– А твоя сестра с характером, – сказал, вернувшись, Кир.

– Элька с характером?! Такое я о ней еще не слышала.

– Ну тогда ты плохо знаешь свою сестру.

– Что ж, вразуми меня. Толик, надо понимать, знает ее много лучше.

– А вдруг?

Кир рассказал мне, почему дуэт «Оказия» перестал петь в «Муромце». Одним из постоянных клиентов ресторана был скандальный депутат Мосгордумы Заборов, и он отмечал здесь с большой компанией где-то в середине февраля свой день рождения. Там была его сестра Лариса, тоже известная в «Муромце» личность. Компания гуляла, «Оказия» пела. И все шло обычно, пока Лариса не стала дразнить певцов. Похоже, она перебрала с коктейлями. Элеонора сначала это терпела, а потом вдруг оборвала пение и крикнула Ларисе: «Хватит!» И крикнула она это так громко, что компания депутата Заборова замерла от неожиданности. Моя же сестрица спокойно пошла к выходу. Директор «Муромца» в тот же день отказался от услуг «Оказии».

– Федя ушел вместе с ней?

– А с Элеонорой был не Федя. С ней был некто Борис.

– Какой такой Борис?! Она же все время выступала с Федей!

– Значит, перестала. Толик сказал, что последнее время она выступала с Борисом.

– Получается, «Оказия» тогда уже не существовала?

– «Оказия» существовала, но это была уже другая «Оказия», – сказал Кир.

Значит, у Элеоноры был теперь новый партнер, соображала я. Он же, кстати, мог стать и ее новым хахалем. Вторым новым хахалем, если принимать в расчет и Вадима, который звонил ей домой.

– Хозяин был в ярости на Элеонору, – продолжал Кир. – Не помогло даже то, что он до этой истории ей весьма симпатизировал.

– И здесь все об этом знают?!

– А ты думала! Такие особенности отношений всегда все знают. Хозяин и в прошлые годы давал «Оказии» выступать в «Муромце», так что Элеонора здесь не новый человек.

– Тут что-то не так, – сказала я. Я не могла себе представить, чтобы моя младшая сестра вела себя подобным образом. Она была по натуре нерешительной рохлей. – Не подсочинил ли что-то твой Толик?

– Ну, это вряд ли. Зачем?

– Или он что-то путает. Столько времени уже прошло. Неужели он до сих пор так хорошо помнит эту дурацкую историю, к которой сам не имеет никакого отношения?

– Ну не скажи. Он в тот вечер работал и все видел своими глазами. И был, как и все, очень удивлен. Ресторан есть ресторан, клиенты и не такое выкидывают. Надо иметь чувство юмора. У твоей сестры с ним, наверное, плохо?

Обсуждать с Киром Элино чувство юмора мне хотелось меньше всего.

– Есть еще какие-то подробности? – спросила я.

– А этого тебе мало?

Меня же что-то зацепило в бунте моей покладистой сестры.

– Тут что-то не так, – опять сказала я. – Может быть, Эля разозлилась на сестру Заборова, потому что они откуда-то знают друг друга и у них какие-то свои отношения?

– Ну, допустим. И что? Что тебе до этого?

Связи с теперешним исчезновением Элеоноры я и сама не видела. Но это никак не влияло на смутное беспокойство, возникшее из-за рассказа Толика.

– Странно также, что Эля ничего мне не говорила о смене партнера, – произнесла я.

– А что, вы часто говорили о ее ресторанах? Когда ты, кстати, расспрашивала ее последний раз о работе?

О работе я Элю никогда не расспрашивала. А что говорила мне о ней в последнее время она сама? Я попыталась хоть что-то вспомнить, но не смогла. Но я вряд ли бы забыла, если бы она мне что-то рассказывала о проблемах в ее ресторанах. Ведь что оказалось: «Оказия» перестала выступать во всех заведениях, о которых я смогла узнать. При этом изменился ее состав: теперь это не Эля с Федей, а Эля с неким Борисом.

По всей вероятности, Элеонора поссорилась с Федей, соображала я. Он на нее разозлился и вышел из «Оказии». Эля тогда нашла Бориса и стала выступать с ним, но что-то не сложилось. Она стала взвинченной, вспыльчивой. Это говорит и мать. Возможно, скандалу в «Муромце» предшествовали подобные инциденты в других местах. Кому нужны дуэты с раздражительной певицей, огрызающейся на своих слушателей? Вот их отовсюду и вытурили.

