В 8-55 пришло сообщение от таксиста: он ждёт меня у входа в гостиницу. Я поспешно вышел, забрался на заднее сиденье, вежливо поздоровавшись. Водитель кивнул мне в ответ и молча повез через город. Погода сегодня оказалась чуть лучше вчерашней, иногда сквозь серые облака проглядывало весеннее солнце и пейзаж за окном не выглядел уныло. Но я старался не смотреть по сторонам, а максимально настроиться на работу, сосредоточиться и вспомнить всё, что прочитал вчера в досье.

Девушка по имени Мария, 27 лет. Родилась и выросла в Москве. Ходила в детский сад, затем в школу. Окончила её и поступила в университет, факультет экологии и защиты окружающей среды. Работала на очистных сооружениях. Последние полгода безработная. Замужем не была, детей нет. Родители умерли. Вернее убиты. Вопиющий случай – в дом забрался вор и зарезал хозяев, когда защищался. Кроме этого ничего странного в биографии, никаких белых пятен, приводов в полицию, госпитализаций и операций тоже не было, полный набор необходимых прививок, обследования каждые полгода. Ни-че-го. Только отвратительная красная печать в углу фотографии: «Пятая группа».

Такси остановилось перед высоким серым зданием ровно в 9-35. Я вышел и осмотрелся: прохожие спешат мимо меня, кто-то заходит внутрь здания через широкие вращающиеся двери, кто-то стоит рядом со входом, отчаянно затягиваясь сигаретой. В просторном холле тоже царит некоторая суета – каждый спешит попасть на своё рабочее место, прикладывает руку или подносит лицо к сканеру – и быстро проходит через турникет. От толпы отделяется девушка в сером брючном костюме и направляется ко мне.

– Доброе утро, Том, – вежливо улыбается она. Глаза у неё такие же серые, как и костюм, русые волосы аккуратно уложены в низкий пучок. Вот как есть – мелкая офисная крыса, да простят меня женщины.

– Доброе утро. Простите, не знаю вашего имени.

– Оно вам не нужно. Я вас провожу, не более того.

Девушка развернулась и, ловко лавируя между людьми, повела меня за собой к крайнему турникету. Воротца открылись, пропуская нас вперед. За проходной оказалась анфилада лифтовых кабин – на десятом я бросил считать. Мы поднялись на десятый же этаж, преодолели длинный коридор и остановились около черной двери с номером 1001. Девушка открыла дверь, я вошёл внутрь, а она так и осталась стоять в коридоре.

Комната – пустой офисный короб с окнами во всю стену, парой серых дешевых столов и стульев. У окна стоял Андрей, и повернулся, когда я зашёл.

– Как вам наш город, Том? – спросил он буднично.

– Как и всегда – словно свалка.

– Очень точное определение. Как думаете, есть ли какая-то ирония в том, что Пятая группа появилась именно здесь?

– Не знаю. Стараюсь не думать о таких вещах. Истинные замыслы природы невозможно разгадать.

– Жаль, могли бы подискутировать с вами на эту тему. У меня есть кое-какие соображения, – он прошёл к столу и отодвинул стул. – Присаживайтесь, Том. Разговор будет долгим.

Я сел на приготовленное для меня место и стал ждать. Андрей прошёл за перегородку, которую я сначала даже не увидел, и вернулся оттуда с девушкой. Она оказалась по другую сторону стола. Невероятно красивая. Никогда в жизни я не встречал таких: потрясающей густоты черные с вкраплениями светло-каштановых прядей, волнистые волосы, брови, словно нарисованные кистью великого художника, глаза правильной миндалевидной формы, тёмно-синие; и губы. При одном только взгляде на эти бледно-розовые губы я неожиданно забывал о том, что здесь делаю. Девушка вальяжно откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу, чуть задев крышку стола, а руки сложила под грудью. Если посмотреть со стороны, то скорее подумаешь, что это она меня допрашивает, а не наоборот. Я поправил воротник водолазки, незаметно активировав диктофон, бросил взгляд на старшего следователя, стоявшего за спиной свидетельницы, и начал разговор.

Том отложил ручку и потер глаза. Время близилось к обеду, и он думал о том, чтобы сменить местоположение.

