— Да, да, да, сейчас же начну, — киваю я, внимательно слушая мужчину.

Из машины мы выходим вместе, но уже в тишине, а как только поднимаемся на этаж, тут же расходимся по кабинетам.

«Черт… Сколько всего нужно сделать… Да еще и время уже почти полдень!»

Понимая, что ничьей вины, кроме моей собственной, здесь нет, я тут же начинаю суетиться, не понимая, как все успеть. Я лихарадочно хватаюсь за одну папку с бумагами, потом за другую.

«Черт, черт, черт! Это же не те документы…»

Понимая, что метаясь туда-сюда, я только хуже делаю, я стараюсь собраться, мысленно настраивая себя: «Фух, так, мне нужно взять себя в руки и успокоиться. Я должна все сделать правильно и максимально себя зарекомендовать сегодня».

Весь остаток дня я пытаюсь выслуживаться, бегая по всем указаниям Мара. Голова, правда, гудит до сих пор, и конкретно. Я успела выпить таблетку. Она вроде немного помогла сперва, но вскоре головная боль вернулась, да еще и в сопровождении дикого сушняка. Спустя некоторое время, после сдачи всех отчетов и выполнения поручений, мы с Маратом едем на объект, про который он говорил. Им оказывается большой загородный комплекс, которым нам предстоит заниматься в ближайшее время.

На входе нас встречает мужчина, ради которого мы тут и находимся. Это наш потенциальный клиент. Он, кстати, японец. Он собирается сделать крупный заказ у нашей фирмы. Вместе с ним мы идем в ресторан, размещаясь за свободным столиком.

Когда официанты начинают подавать блюда к столу, я подмечаю одну деталь — все блюда из сырой рыбы.

«Жесть... Терпеть не могу рыбу. Тем более сырую. Да еще и в таком количестве. Ужас…» Я незаметно морщу нос от едкого рыбного запаха. Чувствую я себя максимально неловко, глядя на этот стол.

«И как мне это теперь есть при клиенте? Если откажусь — не поймет, сочтет за неуважение. А ударить в грязь лицом нельзя».

Оля

И вот, мужчины начинают обедать. Я перевожу свой пристальный взгляд на Марата, который с удовольствием поглощает рыбное блюдо.

«Ужас какой, неужели ему это и в правду нравится?»

Ладно, деваться некуда… Всё, ради того, чтобы не ударить в грязь лицом. Я беру в руки деревянные палочки и смотрю на изобилие всевозможных рыбных деликатесов, надеясь выбрать что-то хоть немного привлекательное. Хотя бы внешне.

«Господи, хорошо хоть в Москве палочками есть научилась, а то вообще стремота бы была…» — думаю я.

От моих размышлений меня отвлекает голос Марата, который вдруг начинает говорить с нашим потенциальным клиентом на японском. Я в изумлении перевожу на него внимательный взгляд.

«Мар, что, знает японский язык? Очуметь. Я в шоке.»

Марат же, заметив мое удивление, наклоняется ко мне поближе.

— Ты чего на меня так уставилась? — шепчет он мне на ухо, продолжая улыбаться своему собеседнику и периодически кивать головой.

— Ты знаешь японский?! — удивленно спрашиваю я.

— Да, а еще испанский, французский и немецкий, — от услышанного я лишь еще шире открываю свои глаза. — А что тебя так удивляет? Я работаю в такой сфере, которая является неотъемлемой частью международного бизнеса. Без этого никак, — просто пожимает плечами Марат.

— Ну… Как-то… Просто я не думала, что ты это все сам знаешь. Думала, что с помощью переводчика справляешься, — бормочу я скупо.

— Оль, я же не идиот. Тем более, иностранную речь часто слышу и, поэтому, привык. Постоянное общение в таких кругах помогает легче запоминать некоторые слова и фразы, — он переводит взгляд на нетронутую еду в моей тарелке. — Ты ешь, давай, чего сидишь голодная?

— Оля, а вы почему не есть? — на ломаном русском обращается ко мне японец. — Вот, пробовать, — он тут же пододвигает ко мне сырого осьминога, выжимая на него сок из дольки лимона. — Это есть очень вкусно. Этот деликатес привезти прямиком из Япония к вам на стол.

«Тихий ужас…»

Во все глаза я смотрю на этого склизкого осьминога, а внутри все выворачивает наизнанку. Я перевожу взгляд на японца и поднимаю палец вверх, наигранно улыбаясь и делая вид, это этот осьминог — просто класс.

