– Чем? – словно не понимая, спросила моя сестра.
– Ну, ворует фрукты?
– Тырит, что ли?
– Да, ТЫРИТ, – вздохнув, ответила мама.
– Ну, с тех пор, как только вы стали разрешать ей ходить со мной за покупками, – сказала Юлька.
– А почему ты молчала, нам не говорила? Ведь это нехорошо, что Таира делает такие вещи.
– Знаю, что нехорошо, я её всегда ругала и перед тем, как идти в магазин, объясняла ей, что брать что-то в магазине без денег нельзя. В ответ она меня уверяла, что больше не будет. Честно говоря, Таира давно уже не поступала так, – стала оправдывать меня Юлька.
– Ладно, разберемся, – грустно сказала мама.
– Что-то мне нехорошо. Скорей бы они уже пришли, – сказала она, смотря по сторонам.
И тут мы с Витьком выплываем из-за угла, довольные такие, особенно я. В руках у меня два кулька, ну, такие, в которые раньше, в советское время, семечки насыпали. В одном кульке – черешня оранжевая и бордовая, на черенках. В другом – красная смородина на веточках, да такая крупная! Я была довольна. Позади меня шагал отчим.
– Ну, наконец-то, доченька, где ты была? Откуда у тебя ягодки, – строго спросила мама.
– Людочка, дома поговорим, – остановил ее Витёк.
– Ну что, девчонки, пошли дальше?
И мы двинулись дальше по рынку, по пути покупая овощи, фрукты и соления.
– Ой, арбузы! – вскрикнула Юлька. – Мамочка, давайте купим один маленький арбузик, – умоляюще просила моя сестра.
– Нет, доченька, пока мы арбузы покупать не будем, – ответила мама.
– А почему? Дорого, что ли? – спросила я с полным ртом смородины, при этом протягивая пакетик с черешней Юле.
– Да нет, не дорого, просто сейчас они невкусные, – ответила мама.
– Мы лучше купим вам других фруктов.
Мы продолжали продвигаться по рынку. Витёк то и дело бегал от нас к машине с полными пакетами покупок. Накупили всего. Я, как всегда, выпросила алычи, сладкой колбаски (это нанизанные на нитки орехи и опущенные несколько раз в жидкость из виноградного сока, меда и крахмала. Потом все это застывает и получается вкуснятина). И еще пастилы из алычи мне тоже купили. Радости моей не было предела.
Сделав все покупки, мы вернулись домой. Жили мы тогда в кирпичном девятиэтажном доме: на втором этаже в двухкомнатной квартире.
Как и у многих в то время, у нас была стандартная квартира, состоящая из двух комнат: одной большой и одной маленькой. С ними соседствовали: небольшая кухня, совмещенный санузел и маленькая прихожая. Да еще застекленный балкон. Маленькая комната принадлежала мне и Юле, то есть, была детской, а большая служила гостиной и одновременно была спальней для мамы с Витьком.
В нашей комнате стояли две полутороспальные деревянные кровати с темными полированными спинками, письменный стол со стулом и небольшой платяной шкаф. Больше сюда ничего не входило.
В большой комнате у нас стояли: кровать родителей, мягкая мебель (диван и два кресла, обитые зелено-черным гобеленом), два серванта, журнальный столик, обеденный стол и четыре стула. И ещё, естественно, черно-белый ламповый телевизор на ножках. Большая комната действительно была большой. Она делилась на три условных сектора – спальню, гостиную и обеденную зону. Хоть и не было перегородок, они смотрелись как небольшие помещения, не зависящие друг от друга и не мешающие друг другу.
А вот кухонька была небольшой. В ней с трудом умещалась кухонная мебель: мойка, два навесных шкафа, столешница, крошечный столик с четырьмя табуретами. Вся эта мебель была покрыта белым пластиком. В те годы мебель с такой отделкой считалась шикарной, и достать ее могли далеко не все. Еще сюда был каким-то образом втиснут маленький холодильник «Саратов» и газовая плита. Как я уже упоминала, санузел был совмещенным. Здесь было как у всех: белый унитаз, белая чугунная ванна, белая керамическая раковина со смесителем и большим зеркалом над ней. Здесь же на стенке висел небольшой пластиковый шкаф со всякой всячиной – шампунями, зубными щетками, кремами и тому подобной ерундой. А ещё прямо над ванной висела газовая колонка. Это было довольно-таки удобно: то есть горячую воду можно было включить в любой момент, когда захочешь. Стоило только чиркнуть спичкой и включить подачу газа.
