Неожиданно все тело Кати обожгло холодом, будто температура в помещении резко упала ниже нуля. Дыхание стало прерывистым, и ее пронзила сильная дрожь.

– Эй, с тобой все в порядке? – мгновенно отреагировала Ника.

– Еланцева, что с Вами? – спросил, заметивший происходящее преподаватель. – Немедленно ее в мед. кабинет!

Катя еле пошевелив побелевшими губами, потеряла сознание.

– Королёва, помогите мне поднять вашу соседку! – подбежав к Кате, скомандовал преподаватель.

– Позвольте помочь! – отозвался взволнованный Антон.

Преподаватель кивнул в ответ. Они подхватили Катю под руки и выволокли из аудитории.

Во время осмотра Катя пришла в себя, но мраморная бледность не торопилась исчезать с ее лица. Молоденькая медсестра, не выявив никаких явных проблем, угрожающих здоровью студентки, порекомендовала ей отправиться домой и отдохнуть. Друзья последовали ее совету и отправились провожать подругу.

Добравшись до двери квартиры, Катя дрожащими пальцами достала ключ и, царапая скважину, кое-как попала в цель. Замок никак не поддавался.

– Давай помогу, – отозвался, стоявший позади, Антон.

Немного покрутив ключ и навалившись всем телом на дверь, он провалился внутрь квартиры. Катя с силой толкнула открывшуюся дверь и, перепрыгнув через упавшего друга, пролетела, не разуваясь, в комнату бабушки. Валентина Ивановна, как обычно, сидела в своем кресле, укрытая пледом. Ее глаза были плотно закрыты, а руки стекли вдоль туловища. Катя упала перед бабушкой на колени и осторожно коснулась ее ладони. Ладонь оказалась холодной, как лед. Катя закричала во весь голос и отпрянула назад, ударившись головой о книжный шкаф. Ребята, мгновенно влетевшие в комнату, подхватили подругу под руки и попытались вывести в коридор. Катя брыкалась, желая вырваться, и продолжала неистово голосить.

– Я вызову скорую, а ты отведи ее в комнату и попытайся успокоить, – скомандовала Антону Ника.

Последующие три часа в квартире толпилось огромное количество народа: фельдшеры скорой помощи, полицейские, пара соседей с лестничной площадки. Ника и Антон отвечали на вопросы, а Катя сидела в своей комнате и безучастно таращилась в стену, после какого-то сильнодействующего препарата, вколотого ей бригадой скорой помощи.

На следующее утро она проснулась значительно позже обычного. Услышав привычное бренчание посуды, радостно вскочила с постели и понеслась в кухню. Возле плиты колдовала Ника.

– Проснулась, подруга, – обернувшись, произнесла она и печально улыбнулась.

Катя, вспомнив кошмарные события минувшего вечера, бросилась в комнату бабушки. Толкнув дверь, она увидела все ту же комнату, но теперь уже выглядевшую непривычно пустой. Катя рухнула на пол и зарыдала, ощутив вернувшуюся пронзающую насквозь боль утраты. Ника помогла подруге подняться и отвела ее в кухню.

– Ты пока присядь, а я сейчас чайку нам налью, – пытаясь отвлечь подругу, лепетала она.

Катя опустила голову на руки, чтобы не видеть, как Ника разливает чай по чашкам. Это зрелище было для нее сродни пытке.

– Чем будешь завтракать? – поинтересовалась Ника. – Я, знаешь ли, повар так себе. Гренки могу сделать, например. Ну, или яичницу, – распахнув холодильник, продолжала взволнованно тараторить она.

– Ничего не надо, – подняв голову, отозвалась Катя.

– Как скажешь, а я бутеры пожую. Со вчерашнего дня ничего не ела. Кстати, пицца была что надо. Зря ты не поехала. Ой, извини!

Поняв, что ляпнула что-то не то, Ника тут же замолкла и принялась нарезать батон. Катя продолжала молча сидеть, разглядывая клубящийся над чашками пар, мгновенно испаряющийся в воздухе, и не обращала никакого внимания на подругу.

Чуть позже пришел Антон. Весь оставшийся день и последующие два друзья посвятили организации церемонии прощания с Валентиной Ивановной. Катя была безмерно благодарна им за отзывчивость и поддержку. Сама бы она точно не справилась.

