Через полчаса, Марк пришёл в палату к капитану Вэнс, и доложил о прибытии. Выглядел он абсолютно спокойным, однако его стеклянный, равнодушный взгляд говорил о многом. Со своей винтовкой наперевес, Уотсон сжимал в руке пулемёт Гарри и автомат Эммы, смотря начальству в глаза. Помимо них, в этой палате больше никто не присутствовал.

— Рассказывай, давай. Кто командир? Как здесь оказался? — вроде и спокойно, но всё же требовательно заговорил капитан Джон Вэнс.

— Командир, майор Стэнли. Я здесь с группой был на задании. Мы уже возвращались, и тут эти набежали. Дальше вы знаете.

— Где остальные?

— Нас было трое, — он поднял руку с оружием павших товарищей. — Я один.

Сидевший за столом капитан пристально смотрел на Уотсона. Он прекрасно понимал, о чём тот говорит, но не собирался проявлять мягкость. Сейчас это не лучший способ общения. Они всё ещё на поле боя, где может произойти всё что угодно. Да и Джон понимал, что если у него командир Стэнли, то он для него большой роли не играет. Ну капитан и капитан. Просто человек со званием. — В соседней палате радист. Иди.

Сокол лишь кивнул, поняв эту коротко брошенную фразу, и немедля направился по назначению. Выйдя на улицу, взгляду попались три русских солдата из танкового взвода. Они энергично вели беседу стоя под открытой палаткой.

— А ты всё: "да ну", "бред", "да какие здесь могут быть монстры?". Ну что, убедился?

— Ой, ты на себя посмотри, сам до последнего не верил.

— Ну ребят вы смешные, — вдруг встрял третий и его тут же оба заткнули.

— А ты вообще молчи!

Первый, уже чуть спокойнее продолжил. — Сам то таращился на них и орал: "Млять! Из какой игры они вылезли?! Стреляй Витя! Стреляй этих страшил!"

Все трое негромко посмеялись, и Сокол удивился такой их расслабленности. Люди погибли, а они так спокойны и веселы. Мысли его были совершенно не собраны, и постоянно перепрыгивали с одной темы на другую. Перепачканный в пыли и намокая под дождём, он продолжал спокойно стоять, и сжимать в руках оружие оставшееся без владельцев. Находясь в некой прострации, он совершенно не заметил как к нему подошёл один из тех русских.

— Чего стоишь, мокнешь? Здоровье лишнее?

Дождь действительно шёл гораздо сильнее, и на земле образовались грязные лужи. Сокол мотнул головой. — Перегрелся немного.

— Мм. Понятно.

— Вить! — позвал его один из тех двоих оставшихся под покровом палаты, и мужчина которого позвали, обернулся к ним. — Это же тот снайпер, что уродливую пантеру завалил.

Виктор снова внимательно посмотрел на Марка, словно пытался узнать знакомое лицо. — Сколько с винтовкой бегаешь?

— С СВД месяц, — спокойно ответил мужчина, и медленно направился в соседнюю палату к радисту.

— Брешешь?! — вдруг удивлённо воскликнул Виктор. — Не может быть, что всего лишь месяц, и такой уровень!

— Ты спросил, сколько я с винтовкой хожу, я ответил. А снайпер я уже давно.

— Годков четыре?

Уотсон остановился у входа в нужную палату, и поднял на русских солдат усталый взгляд. Того кто однажды жил в Рэдленде, им не понять ни умом, ни сердцем. Распространяться всем подряд о своём прошлом, Сокол желания не имел. Это «Смерчу» он спокойно может что-либо поведать из своей жизни, и то, не полностью. Едва заметно усмехнулся и спокойно ответил. — Больше, — и тихо скрылся в палате оставив солдат одних.

Он попросил разрешения использовать аппаратуру, и вскоре, надев наушники стал принимать попытки связаться с Бетой. Уотсон снова уплыл мыслями в далёкие дали воспоминаний связанных с остальными из «Смерча». Что, если ещё много кто не вернётся? С Альфой вообще связь утеряна, может быть там и выживших вовсе нет. Он слегка встряхнул головой пытаясь отогнать столь не позитивные мысли, и наконец услышал голос Томаса, который уже несколько секунд говорил с ним.

— Дельта, это Бета, ответьте, — но Марк молчал, не зная что ему говорить. По хрипящему голосу Миллера звучащего в наушниках стало ясно, что тот тоже нервничает и начинает раздражаться. Его это молчание напрягало не меньше. — Сокол, сам ведь вышел на связь, чего молчишь?