Вода моментально нагревалась, и ты получал горячую воду ровно в том количестве, которое было надо. Но был в этом всём и большой минус. Минус составляла опасность, которая могла даже стоить жизни. Она заключалась в том, что принимая ванну или душ при включенной колонке, можно было нечаянно потушить огонь, а подача газа при этом не прекращалась. Так что, конец мог быть достаточно плачевным.
Что касается прихожей, то она тоже была маленькой и узкой. Небольшое трюмо, настенная вешалка для верхней одежды и маленький шкафчик для обуви занимали, практически, все пространство, оставляя место лишь для одного человека. Максимум – двух, при условии, что они там просто стоят.
И еще у нас был застекленный балкончик, где Витёк собственноручно сделал для нас небольшой столик, за которым мы в теплое время года кушали.
Так и в тот день, двадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года, мы тоже сели обедать на нашем уютном балкончике. Мама приготовила борщ, сделала салатик из свежих помидоров и огурцов, нарезала колбаски вареной и копченой (колбасу с Юлькой мы всегда обожали).
– Девочки! – крикнула мама из кухни.
Я тут же выбежала из детской, прервав свое любимое занятие – нанесение макияжа очередной кукле. (Макияж потом без труда стирался, благо игрушки у нас были, в основном, импортные и, соответственно, хорошего для того времени качества. Не то, что наши, некоторые из которых до того нелепые, что их страшно было брать в руки).
– Да, мамуль, что, ты нас звала? – прибежав, весело спросила я.
– Давайте, помогите мне накрыть на стол, сейчас обедать будем. А Юля где? – спросила мама.
– Да книжку какую-то читает, – ответила я.
– Солнышко, позови ее, пожалуйста.
– Хорошо, мамуль.
Я побежала в нашу комнату. Толкнув дверь, я возмущенно выдала сестре:
– Ты почему не идешь?
– Куда? – не отрывая глаз от книжки, удивленно спросила Юлька.
– Как куда? Маме помочь стол накрыть, – всё также возмущаясь, говорила я.
– А что? Без меня никак не обойтись? – уже подняв на
меня глаза, строго спросила она. – Мне нужно уроки делать, а ты, как всегда, мешаешь.
– Ничего я не мешаю, – протестующее ответила я, выходя из детской.
– Ну что? Ты позвала сестру? – спросила мама, протягивая мне тарелку со свежим хлебом.
– Да, позвала, а она говорит, что делает уроки, – беря
тарелку, ответила я.
– Юля! – позвала из кухни мама. – Бросай свои уроки, и иди обедать.
Поставив тарелку, я забралась на стул и стала выглядывать в распахнутое окно балкона. День выдался чудесный. Солнышко сияло вовсю. На небе не было ни облачка. Деревья, растущие рядом с нашим домом, шумели своими зелеными листочками от небольшого дуновения ветерка. Я бы так и простояла, наверное, долго, если бы не мамин голос.
– Это что такое? Ты зачем залезла на стул, да еще и выглядываешь в окошко! – строго сказала мама.
Я тихонечко слезла.
– Я больше не буду. Просто на улице так хорошо, вот мне и захотелось посмотреть в окошко.
– Ладно, Топочка, давайте покушаем и через часик сходим погуляем.
Наконец с недовольным видом притащилась моя сестра, держа в руках книгу.
– Мам, ну чего Таирка мешает мне уроки делать.
– Ничего я тебе не мешала, – обиженно сказала я.
– Мешала.
– Нет, – стала спорить я.
– Девочки, хватит спорить, садитесь обедать, – стала успокаивать нас мама.
Слово «обедать» оказалось волшебным. Мы тут же замолчали и взглянули на стол. А там уже стояли три тарелки с аппетитным борщом. Вкусненькая колбаска была уложена ровными кольцами. А еще был салатик из свежих огурцов и помидоров, заправленный сметаной. Рядом гордо соседствовала тарелка с балыком из севрюги: небольшие янтарные кусочки так и призывали съесть их немедленно. Всё это великолепие перемежалось с обильной зеленью: зеленый лук, кресс салат, редиска, кинза. К слову сказать, зелень на нашем столе – и по сей день обязательный атрибут. Естественно, был хлеб, принесенный мною. Короче говоря, стол призывал, и мы не стали противиться этому призыву. А, если просто, мы сели обедать.