Через три дня, когда мучительный процесс завершился, Катя, поблагодарив друзей за помощь, изъявила желание остаться одна. Ей захотелось окунуться в воспоминания о беззаботных вечерах, проведенных с самым дорогим и близким человеком. Привести комнату в тот вид, какой был до случившегося, будто ничего и не произошло, будто бабушка просто ненадолго вышла. Например, за хлебом, и вот-вот вернется. И они снова продолжат беседовать, вспоминать смешные истории из Катиного детства, перелистывать любимые книги и зачитывать друг другу понравившиеся цитаты. Но сил на осуществление желаемого не осталось совсем. Несколько дней она только и делала, что сидела в бабушкином кресле, укутавшись ее пледом. Вставала лишь за горячим чаем и очередной книгой. Так, перебирая одну книгу за другой, она наткнулась на горячо полюбившегося ей в школьные годы «Робинзона Крузо». Катя ласково погладила пыльную обложку и сжала книгу в объятиях. Раскрыв ее на случайной странице, Катя увидела надпись на полях: «В книгах всегда находишь то, что ищешь! См. А. Куприн. Избранные произведения. Стр. 324». Почерк был бабушкин, его она сразу узнала. Катя приступила к поиску нужного тома. Он оказался на самой верхней полке в дальнем ряду. Раскрыв книгу на указанной странице, Катя обнаружила потускневшую фотографию, на которой были изображены двое молодых людей, и ярко-выделенную в тексте фразу, гласившую: «Я ничего от тебя не хочу скрывать, но чувствую, что в нашу жизнь вмешалось что-то ужасное…» Не отходя от шкафа, Катя опустилась на пол и принялась внимательно изучать снимок. Лицо молодого человека ей было знакомо. Кажется, именно он был в ее видении в вагоне метро несколько дней назад, и он же преследовал ее всю предыдущую неделю. Только на снимке он выглядел лет на двадцать моложе. А вот лицо девушки Кате не удалось вспомнить. Она была очень красива, молода, лет двадцати двух-трех, не больше, с широко раскрытыми карими глазами, пухлыми губами, тонким острым носом, усыпанным веснушками. Взглянув на оборот снимка, Катя заметила затертую подпись: «Дорогой мамуле от любящего сына и невестки. Август 1999 г.»

«Теперь ты знаешь, что я тебя не обманываю!» – в голове Кати прозвучал мужской голос.

Она тут же вскочила от неожиданности и с особой настороженностью осмотрела комнату. Никого рядом не обнаружив, она принялась собирать разбросанные книги.

«Надеюсь, что ты готова теперь выслушать меня?» – повторил голос.

Не осознавая достоверности происходящего, Катя принялась щипать себя за руки, за ноги. Ощутив, как тело откликается болью, она убедилась, что не спит.

– Кто Вы? – испуганно прошептала Катя.

Голос в голове ответил: «Я твой отец, Николай. Мы с тобой уже беседовали несколько дней назад. В метро. Помнишь?»

– Разве я не спала?

Перед Катей возник тот самый человек, чье лицо она только что разглядывала на снимке.

– Кать, я должен тебе многое рассказать и показать, но у нас мало времени. Тебе угрожает опасность. Нам нужно уходить, и как можно скорее.

Николай обернулся к журнальному столику и взял сломанный будильник.

– Я чувствую, они уже здесь! – продолжил он, взмахнув правой рукой, из которой вылетел огромный шар, святящийся голубым цветом, как и в прошлый раз в метро, и поглотил их двоих.

– От кого мы бежим? – поинтересовалась Катя.

– От титонов. Они, как и паратоны, являются хранителями вселенского эксперимента.

– Я ничего не понимаю.

– Сейчас главное добраться до штаба. Там ты точно будешь в безопасности, и у меня будет достаточно времени, чтобы объяснить тебе все.

Метакапсула приземлилась на зеленую лужайку, неподалеку от входа в Останкинскую телебашню. Николай достал из кармана будильник и нажал на кнопку, которая обычно используется для прерывания сигнала. В то самое мгновение жизнь вокруг будто поставили на паузу: шум автомобилей, доносившийся с проезжей части, стих, люди замерли в неестественных позах.

– Нам внутрь, бежим! – схватив Катю за руку, протараторил Николай.

Они пробежали по длинному крытому проходу, оставив позади длинную очередь, секьюрити, проверявших документы посетителей, потом вновь по длинному огороженному проходу. Добежав до стеклянных раздвижных дверей, ведущих внутрь башни, Николай взмахнул рукой, и они распахнулись. Внутри, как и снаружи, стояли люди, все до единого с телефонами в руках, замершие как статуи.