© Серова М.С., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

– Во-о-он тот, Евгения, седой господин… – громко прошептал Арцах Варданян, одними глазами показывая на музыкантов на сцене. – Нет, не контрабас. Пианино. Заметили?

– Ага. – Я отвечала, скрыв рот за бокалом. Очень не хотелось, чтобы седой пианист заметил наши перешептывания. С учетом того, что мой спутник (журналист старейшей тарасовской газеты) успел мне рассказать, – не хотелось вдвойне.

Опять же невежливо. Пришли на концерт джазовой музыки: редкая изысканная программа, виртуозы-музыканты. Надо воздать должное, а заодно посидеть спокойно в приятной обстановке, пока есть возможность.

Седой господин за пианино продолжал играть, время от времени обводя зал обманчиво-рассеянным взглядом. На пару секунд задержал взор на нашем столике. И я, и Арцах, не сговариваясь, подняли бокалы, приветствуя моего вероятного заказчика.

– Заметил, заметил. – Арцах подождал, пока пианист отвернулся, и только тогда, чуть быстрее, чем нужно, выпил свой бокал. Потом, который раз за вечер, поправил запонки на обоих рукавах.

Я, напротив, ощущала полное спокойствие. Малый зал Тарасовской консерватории: самая что ни на есть возвышенная обстановка, леди в бархате и драгоценностях (я в шелке, но это частности), джентльмены в костюмах, вино старше, чем моя тетушка Людмила… Отчего не насладиться?

Одно из первых правил, которому меня научила даже не телохранительская, а еще спецназовская бойцовская жизнь: цени моменты покоя. Обстоятельства меняются стремительно; поэтому, если имеешь возможность передохнуть – передохни, черт побери, и не парься.

Вот и я не парилась: поймала заинтересованный взгляд мужчины за два столика от нас (оставила без внимания, не мой типаж); подозвала жестом официанта, прося вновь наполнить бокалы; и, когда музыканты отыграли, негромко поаплодировала вместе со всеми. Слишком громкие аплодисменты здесь считались вульгарными.

Словом, я втянулась и наслаждалась концертом. Не особенно люблю все эти музыкальные мероприятия. Или просто не успеваю их полюбить, так как у меня нет времени их посещать. Но этот понравился.

А вот Арцах и скучал, и нервничал, стараясь, впрочем, этого не показывать.

– Боже, еще сорок минут сидеть… – простонал он, когда мы с ним в антракте вышли на царских размеров балкон (отдельная достопримечательность здания консерватории). Оба мы не курили, но захотелось подышать свежим воздухом.

– Не любите классику? – хмыкнула я. – А вчера-то соловьем разливались, уговаривали…

– Это дань уважения пианисту. – Арцах опасливо оглянулся. Будто мой будущий заказчик не в гримерку к себе пошел, отдохнуть перед вторым отделением, а подслушивал прямо тут, за алым занавесом у балконной двери.

– Я с ваших слов поняла, что он сам заинтересован во встрече, – неприятно удивилась я. – А теперь, оказывается, мы перед ним должны выплясывать?

– Не мы, Евгения Максимовна, – уточнил Варданян. – а всего лишь я. Да и то – не выплясывать, а так, щелкнуть каблуками и почтительно склонить голову, когда он мимо проходить будет.

…Имя заказчика – Артур Лаврентьевич Соколов – Арцах сообщил мне при личной встрече два дня назад, в кофейне своей бабули (к слову, бывшей контрабандистки и по совместительству бухгалтера в центральном отделении полиции Тарасова).

Сообщил один раз, один раз повторил – и все. После, в телефонном разговоре, Варданян называл его «заказчик», а сегодня – «он» и «пианист». Так и хотелось предложить ему вариант, как в «Гарри Поттере»: Тот-Кого-Нельзя-Называть. Ей-ей, такого маразма у меня даже при работе на мафиози не случалось.

– И что за трепет такой от простого пианиста? – весело осведомилась я. Вопрос был с подвохом, конечно: ведь Соколов был не только пианистом, и недооценивать его не стоило.

