В разговорах с Коваликом Шмид несколько раз заикался о руководящих работниках «Искры», с которыми ему необходимо встретиться для координации деятельности. Позднее Ковалик связал его через Раноху с Гарабишем. Встреча состоялась. Чтобы войти в доверие к Фердинанду Гарабишу, который вел себя очень осторожно, Шмид начал перечислять ему на этой встрече работников партии, особенно тех, которые были сторонниками ленинской школы, считая, что Гарабиш, как старый работник партии, должен знать их.

Здесь следует заметить, что Шмид, работавший на гестапо, был знаком с теорией марксизма-ленинизма, знал из документов гестапо фамилии ряда работников партии, знал структуру партии, и это помогало ему проникать в ряды подпольщиков.

После того как они «прощупали» друг друга, Шмид начал критиковать работу группы «Искра» за то, что она малоактивна, что члены ее прячутся, вместо того чтобы перейти в наступление. Потом он предложил Гарабишу оружие, фальшивые документы и тут же потребовал фотокарточки членов отряда. Гарабишу это показалось подозрительным. Но, чтобы выиграть время, он сказал Шмиду, что обо всем информирует группу, а результаты сообщит ему на следующей встрече.

После этого члены отряда стали следить за Шмидом и Халупой. Через некоторое время удалось установить, что живут они в Забржеге на улице Горни и что квартира эта предназначена для тайных агентов гестапо. Поэтому Гарабиш договорился с Ледницким и Ранохой о ликвидации Шмида и Халупы. Последнего должен был отравить член «Мафии» на следующей встрече. На тот же день и час назначили встречу со Шмидом в поле за Брушперком, где его должны были расстрелять члены «Искры».

К удивлению Гарабиша и его товарищей, вместе со Шмидом на встречу пришли Ледницкий и Раноха, которые шепнули Гарабишу, что Халупа на встречу не явился. Они стали просить Гарабиша, чтобы и он подождал с ликвидацией Шмида. Они опасались, что Халупа, узнав о ликвидации Шмида, поймет, что партизаны разгадали их хитрость. Гарабиш согласился. А чтобы Шмид не заподозрил недоброго, стал обсуждать с ним план дальнейшей совместной работы.

Но Шмид был опытным агентом. По тому, как люди Гарабиша расположились вокруг него в машине, он понял, что раскрыт. О своих подозрениях он тотчас же сообщил в гестапо.

Оценив обстановку, гестапо решило как можно скорее ликвидировать группу в Брушперке. Однако арест руководящих работников «Мафии» предполагалось осуществить вне Брушперка, чтобы остальные члены группы не скрылись раньше, чем гестапо узнает их фамилии.

В соответствии с разработанным планом, Шмид пришел к Ковалику и сообщил, что ему грозит арест и что он может укрыть его в Брно.

Ковалик поверил ему, полагая, что, если бы Шмид предал его, гестапо уже давно арестовало бы его. Поэтому он уехал со Шмидом в Брно. Там Шмид пришел в гестапо и велел арестовать Ковалика.

В Брно Ковалику сразу же учинили допрос. Но он наотрез отказался назвать фамилии остальных членов группы, за что подвергся пыткам. В ходе их гестаповцы сообщили ему, что уже знают об их организации благодаря Шмиду и Халупе. Так было выявлено имя руководителя «Мафии» Виктора Ледницкого.

Гестапо решило арестовать его тоже вне Брушперка. После переведения в Остраву Ковалика заставили написать Ледницкому письмо, в котором он извещал его о том, что вынужден перейти на нелегальное положение, что находится в безопасном месте, и просил принести в один из ресторанов в Брно продовольственные карточки и белье.

Письмо Ковалика попало к агенту гестапо Йозефу Когутеку, который, переодевшись в форму железнодорожника по приказу гестапо, вручил его Ледницкому. Представившись подпольщикам из Брно, он сказал, что должен принести ответ Ковалику. Ледницкий узнал почерк Ковалика и письму поверил. Когутеку он сообщил, что на другой день поедет к Ковалику. Когутек известил об этом гестапо. В тот же вечер из Остравы в Брно выехала машина с гестаповцами. Вместе с ними ехали Когутек, который должен был ждать Ледницкого в ресторане, Шмид и Халупа.

