не. Постой. Я без неё никуда не поеду. Я видел… я видел… я видееел…
Ник уставился куда-то в стену, но судя по стеклянному взгляду ковырялся в памяти.
— Никого ты не видел. Поехали…
— Да подожди… У неё… у неё такие бритые виски. Вот такие. — Ник принялся их показывать на себе. — И ещё волосы, такие, как их там? Ну эти… Дреды! И в пучок такой собраны. И глаза… розовые.
— Ясно, но идти всё равно же надо, не будем же мы стоять до утра в туалете.
— Пошли.
Никита вышел первым сделал два шага и принялся выискивать её в небольшой танцующей группе на светящемся полу.
— Брат, не твой ли ананас сидит за барной стойкой?
Ник развернул голову. Антоха оказался прав, потому что Ник сразу направился к стойке. Сел так, что между ними оказались два пустых места. За баром, кроме них двоих и подсаживающегося рядом к Нику Антохи, никого не было.
— Это она. — шепнул Ник.
— Вижу, только у неё не дреды…
Девушка с сотней тугих пепельных косичек, собранных в хвсот, пила прозрачный коктейль. Ник опёрся рукой на стойку и прикрыв лицо рукой, аккуратно пожирал её глазами. Одна маленькая и тонкая коса свисала вдоль виска, ухо проколото в нескольких местах колечками. На виске красовался вытатуированный кружок.
— Антоха! — зашипел Ник. — У неё татуха на виске, как чип, который мы крепим, когда в игру входим.
— Даа-а. Вижу.
— Антоха! Я без неё никуда не поеду! — напористо прошипел Ник.
— Без обид, брат. Но должен сказать тебе две вещи, во-первых, она пошёл тебя нахуй. А, во-вторых, не хочу тебя разочаровывать, но она разобьёт тебе сердце.
— Чё это? С чего ты взял?!
— Фриковатая девочка: бритые виски, татуха не на лице, конечно, но можно и так сказать. Пирсинг. Смотри на её рваные джинсы и ботинки до колен, курточка ещё ничего, но вот эти маленькие шипы на плечах… Неформалка, колкая цыпочка. Пошлёт тебя нахуй, как только ты скажешь ей слово.
Никита уставился на друга, пережёвывая губы, пытался подобрать нужные слова для контраргумента.
— Ты Антон-гондон! — выпалил в итоге он. — Давай подскажи чего тут выпить такого самого мощного, и я погнал к этой валькирии…
— Брат, может не стоит?
Но Никита смотрел таким взглядом, что спорить бесполезно.
— Амиго! — подозвал Антоха бармена. — Фирменного, одну «Грозовую тучу»
— Ун минуто! — отозвался тот и принялся смешивать ингредиенты.
— А почему «Грозовая туча»? — спросил Ник.
— Потому что, когда сделаешь шот, — начал объяснять Антон, — тебя станет немного морозить и начнёт казаться, что бросило в холодный пот. Ещё будет неописуемый приступ страха. Но всё быстро пройдёт, штука убойная, но вырубит тебя только через час другой, чего бы ты после неё не пил. Вот так, брат. Только вдохни поглубже перед тем, как выпить. Это важно.
На стойку опустилась очень маленькая стопка, с мутной серой жидкостью. Ник заглянул в терпеливые глаза Антохи, посмотрел на веселого бармена и принял шот внутрь.
Рот обожгло, но больше ничего не произошло, и Ник уже хотел повернуться к другу. Но в глазах начало слегка темнеть, тело начало покалывать и морозить. В мыслях предстал снежный берег. В руках топор и круглый щит. На мелкую воду с драккара прыгали десятки викингов, с боевым раскрасом. Они кричали. И Ник готовился принять бой. Вот уже двое бегут прямо на него, он готов отразить атаку. Но руки леденеют, ноги занесены снегом и невозможно пошевелиться. Поднял голову, злобные лица викингов совсем рядом. Сердце сжало страх. Сильной удар. Рукоять топора торчит из груди. Невозможно пошевелиться. Невозможно дышать. Ник почувствовал, как растёт давления в глазах. Острый удар в спину. Белое, снежно небо. Из облаков показалась валькирия, с огромными белыми крыльями, она стремительно приближалась, чтобы забрать с собой. Белое небо исчезло, возникли розовые глаза, красивое лицо, тонкая белая косичка свисает прямо на лицо.
Никита сделал такой резкий и громкий вздох ртом, что казалось высосал весь воздух на планете. Выдохнул. Жадно схватил воздух ещё раз. Выдохнул.
— Я умер?! — спросил он у розовоглазой валькирии.
— Ага… — послышался рядом голос Антохи. — Теперь в Вальхалле!
— Ты не объяснил своему другу, что перед «Грозовой тучей» нужно вдохнуть?! — с укором спросила девушка и выключила фонарик, которым до того светила в глаза упавшему с барного стула парню.
— Объяснил…
— Хуёво объяснил! У него сердце на минуту остановилось, сосуды в глазах полопались. Он уже на том свете был. Идиоты.
Валькирия с розовыми глазами и пепельными косичками поднялась, прошла к своему стулу у барной стойки.
Перед глазами возник Антоха, протянул руку:
— Давай, брат. Помогу подняться. Пошли на диванчике посидишь…
Вместе они плюхнулись на свободный диван поближе к барной стойке:
— Я такое видел, Тоха. Типа я викинг, но меня убили. Задыхался. А потом она.
— Ты чё не вдохнул перед шотом?!
— Да я чё-то… забыл. Слушай, я пошёл к ней!
— Погоди секунду. — не дал встать Антоха уперев руку в грудь, — ты это… листву сбросил уже?
— Чё? Какую листву? Ты о чём вообще? — пьяный голосом выпалил Ник.
— У вас там, на селе… Ну, девушек, наверное, мало… А! Ты же тут в городе сколько был, да. Ну, чё ты вылупился на меня?! С девчулей шуры-муры…
— Ааа. Конечно! Пиздец у тебя вопросы. Я пошёл к ней.