Впрочем, все могло быть и не так драматично. Новый партнер – новые планы. Может быть, как раз поэтому Элеонора вдруг занялась совершенствованием своих вокальных способностей? Но в это мне плохо верилось.

Вспомнилось, как Эля объявила мне о первом контракте «Оказии» с какой-то убогой забегаловкой. Объявила радостно. Я спросила: «И чему тут радоваться?!» Почти все забыла из тех лет, а это помню. Эля не обиделась. Она сказала тогда: «Да, это халтура. Но она временно». Когда временное переходит в постоянное? И как это заметить?

– Я хочу связаться с Борисом, – сказала я Киру. – Здесь можно получить его координаты?

– Ну, вообще-то я спросил адрес Федора, как ты просила. Его здесь знают по выступлениям прошлых лет, и его адрес, возможно, еще остался в архиве.

Тут к нашему столику подошел Толик.

– Вижу по твоему лицу, что ты не с пустыми руками, – сказал ему Кир.

– Не с пустыми. Но у меня в руках не то, что ты ждешь. Адреса Федора у секретарши больше нет. А вот адрес Бориса Кафтанова она мне дала. И его телефон.

Толик передал Киру листок с контактными данными нового партнера Элеоноры и отошел от нас. А Кир передал этот листок мне.

– Здесь что-то не так, я это чувствую, – снова сказала я. – Все, что рассказывал Толик, невероятно странно.

На лице у Кира появилась улыбка, которая мне всегда нравилась.

– Невероятно или странно?

Я достала из сумки свой мобильник и набрала номер Бориса Кафтанова. Раздалось приглашение автоответчика оставить свое сообщение. Такого желания у меня не было.

– У Элеоноры новый партнер, а мать этого, похоже, не знает. Это как? – спросила я Кира.

– Бывает, – сказал он и полез в карман за своим мобильником.

– Федор куда-то уехал, Борис недоступен. Может, Борис тоже уехал? И уехал с Элеонорой?.. Понятия не имею, что делать дальше.

Кир читал в своем мобильнике полученные эсэмэски и больше не обращал на меня внимания. Его безучастие меня озадачило.

– Ты все еще на меня злишься? – спросила я его.

Он перевел свой взгляд на меня. Его усмешка выглядела напряженной.

– Я никогда ни на кого не злюсь, – услышала я от него в очередной раз. Он всегда так говорил, когда злился. – Мне, кстати, уже пора, – сообщил он и, развернувшись, подозвал взмахом руки Толика.

Кир рассчитался, и мы пошли к выходу. Инцидент с сестрой депутата Заборова не выходил у меня из головы. Мне все никак не верилось, что Эля стала бы бунтовать и рисковать заработком в последнем из оставшихся у «Оказии» ресторанов из-за такой ерунды, как шуточки пьяной женщины. У этого глупого бунта должна была быть все же какая-то другая причина.

Мы подошли к машине Кира, припаркованной у «Муромца».

– Тебя подвезти? – спросил он.

– Спасибо, не надо. Подвези лучше сегодня вечером себя ко мне.

Он только улыбнулся. Улыбка была хорошей. К сожалению, она ничего не значила. В тот день Кир ко мне не приехал.

До нового партнера Элеоноры мне не удалось дозвониться и в четверг. Я решила заехать к нему после работы по дороге домой – так, на всякий случай, вдруг застану. А если нет, то можно будет спросить соседей, давно ли они его видели. И тогда, возможно, прояснится, мог ли он отправиться вместе с Элеонорой в Сочи.

А в то, что такое могло произойти, я верила все больше. Вырисовывалась вполне убедительная картинка: общие выступления стали сближать Элеонору с Борисом, между ними закрутилось-завертелось, и моя влюбчивая сестрица в очередной раз потеряла голову. Когда у них в Москве не стало работы, они решили вместе отправиться на море. И поехали в Сочи. Ну а там мог случайно подвернуться хороший заработок, и они, потеряв все в Москве, решили не возвращаться домой – вот что-то в этом роде.

Пятиэтажка из красного кирпича. Давно не крашеная дверь нужного мне подъезда не была закрыта – домофон не работал. Я поднялась к квартире Кафтанова на четвертом этаже и, собравшись с мыслями, нажала кнопку звонка. Скоро я услышала за дверью шаги, и она приоткрылась, насколько позволяла цепочка. В проеме я увидела женщину.