Чтобы Ледницкий не смог убежать, гестаповцы окружили ресторан. Ледницкий явился на встречу раньше положенного времени и увидел, что Когутек сидит за столом в компании незнакомых мужчин. У Ледницкого возникло подозрение. Когутек заметил это, вышел ему навстречу и сел с ним за свободный стол. И все же Ледницкий проявил признаки беспокойства: когда официант принес ему чай, он неожиданно взял чашку Когутека, а ему подвинул свою.

Тогда агент стал нервно оглядываться на гестаповцев. Те поняли, что ждать нечего, и бросились на Ледницкого. Завязалась ожесточенная борьба между ним и десятью — пятнадцатью гестаповцами из Остравы и Брно. Ледницкий был исключительно сильным человеком. Он отбросил всех гестаповцев на пол, и уже казалось, что ему удастся вырваться и убежать, потому что гестаповцы имели приказ привести Ледницкого живым во что бы то ни стало, так как он знал многих сообщников. Но в последний момент сзади к Ледницкому подскочил Когутек, о котором Ледницкий забыл, и рукояткой пистолета ударил его несколько раз по голове. Это на какой-то момент оглушило Ледницкого, и все же он упорно продолжал драться. Наконец после продолжительной борьбы гестаповцам удалось связать Ледницкого длинной цепью. Ледницкого отправили в Остраву и пытали до тех пор, пока он не скончался.

На одном из допросов после физических истязаний Ковалик признался, что дома у него имеется схема организации группы. Она приколота изнутри к доске уборной. С целью сохранения запланированной операции в тайне было решено добыть схему незаметно. В дом Ковалика был послан гестаповец Вагнер, хорошо говоривший по-чешски. Войдя в дом, он попросил разрешения сходить в уборную, сославшись на тошноту. Там он действительно нашел схему.

Гестапо удалось расшифровать схему, и 6 января 1944 года оно приступило к арестам. Было задержано около ста тридцати человек. У задержанных были изъяты пистолеты, винтовки, патроны, две рации и т. п.

Ковалик, Йозеф Губ, Арношт Вантух, Вацлав Рейстаглер, Ладислав Бркл, Олдржих Беранек и Яромир Фридецки были казнены. Несколько десятков человек попали в тюрьму и концентрационные лагеря.

Таков конец организации «Мафия», которой руководили Ледницкий и Ковалик.

Одновременно гестапо нанесло сильный удар и подпольной организации КПЧ в Брушперке. Карел Раноха, Йозеф Шайтер и Войтех Циганек были казнены, а другие товарищи вместе с семьями попали в концентрационные лагеря, где находились до конца войны.

Все эти события лишний раз подтвердили правильность решения членов «Искры» о создании коллективного органа, который руководил бы деятельностью всех подпольщиков района. Кроме того, любыми способами надо было исключить возможность проникновения агентов в ряды подпольщиков, ибо тех из них, которые были брошены на группу (Когутек, Халупа, Шмид, который был известен также под прозвищем «Великий Франта», Цвирж, фигурировавший под прозвищем «Моро», и другие), уже знали.

Подпольщикам надо было разъяснить, за что они борются, вселить в них веру. И наконец, следовало повысить бдительность. Под руководством Якуба Билека был составлен текст присяги, которую должен был принять каждый вступавший в «Искру».

При оценке содержания присяги обращает на себя внимание следующее.

Присяга проникнута глубокой верой в справедливость ведущейся борьбы, которая должна хотя бы частично искупить страдания, причиненные народу фашистскими оккупантами, решимостью бороться до победного конца. В ней подчеркивается принцип добровольного участия в ведущейся борьбе.

Для понимания значения второй части присяги необходимо осознать тот факт, что из-за неопытности, доверчивости, а в некоторых случаях из-за неосторожности и хвастливости подпольщиков и их помощников гестапо арестовывало членов группы и ее помощников еще до того, как они активно выступали против оккупантов.

Подпольщиков разыскивало не только гестапо, но и различные предательские элементы. Только на «Искру» в то время было брошено семь тайных агентов, и каждый из них стремился во что бы то ни стало проникнуть в ее ряды. Следует помнить и об удушливой атмосфере того времени, когда людей запугивали всеми возможными способами.