— Бета, это Дельта, — немного хрипло заговорил мужчина потирая пальцами переносицу. — На нас напали. Транспорт утерян. Броня и Фиалка, двухсотые.

Глава 27. Наступили тяжкие времена

— Бета, это Дельта. На нас напали. Транспорт утерян. Броня и Фиалка, двухсотые, — хриплый голос Сокола затих, однако в голове Миллера всё равно звучал на повторе заевшей пластинкой. Казалось, что он забыл как разговаривать и вовсе дышать. «Нет, этого не может быть. Они ведь не могли погибнуть, да? Мне, наверняка послышалось. Верно, от всей этой напряжённой ситуации, мне уже стал слышаться всякий бред.»

— Сокол, я не расслышал, повтори, — попросил парень товарища, едва ли удержавшись не крикнуть. Но Марк не оправдал ожиданий, и повторил всё слово в слово. Голос осел, и даже в мыслях было сложно связать какие-то два слова, однако Томас понимал, что молчание ничего не меняет. Уже ничего не изменить. — Позже свяжусь, — всё, что он смог из себя выдавить.

— Принято, — кратко ответил Марк и быстро отключился.

Томас прерывисто выдохнул, снимая наушники дрожащими руками. Говорят, что перед смертью, вся жизнь пролетает перед глазами. Не только. В голове стала мельтешить огромная туча воспоминаний, но ни одно из них он не помнил полностью. Словно они уже медленно догорали и рассыпались в пепел. Эмма исчезла из его жизни, а вслед за ней и воспоминания. Она больше не будет его подкалывать или ругать, и больше не будет критиковать его игру на гитаре. Томас уже знаком с этой возникшей пустотой. То же самое было когда убили отца, но сейчас, от чего-то гораздо больнее. Эмма заняла особое место в его сердце, а теперь её нет. Она ушла, забрав с собой кусочек его памяти и души.

— Игра, на четыре звёздочки, да? — дрожащим, тихим голосом переспросил он сам себя, и по щекам побежали солёные дорожки. Он закрыл лицо ладонями, словно пытаясь удержать этот эмоциональный, неконтролируемый поток. Когда Том пошёл в армию, чувствовал азарт, и ставил на кон свою жизнь. Свою, но никак не Эммы. Он понимал, что на поле боя возможно всё. Понимал, что многие падут встретив свою смерть, но почему-то был убеждён, что его друзей это не коснётся. Что они будут жить, и ещё отпразднуют победу. Но смерть коснулась их, и теперь, думал Томас, даже если Вонартис и победит в этой войне, для него это будет день глубокой скорби. Если ещё доживёт до того дня, в чём сейчас он уже не уверен.

— Балалайка, — обратился Йоза, только что тихо вошедший в комнату и заметив невесёлый вид товарища, немного напрягся. — Всё в порядке?

Том смахнул слёзы, быстро вытер ладони о колени, и поднял на друга старательно сделанный спокойный взгляд. Однако немного покрасневшие глаза спрятать не удалось, и Тошиюки сразу же понял, что среди «Смерча», есть первая потеря. Он переборол вставший в горле ком и сипло спросил. — Кто?

— Эмма и Гарри, — быстро ответил парень и встав покинул комнату, направившись в кабинет к Робинсону. Мысли его, были далеко отсюда и он шёл на подсознательном уровне. Один раз чуть не столкнулся с кем-то из солдат и даже не заметил, что его недовольно проводили взглядом. Опасно, будь это кто-то выше званием, могли бы быть нехорошие последствия. Хотя сейчас, ему на это абсолютно плевать.

Генерал, выслушав доклад Томаса, не был ни расстроен, ни удивлён. Он стал пребывать в злости. Это сразу было видно по воспылавшим недобрым огонькам в глазах, и застывшему выражению лица. То, что число погибших солдат увеличилось на два, само по себе ничего не меняет, сейчас каждую минуту, а то и секунду, кто-то гибнет. Но факт того, что это ребята из «Смерча», практически лучшего отряда во всей Вонартисской армии, заставлял эмоции вскипать. Как так? Лучший отряд, начал терять солдат.

«В прочем, мне не стоило ни на что надеяться. Пусть и безумно сильные, они по-прежнему остаются людьми, а людям свойство умирать.» — с некой безысходностью осознал генерал. — Пусть Сокол остаётся там. Уверен, капитан Вэнс найдёт ему применение. Понадобится, свяжемся.