Девчонка стояла и завороженно разглядывала клубившиеся прямо перед ней бледно-серые облака. Они заполняли не только всё небо, но и все её мысли, и всё сознание. Сейчас для неё существовали лишь они.

Вефрид прибыла в Академию со вполне определённой и очень простой целью – она хотела учиться. Для людей, которые интересовались природой этого места так же активно, как она, не было секретом, что Академия является уникальным хранилищем всех знаний мира. Предполагалось также, что из-за вневременного расположения Замка всем, кто здесь оказывался, предоставлялась возможность получать знания из разных эпох, в том числе из будущего. Вефрид хотелось верить в это. Перспектива узнать то, чего неизвестно никому за стенами Академии, казалась невероятно заманчивой. Но для того, чтобы убедиться, являются ли подобные предположения истиной, необходимо было найти библиотеку.

Да, всё же именно это сейчас было самым важным. Однако, даже осознавая свои ближайшие цели, девчонка не могла отвести взгляд от облаков. Мягкими бледно-серыми массами они переплетались и сбивались в кучки так близко, что, казалось, стоит протянуть руку, и она коснётся пушистой влаги. Вефрид хотелось слиться всем своим существом с непостижимым немым величием серебряных туч, разрезаемых ярко-алыми лучами Третьего Солнца. Стекло было ей не помехой, она могла в любой момент броситься в прозрачную дымку, ощутить прикосновения облаков, всего на несколько секунд стать с ними единым потоком. Девчонка знала это, но всё же что-то заставляло её, замерев у окна, покорно наблюдать за переливами облаков. «Инстинкт самосохранения», скажете вы, но будете в корне не правы, поскольку с её способностями, Вефрид могла совершенно не бояться, проскользнув сквозь тучу, оказаться парящей вне Времени и Пространства рядом с огромным зданием, которое внешне выглядело как замок, какие бывают, согласно легендам, где-то в долинах Первого Королевства. На самом деле, такая перспектива тоже казалась заманчивой. Но что-то глубоко в сознании не давало девчонке вторгнуться в молчаливые владения этих прекрасных облаков.

Так она и стояла, прислонившись к стеклу, и размышляла о библиотеке, знаниях и Обеде. Мысль об Обеде, надо заметить, появилась у неё спонтанно и с каждой минутой всё упорнее пыталась направить её в каком-то неведомом направлении, ведущем, очевидно, туда, где этот самый Обед должен был состояться. Вефрид старалась данную мысль игнорировать, но на это уходило слишком много сил, и, в конечном итоге, девчонка сдалась и, наконец, отвернулась от окна. И в этот самый момент мысль о библиотеке, будто тихо выжидавшая где-то в засаде, взяла верх над всеми остальными и подтолкнула Вефрид покинуть комнату.

***

Демьян стоял посреди пещеры.

Это немного сбивало с толку. Он не ожидал, что, находясь в замке, можно одновременно находиться в пещере. Он не понимал, как пещера может быть в замке, поэтому на секунду задумался, находится ли он сам в замке. Ответ на этот вопрос – небольшая деревянная дверь с каменной ручкой – находился у него прямо за спиной. Оглянувшись, парень задумался, кому могло прийти в голову построить в замке пещеру. И тогда он вновь столкнулся с непониманием того, как пещера могла быть внутри замка. Да, мыслить творчески у него выходило плохо, из-за чего ему и предстояло в ближайшее время оказаться ещё не раз сбитым с толку, но сейчас не об этом.

Демьян стоял посреди пещеры. С потолка свисали подсвеченные огнём факелов сталактиты, из пола возвышались огромные сталагмиты, а в центре всей этой каменной композиции вообще произрастал сталагнат. Демьяну очень нравилась обстановка, но он всё же скучал по своей пещере, в ней было уютнее. Однако теперь ему предстояло какое-то время обитать здесь, что не могло не создавать трудностей, особенно в добывании пищи.

Мысль о еде внезапным образом связалась с мыслью о некоем Обеде – событии, казавшемся весьма значимым на ближайшее время. Демьян подошёл к двери, коснулся ручки и оказался в длинном коридоре с каменными стенами и рядом торшеров, стоявших вдоль них. Коридор не был похож на пещеру, он скорее бы мог принадлежать какому-то купеческому дому, если бы не находился внутри замка. А ещё эти торшеры, излучавшие свет каким-то совершенно магическим образом, не связанным с огнём, сбивали с толку сильнее, чем вся остальная обстановка.