Но Арцах был напряжен несоответственно ситуации, на мой взгляд. Хотя всех дел ему было – представить меня господину Соколову после выступления, а дальше я сама. Чай, не девочка уже, с моим-то стажем телохранительским. Если не столкуемся, так это и не конец света будет. Седой пианист наймет еще кого-нибудь для охраны, не исключаю, что и по моей рекомендации.

Варданян, отвернувшись, барабанил пальцами по каменному бортику балконного ограждения.

– Да ладно, – я пихнула его рукой в плечо, чтоб обернулся, – что, подгадили ему и не убрали?

– Тьфу на вас. Перед таким попробуй не убери. – Он обернулся и улыбнулся, но как-то натянуто. – Я вам больше скажу, я и подгадить-то не успел. Готовил серию статей о его… подвигах, а он об этом узнал. И постарался объяснить мне всеми доступными средствами, что публиковать эти статьи не стоит.

– Вы же все равно опубликовали, – озадачилась я.

Арцах поджал губы, отчего вид у него стал суровый. Очень ему это шло, и мне снова стало чуть-чуть жаль, что мы остались только друзьями. Ну, что поделать.

– Да. Ему это очень не понравилось. Ему вообще не нравится, когда приходится с кем-то считаться.

Выражение лица у меня стало более чем скептическое. Арцах поспешил пояснить:

– То есть когда кто-то может серьезно испоганить ему всю малину, понимаете? И с этим кем-то приходится считаться. Вот я, например…

– Теперь ясно, – нахмурилась я. – Он не любит препятствия, которые нельзя убрать, так?

– Или нельзя, или о-о-чень трудно и рискованно. Пойдемте в зал?

Я продела свою руку Арцаху под локоть, чтобы вернуться на наши места совсем уж чинно-культурно. Когда еще выпадет случай поизображать из себя светскую даму из высшего общества!

Такую бонтонность соблюдали не все зрители: высокая, с широковатыми плечами женщина пронеслась мимо нас, придерживая подол длинного платья. Ступни из-под него виднелись тоже внушительные: размер сорок второй, если не сорок третий. Гренадерша!

– О, вот как раз одно, – тихо отметил Арцах, когда дама скрылась в дверях зала.

– Препятствие? – догадалась я. – Эта женщина?

– Ага. – Варданян оглянулся, удостоверяясь, что никто не подслушивает. И добавил еще тише и серьезнее: – Имейте в виду, что это не женщина.

– Как это – не женщина? – шепотом воскликнула я и притормозила у лестницы, якобы поправить туфлю. – Она перед первым отделением в женский туалет зашла одновременно со мной!

И не только. Большеногая дамочка оказалась в соседней со мной кабинке, шумно возилась там, шепотом ругая «невозможное платье»; а потом очень вежливо, через стенку, осведомилась у меня – есть ли в моей кабинке туалетная бумага. Бумага была, и я незамедлительно ею поделилась.

Потом мы с этой дамой мыли руки в соседних раковинах, бок о бок. Она еще задержалась перед зеркалом, поправила помаду, взбила прическу попышнее… при всей ее комплекции в ней не было ничего мужского. Плавные, изящные женские движения, привычное и ловкое владение косметикой, покачивание бедрами при ходьбе и высоковатый голос. Да, ростом выше меня (а во мне полноценные метр восемьдесят). Но женщина же!

Или нет?

– Хотите сказать, – я оперлась одной рукой о плечо Варданяна и шипела ему на ухо: – что это мужик в платье?

– Именно это я и хочу сказать, – без улыбки подтвердил Арцах.

Н-да, вечер перестал быть томным. Не успела с клиентом познакомиться, как вон уже что вскрылось… Но кто предупрежден, тот вооружен: о вероятных затруднениях в работе лучше знать заранее. Тем более что сами заказчики далеко не всегда и не сразу обрисовывают мне полный расклад. А Арцах врать не станет.

Координатор у входа в зал поторопил нас, поэтому продолжить разговор мы не смогли. Но прямо у входа в зал я взглядом отыскала эту не-даму. И мне очень не понравилось, что она сидела на ряду позади нас, чуть сзади и справа. Слишком удобный обзор: так она (тьфу, то есть он, он) могла видеть и нас, и музыкантов.