А сама лишь сглатываю подступивший к горлу ком.

«Я должна это сделать. Просто откушу и проглочу, и все…»

Теребя в руках деревянные палочки для еды, я вдыхаю побольше воздуха в легкие, поднимаю тушку осьминога вверх, и, закрыв глаза, откусываю дергающуюся щупальцу. Как только это сырое, склизкое и холодное тельце осьминога оказывается у меня во рту, к горлу мгновенно подкатывает волна тошноты.

Изо всех сил я пытаюсь состроить на лице улыбку, жуя это мерзопакостное месиво и нарочито показывая, что это ну очень вкусно.

Японец искренне улыбается в ответ и щедро поливает острым соусом блюдо передо мной.

— Вот так, теперь это попробовать.

«Да что же ты, сраный япошка, издеваешься что ли надо мной? Я сейчас блевану вам тут на стол вместо этого соуса!»

Еле сдерживая рвотные позывы, которые уже в очередь выстроились внутри меня, я ускоренно киваю головой, проглатывая то, что было у меня во рту и тут же выдавливая из себя дружелюбную улыбку.

Мужчина пододвигает ко мне роллы и суши, на которых сверху тонна сырой рыбы. Не могу даже смотреть на это… Закрыв глаза, я молча запихиваю суши внутрь рта, пытаясь проглотить даже не жуя. Моя большая ошибка…

Я внезапно чувствую, что всё… Это конец. Больше не могу. Мутит и тошнит конкретно… Рвотные позывы одержали верх, и я, закрыв рот ладонями, встаю из-за стола. В попытках извиниться, я несколько раз кланяюсь этому японцу и убегаю в сторону уборной.

Быстро перебирая ногами, я забегаю в первую попавшуюся кабинку туалета, наклоняюсь вниз, и меня тут же прорывает, как сливную трубу с отходами.

«Ну и жесть…»

Сырая рыба после ночной попойки — худшее решение в моей жизни. Немного придя в себя после «очищения», я умываюсь, старательно стирая с лица следы случившегося и, пристально смотря в отражение в зеркале, пытаюсь привести себя в порядок. Но что-то не очень получается. На голове шухер, вся бледная, как мертвец.

Решив, что всё возможное я сделала, я в таком вот не самом презентабельном виде выхожу из уборной, около которой меня уже ждет Марат.

— Знаешь, если ты не привыкла есть такую еду, то ты могла бы просто об этом сказать, — недовольно выпаливает он, хмурясь. — Необязательно было заставлять себя это есть.

— Да как же я могла это сказать? — жалобно пищу я, уже совсем отчаявшись. — Ты и так злишься на меня за вчерашнее… Я весь день пытаюсь загладить свою вину… Вот и перед твоим клиентом старалась показать себя изысканной и искушенной в плане японской кухни… Хотела не ударить в грязь лицом, так сказать…

«Капут мне… Вот теперь меня уже точно ничего не спасет. Сейчас гнев Марата снова обрушится на меня, да с такой силой, что он просто выгонит меня к чертовой матери.»

Опустив глаза в пол, я мнусь с ноги на ногу, не позволяя себе на него посмотреть.

«Черт…Очередной косяк… Одни проблемы со мной… И вот какого он обо мне мнения будет…»

— Беда просто, а не баба... Мда…Ладно, пошли обратно, — вдруг усмехается он, мягко и ободряюще приобняв меня за плечо. — Я заказал уже более привычную пищу.

Стыдливо возвращаюсь к столу и сажусь за свое место, не поднимая глаз. Японец тут же пододвигается ближе, многократно извиняясь передо мной.

От услышанного впадаю в ступор.

«Что? Он извиняется передо мной? Боже… Ну какая же я дура. Нужно было сразу сказать… Марат оказался прав.»

Остаток встречи проходит плавно и без инцидентов. Марат и японец договариваются о чем-то, я особо не вникаю, но понимаю, что они обуславливаются еще раз встретиться, и, наконец, прощаются.

Я провожаю мужчину с теплой улыбкой на губах. На этот раз, искренней. Всё-таки, удивительные люди, эти японцы. Я, мягко сказать, на встрече не блистала, а он отнесся с пониманием и был так любезен.

Когда японец нас покидает, мы с Маратом остаемся вдвоем. Теперь нам предстоит еще дорога домой. Я сегодня так умоталась, что чувствую себя страшно уставшей. Так что, когда он зовёт меня, я не сразу отвечаю.