– Что ты там пишешь второй день? – буркнул из своего угла спутник.

– Не твоё дело, – огрызнулся Том.

– Решил записать всё, что знаешь? Опрометчиво.

– Если я не сделаю этого, то никогда не смогу разобраться.

– Тебе действительно настолько сильно хочется знать, что случилось на самом деле? – тихо рассмеялся парень.

– А тебе – нет?

– Нет.

Том отпил воды, порылся в рюкзаке в поисках съестного и наткнулся на сухие печенья. Одну пачку уже привычным жестом кинул спутнику, другую оставил себе. Из потайного кармана выудил крошечную коробочку с диктофоном, вставил его в браслет и запустил запись. На ней – тот самый разговор со свидетельницей, после которого всё только больше запуталось.

Мне требуется или правда или ничего. Иллюзия, которая не убеждает, это явная ложь…

(Джек Лондон)

– Меня зовут Том. Сегодня я хотел бы поговорить с вами о Марии.

– Марии? – девушка вскинула бровь, а у меня сердце забилось чаще от её взгляда.

– Да.

– Я не знакома ни с одной Марией.

– Том говорит о вашей однокурснице, которая пропала. Не прикидывайтесь дурочкой, – вмешался старший следователь.

– Тогда пусть и называет её верным именем, – через плечо злобно процедила девушка Андрею, повернулась ко мне, и с лучезарной улыбкой пропела, – вы говорите о Го-Юки.

– Что, простите? – никогда не слышал подобных имен. – Это прозвище?

– Нет. Так она себя называла. Так что Мария – это, как я понимаю, официальное имя, мы его за четыре года учебы не слышали ни разу, да и после – тоже. А это имя, как она говорила, придумала сама. Знаете, у неё было небольшое помешательство на почве восточной культуры, вот и имя составлено из двух японских слов: «го» – значит пять, а «юки» – счастье. Пятое счастье! – девушка рассмеялась. – Чувствуете, как тонко? Хотя нам она рассказывала, что мать забеременела ей только с пятой попытки, поэтому так и называли её в семье. Родители Го-Юки – вроде как востоковеды. Не удивительно, что она немного того на этой почве…

– Вы знали про Пятую группу?

– Нет, конечно. Узнала чуть больше недели назад.

– Расскажите подробнее, пожалуйста. Максимально подробно. И представьтесь для начала.

– С удовольствием. Ангелина, 27 лет, родилась в Новосибирске, живу здесь. Не замужем, – она снова ослепительно улыбнулась, и я невольно подумал, что она похожа на падшего ангела. Особенно если смотреть на губы.

– Продолжайте.

– Не подумайте, что я очень хотела переехать в Москву, просто так сложилось. Город интересный, продвинутый, современный и открытый, не то, что мой родной. Я и его люблю, но там всё чинно и благородно: ученая элита, красота и чистота. Вы же знаете, туда Пятую группу до сих пор не пускают. Очень некрасиво, нетолерантно, я бы сказала. Когда весь мир и ваше Управление бросили все силы на сохранение человечности в людях, мой родной город противится любым новшествам. Хотя и считался прогрессивным наукоградом последние лет тридцать, – Ангелина задумчиво посмотрела на серый стол. – Ах да, о чем это я… В общем, вырваться из душной атмосферы мне хотелось лет с шестнадцати. Поэтому я и оказалась здесь, в Москве. С моими данными – все экзамены сданы на высший балл – я могла бы поступить куда угодно, но выбрала экологию. Почему? Ради возможности посмотреть мир. Группа подобралась соответствующая: веселые ребята, свободолюбивые, безбашенные. Ну и куда же без белой вороны? – она рассмеялась, задорно, даже слишком.

– Мария?

– Как вы угадали? – ехидно сощурила глаза Ангелина. – Не буду говорить за всех, если захотите, то сами всё узнаете, но мне она сразу не понравилась. Невзрачная, вечно с грустным лицом, заучка. Нет. Даже не так – всезнайка, не помню, чтобы она хоть раз затруднилась с ответом на вопрос от препода. Приходила на лекции раньше всех, сидела всё время одна, вообще не пыталась ни с кем познакомиться. Фу. Один только взгляд на неё навевал тоску и раздражал.