Демьян планировал ничему не удивляться после того, как прошёл сквозь громадные обсидиановые врата прямо на порог пещеры, но, видит Сахесис, у него это получалось плохо.

Мысль об Обеде толкала вперёд по коридору вдоль торшеров (откуда он вообще знает, как это называется?), вдоль абсолютно разных, хаотично расположенных дверей, вдоль статуй гоблинов и сурков, вдоль странного поющего голубоватого свечения, радужных звуков, кривых зеркал и окон, за которыми проносились красивые бледно-серые облака.

Реджинальд направлялся в обеденный зал, расположение которого осознавал чисто интуитивно, и напевал себе под нос весёлую мелодию, крутившуюся на краю сознания последние полчаса. Конечно, в сознании она была невероятно красива и состояла из мелодичного созвучия трелей сверчка, металлического лязга, ритмичного топота, неразборчивого бормотания и тихих звуков какого-то инструмента, который Реджи никак не мог узнать… но на деле выходило тихое бессвязное насвистывание. Однако паренёк не отчаивался и продолжал напевать. Коридоры перетекали один в другой, меняли формы и направления так быстро, что сложно было уследить за дорогой. Реджи был более чем уверен, что не поднимался и не спускался ни по одной лестнице, но то и дело осознавал себя на разных уровнях над землёй, которая иногда виднелась где-то далеко внизу сквозь причудливые окна.

Стоит заметить, что паренёк не очень то и старался уследить за направлением или составить в уме хоть какое-то подобие плана местности. Что-то внутри подсказывало, что это было бы совершенно бессмысленным занятием. Тем более, он точно был уверен в том, куда идёт. В уме наравне со множеством внезапно нахлынувших новых знаний сами собой рисовались картины Обеда в большом просторном зале, наполненном тёплым ароматом свечей и горячих напитков. Шум голосов, звон бокалов и металлических столовых приборов, музыка, подобная той, что он неразборчиво насвистывал себе под нос, и царящая всюду дружелюбная атмосфера…

Реджи как раз раздумывал над тем, какой вкус чая он предпочитает в это время суток, когда узкий коридор свернул направо и превратился в широкую террасу с высокими каменными колоннами, обвитыми разнообразной тропической растительностью с нежно-персиковыми цветами, излучавшими дивный бледно-малиновый свет. Каменные арки-окна выходили в скрытый со всех сторон высокими стенами замка сад, на маленькой территории которого находилось просто невероятное количество деревьев всех возможных пород и видов: от раскинувшихся в вышине, затмевающих своими густыми ветвями льющийся с потолка алый солнечный свет, громадных дубов до тоненьких, дрожащих от веса недоспелых плодов яблонь. Из земли росли и, переплетаясь, поднимались вдоль стен стебли плюща и ехидоха2. А на зелёной, сверкающей каплями росы лужайке то тут, то там вспыхивали лавандовым светом крохотные колокольчики, издававшие тихий булькающий звук.

Реджи замер, стараясь всеми силами прочувствовать великолепие дивного места и запомнить невероятную картину в сочетании с этими цветами, звуками и запахами, не надеясь увидеть нечто подобное вновь. Он глубоко вдохнул сырой воздух и ещё раз обвёл таинственный сад взглядом. И только сейчас паренёк заметил стоящую в центре девушку.

Вефрид разглядывала красивые красные яблоки с зелёными крапинками, выглядывавшие из-за листвы молодого деревца. Она не думала о том, как оказалась в этом месте, но здесь ей очень нравилось. Почему-то казалось, что в этом саду застыл самый плавный и спокойный момент всей жизни, тот, после которого всё пошло наперекосяк и уже никогда не стало прежним, а тщетные поиски этого момента заводили во всё большие тупики и трудности, из-за которых случались всё новые неприятности, окончательно отдаляющие от равномерного спокойствия этого места. Вефрид не могла объяснить словами, что почувствовала, оказавшись здесь, но знала, что в этом саду скрыто что-то очень важное, некая давно утерянная истина, из-за которой-то всё и пошло наперекосяк.